Равновесие было зыбким. Стоит Джон-Тому броситься к лесу, как пираты зарубят его в мгновение ока. Если он пойдет в атаку – они, может, и разбегутся со страху. Но стоит одному из них не отступить и дать отпор, как остальные поймут, что рослого противника можно и не бояться. Продолжаться вечно противостояние тоже не могло; время работало на пиратов.
Он медленно отложил посох и вытащил висящий за спиной суар, втайне надеясь, что пираты подзабыли, как выглядела дуара. Если удастся наколдовать что-нибудь, ну хоть что-нибудь – пусть даже облачко безобидных гничиев, – возможно, этого хватит, чтобы разогнать врагов.
Но не успел он ударить по струнам, как сквозь ряды бандитов пробился еще один – более рослый и более мощный – и остановился на безопасном расстоянии от чаропевца. В опоясывающем широкий торс патронташе торчало с полдюжины стилетов, а хвост, лишь наполовину состоящий из плоти, крови и шерсти, подергивался.
– Приветствую, человек! Вот уж не думал, что доведется свидеться.
– Привет, Сашим. Розарык шлет тебе свои сожаления.
– Сожаления? О чем это может жалеть тигрица?
– Что не смогла попрощаться с тобой лично.
Леопард хмыкнул – он был достаточно умен, чтобы уразуметь таящийся в реплике Джон-Тома кровожадный юмор.
– Несомненно, будь у нее хоть малейший шанс, эта большая леди сделала бы из меня шубу. – Он оглядел поляну, заметив и болтающуюся на дереве веревку, и бандитов, жизнь которых капля за каплей вытекала из перерезанных глоток на землю. – Ты рисковал жизнью из-за одной-единственной самки?
– Не собираюсь объяснять свои мотивы; ты их, несомненно, сам поймешь. Раз ты помнишь меня и Розарык, то не забыл и остальных.
– А-а, ты о том обидчивом выдре, у которого не рот, а выгребная яма? Пришел один, а ушел вдвоем. Родня?
– Виджи, – Джон-Том подыскивал подходящее слово, – его невеста.
– Наконец-то удача, – кивнул леопард. – Неплохой обмен: вместо злобной зубастой самки – чаропевец.
– Какой еще обмен? Я ухожу.
Джон-Том сделал шаг назад, но Сашим не отставал.
– Нет, чаропевец, не уходишь, иначе тебя давно бы здесь не было. – Востроглазый леопард, несомненно, заметил разницу, ускользнувшую от внимания его подчиненных. – Это не тот инструмент, что был у тебя раньше. Я знаю, что чаропевец должен играть на определенном инструменте, иначе плакала его магия. Неужели ты лишился и того, и другого?
Джон-Том ударил по струнам и слегка усмехнулся.
– Сделай еще шаг, и сам узнаешь.
– Осторожней, старпом, – предупредил стоявший рядом рысь. – Помнишь, как он заколдовал нас в прошлый раз? Может, он просто издевается. Вдруг этот змей со струнами опасней прежнего?
– Если так, почему же он теряет время на болтовню, пока его друзья удирают во все лопатки?
Джон-Том вытаращился на леопарда:
– Старпом?! Он назвал тебя старпомом. Разве ты не капитан?
– Я – капитан? – удивился Сашим. – Конечно, не капитан. Я никогда не претендовал на этот пост.
Пираты зашевелились, уступая кому-то дорогу.
– Нет! Этого просто быть не может! Я собственными глазами видел, как Розарык разорвала тебя на куски.
Но вопреки фактам из полукруга почтительно расступившихся пиратов выскочил трехсполовинойфутовый попугай и мрачно поглядел на ошеломленного человека.
Джон-Том разобрался, что вовсе не сходит с ума: попугай не Корробок, хоть и потрясающе похож на него. Даже не будучи экспертом по части пернатых, можно было заметить у этого и прежнего капитанов чересчур много сходных черт, чтобы это было обычным совпадением. Но и отличия бросались в глаза столь же явно, как и сходство. Корробок вышагивал на протезе и похвалялся отсутствием одного глаза; у нового же все было цело и невредимо, не считая забинтованного левого крыла, покоившегося на перевязи.
– Капитан Камалк, – Сашим одарил Джон-Тома белозубой улыбкой. – Брат нашего незабвенного усопшего капитана, а также наследник его имений и титулов.
– Лучше бы он тебя не трогал, – сказал попугай, – и тогда я и дальше бы сидел за гроссбухом. Неужели ты думаешь, что этот дурачок с куриными мозгами, мой братец, занимался бизнесом в одиночку? Потому что пиратство – это бизнес, заруби себе на носу. Корробок умел управляться с кораблем и саблей, но в цифрах он был беспомощней младенца; этим заправлял я. А теперь я вынужден заправлять и тут, и там. Итак, ваше знакомство разнесло его на куски, ах-ха? А мы гадали, что с ним случилось. Какой приятный сюрприз, что виновные решили заглянуть в гости. Кажется, последний набег, не принесший особой прибыли, все-таки окупится с лихвой. Твоя смерть бальзамом прольется на сердце моего несчастного брата.
– У него не было сердца. Корробок был самым гнусным, злобным, кровожадным и продажным типом из всех, кого я имел неудовольствие встречать.
– Несомненно, брат польщен твоими словами, где бы он сейчас ни пребывал, – с довольным видом кивнул Камалк, – но тебе с того никакой корысти. Он покойник, и твою судьбу решать мне. – Он погладил клюв кончиком здорового крыла. – Сашим, что бы ты порекомендовал?
– Продать его в Снаркене. Деньги лучше мести. На рынке за чаропевца дадут куда больше, чем за вспыльчивую самку. Вот что я называю честной сделкой.
– Если удастся склонить его к сотрудничеству.
Джон-Том зачарованно слушал разговор. Ему казалось, будто он стал участником дурного сна. Двух Корробоков просто не может быть – природа не допустит появления подобной мерзости дважды. Разумеется, Камалк – птица совсем иного полета, чем его братец. Уже и теперь ясно, что этот начитанный представитель жуткой парочки куда сдержаннее и уравновешеннее, чем усопший. Правда, если обстоятельства его «бизнеса» потребуют, он, глазом не моргнув, прикажет четвертовать Джон-Тома.
– Ты утверждаешь, что он чаропевец. Я не сомневаюсь в правдивости твоих слов, но почему же тогда он не обратит нас в жаб или себя – в орла?
– Я полагаю, он лишился своего магического инструмента, – Сашим головой указал на молчащего Джон-Тома. – Этот вовсе не похож на тот, которым он побил нас на корабле вашего брата.
– Не по вкусу мне эта неопределенность. То ли дело цифры – там все на своих местах. Не верю, что он предстал перед нами этаким манером без задней мысли.
– Я понял, что он задумал! – Долговязый динго бешено махал лапой в сторону бухты.
Все обернулись. Камалк захлопал крыльями и взлетел на плечо Сашима, чтобы с этого насеста увидеть реку.
– Ни разу не встречал такого суденышка, – заметил леопард. – Должно быть, оно принадлежит волшебнику.
– Сорвалось с причала, – предположил один из пиратов.
