Как линкор через бурю, королева во главе свиты следовала коридорами и переходами. Вокруг нее начинался хаос.
Хотя и чистили, и мыли, и пидорасили дня два, но сразу нашлось, за что кому плетей выдать. Через полчаса на замковой площади уже слышались вопли поротых узбеков и лакеев.
Досталось и кому повыше, одну девушку мигом удалили со двора, аристократ, невзначай попавшийся королеве в коридоре, получил веером по лицу и повеление "год при дворе не показываться". Причем по мне совершенно ни за что, просто так.
Ого, а кто это у нас тут? Вот эту морду я знаю!
При входе в тронный зал стоял, горделиво поставив ноги, басистый бородач из моего второго или третьего сна. Тот самый, в золотом халате и с изукрашенным мечом на поясе. Да и еще и с кинжалом.
Я плелся в кильватере колонны.
— Любезный граф! — Раскинула объятия королева.
— Ваше Высочество! — Склонился в каком-то странно ловком поклоне граф. — Для нас всех большое счастье видеть вас во дворце! Хорошо ли прошло ваше путешествие?
— О, любезный граф, ужасно! Эти южные варвары такие невежды…
Предупредительные лакеи распахнули большие двери, и мы вошли внутрь.
Из рук графа королева приняла большой скипетр, два умытых и побогаче одетых лакея возложили ей на голову корону, и она уселась на здоровущий трон в центре.
— Ну, что было, кто за порядком? Граф?
Начался скучный доклад.
Постепенно в зале набилось народу больше и больше. Появился и хам-генерал в полном доспехе, надувавший щеки под шлемом, и ещё куча народу. Аристократы рассредоточились по стенам, их растолкала охрана королевы, выходя на свои места. Мою охрану вообще выперли за дверь и заставили ждать там.
Иштван от меня отвязался и принялся сопровождать королеву. И ещё, у него оказался помощник…
Короче, очень богата и выразительна жизнь двора. Выходили, делали доклады. Один за одним. Королева скучала, но старалась вникать. Кому-то доставалось плетей. Кому-то пара золотых или какая-то побрякушка. Кому-то просто молча кивали, следующий, мол. Иштван подсовывал королеве свиток за свитком, граф басил справа, я сидел на стульчике слева.
Сначала пытался вникнуть в то, что тут происходит.
И, сам неожиданно для себя, увлекся.
Шли к королеве много кто. От мелких аристократов до богатых глав цехов, старост городских и ещё каких-то важных и разодетых типов. Появилась даже делегация крестьян, штук пять субтильных мужичков разного возраста, в грубой одежке, подпоясанных — не, не поверите — веревками. И даже сидоры-рюкзаки были, какие-то.
Крестьяне поднесли дары, вырезанную из ценной породы дерева статуэтку. Дворяне похихикали в платочки и веера.
Королева с милостивым лицом выслушала просьбы крестьян избавить их от морового нашествия, прослезилась и приказала выдать крестьянам по три золотых и отправить с миром.
Крестьяне, задом пятясь, вышли.
Ну да, небось тут как в Московии ещё. Царь что бог, ему и молиться можно.
Дальше аристократу ввалили плетей за дерзость. А просьба-то была совершенно пустяковая, ввиду нападений кочевников снизить на время налоги, да и войсками помочь.
— В замке сидит и носа не кажет. — Прокомментировала свое решение королева.
Потом ещё была делегация городских старейшин, с просьбой наказать зарвавшихся стражников, недавно избивших честных купцов на пристани. Королева обещала подумать, выдала старейшинам платок с королевского плеча, один на троих, и отпустила.
Делегация из трех аристократов почтенных годов просила поучаствовать в судьбе поместья их соседа, где сын мал ещё, не старше наследного принца, а взрослых мужчин серная лихоманка унесла. Протратит ведь сын все, протратит…
Снова всплакнула королева, выдала аристократам блюдо с царского плеча, приказала Иштвану записать, а графу Дюку — проследить. Граф поклонился.
Значит, вот эта борода-бас зовется графом, да ещё и Дюком? Дюк Нюкем. Запомним.
Дальше пошли какие-то мелкие дела. Пропал купец, родственники ищут. Расплодились хищники на холмах, стража не справляется. У другого купца сгорел склад, он просил защитить перед кредиторами. Королева повелела выдать денег и отпустила с миром.
Несколько воров просили о снисхождении. Пойманные не в первый раз, им путь уже на плаху, или на каторгу пожизненную, что суд решит. Просили о снисхождении. Двоих отпустили, выдав мелкую серебряную денежку и наказав "Больше не шали", а одного, смотревшего наиболее дерзко, приказали запрятать обратно в тюрьму.
Королева была в хорошем настроении.
Вопросы, накопившиеся за время моего отсутствия, решались быстро.
Передо мной проходили люди королевства. Крестьяне, мастеровые, купцы, старосты городских улиц, несколько капитанов кораблей, пришедших с какой-то ерундой, просто засвидетельствовать себя при дворе, дворяне, преступники — воры и убийцы.
Вопросы совершенно разные.
Крестьяне с востока просят защитить от мора. Дворяне с востока просят смягчить налоги и войска, на что им выдается плетей. Второму тоже уже досталось, во дворе слышны вопли. Почтенные аристократы хмурились, но терпели.
Странно, в моей истории уже после Анны Иоанновны дворян не пороли[1].
Что там на востоке творится-то?
Купцы просто дары тащат, хорошо что Вы вернулись, Ваше Высочество, век бы без вас бедовали.
Старосты концов городских жалуются на распоясавшихся стражников. Бьют, обижают, взятки вымогают. Короче, не знают меры совершенно, Ваше Высочество! Образумьте, слезно просим!
Та покивала.
Один староста пожаловался на праздник по случаю выздоровления принца. Типа намусорили, а убирать?
— Ступай себе! — Ответствовала королева, выдавая старосте золотой. — А ты, Седдик, больше так не делай! Я тебе! — Она погрозила пухлым кулаком.
Дворяне тоже по мелочи как-то, поспособствуйте, примите ко двору, выдайте на бедность прозябающей на чужбине семье… Попрошайничали, короче, ничего серьезного.
А справа от трона, где стоял граф, прослеживалась партия. Или, как модно стало говорить в России, семья.
В центре торчал граф Дюка. Или Дюк, не знаю как правильно сказать, падежей тут не было… Это же не русский язык, а какой-то другой. Слова звучат совершенно иначе.
За его спиной скучковались ещё трое. Одна дама, сухая и худая вобла в богатом желто-зеленом платье, с брильянтами, и диадемой на голове. Однажды к ней обратилась королева, назвав графиней Нака. Еще один толстяк в халате и камзоле, похожий на мешок тряпья, перевязанный двумя золотыми цепями. Одна посередине, другая повыше. Действительно, как мешок перевязали, поперек и у горловины. Тот молчал больше, смотрел и тяжело, с одышкой, дышал. Третий же, сухощавый хмырь, едва ли выше меня ростом, очень походил на засушенную копию Иштвана. Разве что поменьше. И с массивной золотой цепью на шее. Тоже граф какой-то…
