Я помог Адель освободиться от тесного корсета и от платья. В одной длинной сорочке ниже колен она упала на постель и застонала.
-Я так устала, мой муж! Я не способна даже пошевелить мизинцем!
Она, конечно же, лгала. Когда, сняв всю одежду я приблизился постели, она уже сбросила сорочку и ждала меня, укрывшись перинкой до подбородка.
О, она смогла шевелить не только мизинцем! Ее восторженные крики были, я думаю хорошо слышны горцам за дверью.
Переодевшись в новую, но более свободную одежду мы решили вернуться к гостям, но предварительно, я уколов палец кинжалом уронил несколько капель крови на простыню.
-Не будем нарушать традиции, дорогая! Пусть увидят, что ты только что лишилась девственности.
Адель взяла мой пострадавший палец и засунула в свой рот. Ее нежный язычок шустро обработал рану.
-Видишь, уже нет крови!
Я передумал возвращаться к гостям, а сел в кресло, бросил на пол между ног вышитую подушку и попросил Адель занять там место. Ее пусть неопытные, но энергичные ласки заставили меня забыть обо всем, даже о Сью.
Вечером в большом зале первого этажа начались танцы. Адель порхала как мотылек, меняя партнеров. Каждый кавалер считал своим долгом станцевать хоть один танец, но с моей молодой женой. Ее лицо светилось. Изумрудные глаза щурились как у довольной кошки.
Молодые дамы выбирали меня, так что с Адель мне станцевать так и не пришлось.
Один из танцев моей партнершей оказалась сестра Адель, белокурая Бернадетта.
-Лорд Грегори, я теперь с вашего соизволения буду звать вас своим братом?
-Хорошо, сестра!
Мы весело кружились с нею в танце. Изумрудные серьги в ее ушах опять напомнили мне о Сью. Она была очень похожа на Адель, такие же зеленые глаза, почти такое же лицо, только нос чуть длиннее.
-Мой брат опечален? Почему?
-Жаль, что я не могу жениться на двух сестрах одновременно!
Она весело засмеялась, откинув голову. Под белой кожей на шее билась жилка.
Бернадетта в перерыве между танцами принесла лютню и запела. Молодые дворяне окружали ее полукольцом. Но она пела для меня и смотрела только на меня. У нее оказался приятный волнующий голос.
Полночный час угрюм и тих
Лишь гром гремит порой,
Я у дверей стою твоих
Лорд Грегори, открой!
Я не могу вернуться вновь
Домой к семье своей.
И если спит в тебе любовь
Меня хоть пожалей!
Ты помнишь лес на склоне гор?
Где волю я дала
Любви, с которой долгий спор
В душе своей вела.
Ты небом клялся мне не раз
Что будешь ты моим!
Что договор связавший нас
Вовеки не рушим!
Но тот не помнит прежних дней
Чье сердце из кремня!
Так пусть же у твоих дверей
Гроза убьет меня!
О, небо, смерть мне подари!
Я вечным сном усну,
У двери лорда Грегори
Простив его вину....
Буря восторга, аплодисменты. Девушки целовали Бернадетту в щеки, а юноши целовали ее руки. Но она улыбалась только мне.
-Я надеру ей уши-прошипела Адель. Она уже была рядом и взяла меня под руку.
Под сердитом взглядом сестры улыбка Бернадетты увяла.
Танцы завершились только далеко заполночь.
-Я не смогу дойти до постели... - жалобно ныла Адель и я, подхватив ее на руки под аплодисменты еще стоящих на ногах гостей, понес наверх по лестнице.
Усмехаясь в усы, горцы отсалютовали нам алебардами.
Не раздеваясь, мы уснули в объятиях друг друга.
Мы завтракали за общим столом во дворе замка, когда за стенами затрубили трубы. Мающиеся с похмелья гости встрепенулись. От ворот прибежал лейтенант Макгайл со смешно встопорщившимися усами.
-Лорд Грегори, к вам пышный господин со свитой.
- Они вооружены?
-Нет, милорд, только этот господин держит в руке затупленный меч.
-Откройте ворота и впустите гостей!
Вошедший дворянин, выступалвесьма годеливо. Его длинный плащ был украшен гербами. В руках он нес затупленный меч.
-Гербовый король... - раздались голоса.
Опустившись передо мной на колено, господин протянул на вытянутых руках этот затупленный меч и громко произнес весьма цветастую речь.
-Высочайший и могущественнейший лорд! Высочайший и могущественней-ший принц, и прегрозный государь мой герцог Давингтонский, Ваш кузен, посылает меня к Вам ради Вашей величайшей учтивости и доблести рыцарской, каковые, как ведомо ему, Вашей преблагородной особе присущи; только из любви и благосклонности, безо всякого дурного умысла обращается он к вам и вызывает на тур-нир и ристание ратное в присутствии дам и девиц; для оного и в знак сего посылает он вам меч, для такового дела пригодный!
Я обвел глазами всех присутствующих. Насколько я помнил турнирные правила, мне надо было в знак согласия принять меч и разразиться цветастой ответной речью. Похоже, все присутствующие только этого и ждали. Вздохнув, я принял тупой турнирный меч и, поднявшись, произнес:
-Я принимаю этот вызов безо всякого дурного умысла, но ради удоволь-ствия моего кузена и развлечения дам!
Дворянин мгновенно оказавшийся на ногах, изящно поклонился и представился.
-Гербовый король, барон Хамри! Соблаговолите, милорд сделать выбор турнирных судей!
Шуршащий пергамен содержал список незнакомых мне имен. Адель заглянула мне через плечо и ахнула.
-Они все южане?!
Я выбрал первых двух в списке.
-Соблаговолите, милорд выдать мне два локтя бархата или атласа, чтобы я мог отбыть к судьямдля вручения грамот и для того чтобы они могли определить время и место турнира!
Я позвал Бертольда Тудора и распорядился выдать гербовому королю просимое. После чего указанный господин раскланялся и покинул замок через ворота. Адель захлопала в ладоши.
-Мы едем на турнир! Уважаемые сьерры! Наливайте кубки, мой муж, лорд Грегори принял вызов на турнир! Мы поедем и победим всех!
Восторженные крики в ответ. Я вернулся в свое кресло и криво улыбнулся. Знать бы, что из этого выйдет?!
А вышла из этого сплошная головная боль.
Судьи выбрали место-Гвинденхолл. Время-спустя три недели.
Как лорд я равен графу, а значит, мне нужно привести с собой на турнир не менее пяти рыцарей, каждого с оруженосцем. Кроме того, я должен оплатить судьям расходы, пополам с герцогом Давингтонским конечно.
На турнир я должен прибыть со своими людьми за четыре дня до начала. На всю подготовку осталась ровно неделя. И дорога займет примерно десять дней.
Рыцари среди моих вассалов, конечно же, нашлись.
Молодой барон Майлз Гринвуд был в их числе.
