Хотя, пожалуй, Семиликая неплохо подшутила, всучив талантливой красотке отвратительный характер, который ставил на всех ее достоинствах жирный дурнопахнущий крест. Как ни крути, а справедливость в мире есть, пускай и такая относительная.
— Она на тебя бросилась? — холодно осведомился Кельтар у меня, и от его тона мне стало не по себе.
— Дис, не преувеличивай, — поспешила я успокоить вдруг напрягшегося архидемона. — Никто на меня не бросался, подумаешь…
— Подумаешь, эта Варга швырнула в тебя чугунную сковородку и, натравив всех местных собак, выгнала за околицу, поливая отборной бранью? — закончил за меня напарник, презрительно хмыкнув. — Еще скажи, что эта стерва тебе чуть ли не подружка, просто у нее были критические дни…
— Демоны тебя раздери, Дис, ты неисправим! — заорала я, резко дергая штурвал. — Последнее предложение обязательно было заканчивать «критическим» замечанием?
Малышка, судорожно дернувшись, подскочила на пару метров, оставив позади приличную вмятину. Кельтара швырнуло на приборную панель и, не выстави он руки, его многострадальный нос снова оказался бы всмятку. А вот Дису повезло меньше — он с противным хлюпаньем врезался в спинку моего сиденья и глухо взвыл, хватаясь за расквашенную переносицу. Так ему и надо, извращенцу болтливому!
— Заляпаешь сиденье кровью — убью, — мрачно пообещала я, выравнивая петлявшую Малышку.
— Истеричка, — прогундосил Дис, запрокидывая голову назад и зажимая ноздри пальцами. — Как самой почем свет поносить эти ваши женские штучки, так это нормально, а как я…
— Если сейчас не заткнешься, выброшу вон на полном ходу, — оборвала я.
Кельтар, позеленевший еще сильнее, перевел на меня помутневший взгляд.
— Из-за чего эта Варга на тебя взъелась? — осторожно поинтересовался он, явно надеясь увести разговор от опасной темы.
Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Так, Хора, бери себя в руки. Не время истерить, ты на работе. И подумаешь, что тебя в очередной раз ткнули носом в собственную посредственность, должна была бы уже привыкнуть, что ждать от Диса тактичности так же бессмысленно, как того, что все демоны сегодня же соберут все свои пожитки и свалят с Пантея. А потому вдох… выдох… вдох… и медленно открывай глаза, пока Малышка не сбилась с курса.
— Понятия не имею, — уже довольно спокойно ответила я, мягко повернув штурвал, чтобы скорректировать траекторию движения. — Судя по тому, что я смогла разобрать среди потока матов, она что-то с учителем моим не поделила. Или же с каким-то другим магом, а учитель до кучи ей не понравился. Ну и я, соответственно, как его ученица.
— А сам учитель как-то пояснил эту ситуацию?
— Нет, — пожала я плечами. — На тот момент его бренные останки с полгода пылились в мавзолее при Цитадели. Ему там вроде за заслуги еще лет десять назад место забронировали…
Я покосилась на Кельтара и, наткнувшись на задумчивый взгляд, поджала губы.
— И не надо на меня так смотреть, я его не убивала, — тихо сказала я. Люцифель от моего замечания неловко вздрогнул. — Я, конечно, та еще неблагодарная дрянь, но на старика бы ни за что руку не подняла, он же мой учитель, в конце концов. Да и умер он сам, от старости, без чьей-либо помощи. Иногда мне кажется, что я его на этом свете только и держала…
В салоне повисла тяжелая тишина. Я хмуро следила за дорогой, всем своим видом выражая нежелание продолжать разговор. Кельтар вернулся к созерцанию однообразных видов за окном, а Дис натужно пыхтел на заднем сиденье, безуспешно пытаясь остановить кровь.
Такая безрадостная атмосфера держалась до самого конца поездки, а это ни много ни мало полтора часа. Поэтому, когда я наконец затормозила в леске неподалеку от Мастерков, Дис, издергавшийся от гнетущей тишины, громко и нецензурно выразил свою радость по поводу окончания поездки. Пришлось прервать его восторги строгим окликом и, когда это не помогло, ментальным пинком.
— А теперь немного о нашем плане действий, — объявила я, разворачивая кресло на сто восемьдесят градусов.
Кельтар несколько неуверенно проделал то же самое. Сразу видно, что с подобным техническим решением раньше не сталкивался, в западных техномагилях кресла жестко зафиксированы и возможностью кругового вращения не обладают. Но я вроде говорила, что моя Малышка — выдающаяся машинка, прокачанная по моим индивидуальным чертежам, а посему не похожая ни на что другое.
Я осторожно включила горизонтальный голографический экран, который мне кровью и потом пришлось вымаливать у одного западного военного, и развернула объемную карту Хоррских Болот. Наше местоположение мигало приятным зеленым огоньком.
— По словам Надая, за последние два-три месяца в Мастерках, Топянке и Лесоводах более тридцати мужчин в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет подверглись нападению нави, — я ткнула в три хоррские деревеньки, располагавшиеся ближе всего к болотам. Точки на карте засветились синим цветом. — Все нападения происходили неподалеку от Хоррских Болот и, судя по тому, что треть случаев имела летальный исход, мы имеем дело с целой стаей.
Я размашисто обвела предполагаемый ареал обитания нечисти. Выделенная область осветилась красным светом, поражая своим размером. По тому, что мне было известно о нападениях от Надая, выходило, что навь промышляет на всей многокилометровой территории болот, и найти их гнездо было довольно проблематично.
— Кирин тоже говорил, что этих тварей там не меньше тридцати, — задумчиво произнес Кельтар, внимательно изучая карту.
— Верно, — кивнула я. — И это вызывает у меня два главных вопроса. Первый: из кого переродилась навь в таком количестве? И второй: кто ее переродил? Ведь я была здесь всего три месяца назад, и никаких намеков на присутствие целой стаи навок не было. А значит, без посторонней помощи тут явно не обошлось.
— Я так понимаю, предположения у тебя уже есть? — спросил Кельтар.
Я хитро улыбнулась.
— Я же не дилетант, просиживающий штаны в Цитадели, — я самодовольно усмехнулась. — Естественно, у меня есть предположения, хоть для этого и пришлось изрядно покопаться в бестиарии.
Дис, который ознакомился с моими домыслами еще вчера вечером, со скучающим видом смотрел в окно. Хорошо хоть, не стал умничать, что уже в курсе предстоящих планов.
— Скорее всего, где-то в одной из трех деревенек погиб носитель магического дара, — продолжила я. — Может, там и дар был столь незначительный, что в Цитадели им не заинтересовались, но этого могло оказаться достаточно, чтобы после смерти обратиться в нечисть — Богов-то для упокоения умершего нет. Или же возможен второй вариант — кто-то, съедаемый ненавистью, обидой или другими негативными чувствами, покончил с собой, но не смог упокоиться из-за сильных страстей. Дальше, думаю, можно не объяснять.
