Вот он каков — мир, в котором родился Лисил.
Винн сдавленно охнула. Магьер меньше всего на свете склонна была нянчиться с изнеженной девчонкой, но сейчас она развернулась к Винн и, протянув руку, надвинула капюшон куртки ей на глаза.
— Не смотри, — сказала она. — Скоро въедем в город.
— Изменники, — проговорил Лисил, глядя на железную клетку, которая чуть заметно покачивалась на ветру. — Или же те, кого он объявил таковыми. Сейчас холодно, так что вонь почти не чувствуется. Летом ее можно учуять задолго до того, как увидишь стены.
Магьер знала, что он — это Дармут. Ни один мускул не дрогнул на ее бесстрастном лице, хоть ее по-прежнему мучило то, как замкнуто и отчужденно держится с ней Лисил с тех пор, как они пересекли границу Войнордов.
— Надвинь капюшон пониже, прикрой лицо! — вслух велела она. — Крестьяне, может, и не приметили твоих глаз, а вот в городе вполне может оказаться пара-тройка стражников, которые еще помнят полуэльфа.
Малец заскулил и просунул морду между Лисилом и Магьер.
— А ты ляг! — приказала она псу. — Ты такой же приметный, как он.
Малец спрыгнул на пол фургона, описал круг и свернулся клубком в углу под скамьей. Затем он поднял голову и, насторожив уши, уставился на Винн, однако юная Хранительница сидела, опустив голову. Малец снова заскулил, и тогда девушка оглянулась на него. Отчего-то она помешкала, колеблясь, но потом все же перебралась к Мальцу и устроилась на полу рядом с ним, запустив пальцы в густую шерсть на спине пса.
Магьер внутренне подобралась, приготовясь ко въезду в столицу владений Дармута. Затем громко щелкнула языком, и Толстик с Фейкой послушно двинулись вперед. Когда лошади обогнули изгиб городской стены, стало видно, что у ворот уже дожидаются, выстроившись в очередь, шесть телег и фургонов. Пристраивая свой фургон в конец этой очереди, Магьер заметила, что впереди, по ту сторону ворот, ожидают разрешения выехать из города еще несколько повозок. Двуколка, за которой остановились Толстик и Фейка, была доверху нагружена мешками с зерном.
— Веньец — средоточие торговли в этой провинции, — пояснил Лисил, по-прежнему пряча лицо под капюшоном. — Здесь продают и покупают практически все, но чтобы войти в город, нужно доказать, что у тебя здесь дело. Чтобы поселиться в городе, нужно письменное разрешение военных властей. Предпочтение отдается кузнецам, плотникам, кустарям — словом, всем, кто владеет каким-нибудь ремеслом. Крестьян в город пускают только для того, чтоб они могли продать собранный урожай. На это им дается два дня, а затем — вон.
— Почему так? — прошептала Винн.
— Думаю, потому, что иначе город будет наводнен беженцами. У Веньеца нет средств прокормить тысячи нахлебников. Если можешь быть полезен городу — добро пожаловать, если нет — город от тебя избавится… так или иначе.
Он умолк, потому что Магьер направила фургон к заставе. Навстречу им вышел молодой стражник в кожаном доспехе, без сюрко и шлема. Он окинул быстрым взглядом лошадей, провел рукой по холеной шкуре Толстика.
— Добрые кони, — заметил он. — Какое у вас дело в городе?
Говорил он отрывисто, но не грубо, и Магьер с готовностью показала ему пустой холщовый мешок.
— Мы проездом, — сказала она. — Хотим пополнить припасы на вашем рынке.
Лисил еще раньше научил ее, что говорить стражникам и как поступать. Она сняла с пояса кошелек, открыла и показала стражнику его содержимое. Лисил еще до прибытия в город вынул из кошелька большую часть денег, особенно тщательно выбрав еще остававшиеся у них золотые монеты. Коммерция здесь приветствовалась, поскольку приносила прибыль городу, но чересчур туго набитый кошелек мог вызвать подозрения.
Стражник заглянул в кошелек, кивнул и махнул рукой, давая им знак проезжать. И вот они въехали в город, где родился и вырос Лисил.
Магьер очень хотелось взять его за руку, но она решила, что сейчас лучше оставить его в покое. Прошлой и позапрошлой ночью, когда они засыпали, Лисил почти не дотрагивался до нее. Мысли его бродили где-то в прошлом. Магьер могла последовать за ним в этот город — но как ей отыскать Лисила в призрачном укрытии, где он спрятал самого себя… спрятал от нее?
Они миновали внушительных размеров конюшню. Впереди тянулись чередой харчевни, трактиры и две таверны — все размещенные так, чтобы прибывшие в город путники легко могли их отыскать. По улице шли пешеходы, катились фургоны, по двое-трое вышагивали патрули — пестро снаряженные и небогато одетые солдаты. Чуть лучше были экипированы только редкие всадники.
Веньец был возведен на плоской равнине между холмов. К северо-востоку от города, высоко поднимаясь над городскими крышами, чернела квадратная глыба Дармутова замка. Как правило, густонаселенные города — такие, как Бела, — строились на скалистой возвышенности, причем замок и резиденция правителя неизменно располагались в самом центре города, господствуя над прочими постройками. Здесь же, в Веньеце, замок Дармута стоял посреди озера, и его главные ворота соединял с берегом каменный укрепленный мост. Осаждать такую крепость было бы нелегко.
Оглянувшись через плечо, Магьер обнаружила, что Винн наконец подняла голову и озирается по сторонам. Юная Хранительница была еще бледна, но все же поднялась с пола и уселась на скамье внутри фургона.
— Как им удалось построить замок прямо в озере?
— А его и не строили прямо в озере, — ответил Лисил. — Столетие с лишним назад самозваный король Тимерон возвел этот замок на суше, а потом приказал прорыть новые русла для нескольких ручьев и одной горной речки. Их вода наполнила ров, окружила замок — так и появилось озеро.
— Надо же, — пробормотала Винн и окинула взглядом неказистый городской пейзаж. — С чего мы начнем?
Лисил ответил не сразу.
— С моего старого дома на берегу озера.
Магьер глянула на него с сомнением.
— Прошло уже восемь лет. Там наверняка уже живут другие люди, если только дом вообще уцелел.
— Дом никуда не делся, и мне нужно будет только на минуту заглянуть внутрь.
Магьер поджала губы, понадеявшись в душе, что ему не взбредет в голову тайком пробираться в чужое жилище. Малец заскулил и принялся тыкать лапой в дорожный мешок Винн.
— Погодите, — сказала девушка, — остановитесь, пожалуйста. Он хочет нам что-то сказать.
Магьер даже и не подумала осадить коней.
— Не иначе как опять проголодался! — раздраженно фыркнула она.
Винн достала из мешка «говорильную кожу» и развернула ее на полу фургона. Это был большой квадратный кусок кожи, на котором краской, строчками и в столбик были начертаны эльфийские письмена. Чтобы «поговорить» со своими спутниками, Малец тыкал лапой в нужный знак, а Винн переводила.
