Стирг пришел утром. Шенн поднялся с постели — он почти не спал в эту ночь.
— Умойся, ученик, — неожиданно мягко проговорил мастер. — И приготовься. Сегодня особенный день.
И вот они вошли в храм. Рано утром людей в храме не было — лишь двое нищих спали в углу на куче тряпья. Еще один обычай Арнира: человек, не имевший дома, мог жить в любом из фагирдаров, в обмен на ночлег и еду выполняя несложную работу в храме и его садах.
— Подойди сюда, — Стирг встал подле огромного, на три локтя выше человека красного шара — символа луны Игнира. — Прикоснись к оку, очисти разум и говори с богом, как должно.
Как должно — это значило: в душе. Ибо слова могут быть лживы, мысли же не лгут, а Шенн знал, что боги слышат мысли так же легко, как люди — речь.
Он прислонился лбом и ладонями к камню. Попытался представить Игнира, младшего из богов, буйного, опасного, любителя огня и покровителя воинов… Шенн взывал к нему и просил ответить. Просил принять к себе и подать знак. Бог молчал.
Шенн оторвал ладони и вопросительно взглянул на учителя.
— Теперь подойди сюда, — Стирг указал на следующий, желтый шар Алгора. Шенн повиновался. — Молись.
— Мастер, а если…
— Молись! — жестко прервал наставник. — И чувствуй. Не размышляй!
Алгор был средним братом, старшим был Эльмер, но и их, и младшего Игнира в Арнире почитали одинаково. Несомненно, рожденные в луну Эльмера несравненно чаще поминали своего покровителя, но всякий арн помнил, что братья любят друг друга, и неуважение к одному обернется недовольством прочих.
Шенн молился. Через холодные ладони мысли проникли в каменное око Алгора, растворились в нем и ушли в душу бога. Алгор, повелитель ветров и стихий, неба, хаоса и зимы, слушал. Шенн взывал и ждал ответа. Бог молчал.
— Иди сюда.
Последний из братьев, великий Эльмер. Шенн протянул ладони к камню и тут же почувствовал что‑то. Какой‑то шум — словно ветер вдруг пронесся в голове. Молиться, молиться! Эльмер, подай мне знак твоей милости!
Почуяв странное покалывание в пальцах, Шенн обернулся. Стирг выжидающе смотрел. Ученик перевел взгляд на око Эльмера, попытался отнять руки… и не смог!
Мастер шагнул к юноше, торжественно поднимая руки.
— Это знак! — сказал он, преклоняя голову. Шенн с ужасом смотрел на прилипшие к полированному камню ладони. В голове были хаос и страх.
— Успокойся, — сказал Стирг. — И благодари. Алгор принял тебя. Ты — его сын, он — твой покровитель. Отныне и навсегда.
Шенн вздохнул, шепча слова благодарности, и око отпустило его.
Судя по лицу Стирга, мастера произошедшее не удивило, Шенн же пребывал в прострации, и не помнил, как вернулся в свою комнату. Долгие годы он верил в бога Леса, пока сам не осмелился ударить его ножом, борясь за свою жизнь и жизнь Далмиры. Он ранил бога и победил его, и с тех пор в душе поселилась пустота… Но теперь он чувствовал спокойствие и уверенность. Могучая и незримая сила стояла за его спиной. Никто из смертных не мог противостоять ей, а если так, то больше нечего и некого бояться! Это открытие будоражило и пьянило, кружило голову и заставляло думать. Много думать.
— Быть может, испытание отложить?
Шенн поднял голову:
— Нет. Я готов! Теперь я стал еще сильнее.
Ночью город был иным. Жар и суету долгого дня сменила тихая, покойная и прохладная темнота. Умолкли крикливые торговки, не слышался грохот и скрип катящихся по плитам повозок и шаги людей. Ринересс погружался в сон.
Но шорох одежд фагиров казался Шенну громче топота крогов. Он и группа фагиров приближались к храму через узкий, умело замаскированный деревьями и кустарником, коридор. Посторонние вряд ли обнаружили бы этот проход. Шенн и несколько сопровождавших неофита служителей остановились у покрытой барельефами стены. Шенн не успел удивиться, что тропка привела к глухой стене, как вдруг ее разрезала трещина, открывавшая узкий темный проход.
— У тебя есть время до рассвета, сказали за спиной.
Шенн вошел, чувствуя, что за ним никто не следует. Сделав пару шагов, он услышал скрежет. Дверь затворилась, и Шенн остался в полной тьме. Вытянув руки, юноша двинулся вперед — и стало светлее.
Свет усиливался. Узкое жерло коридора осветило неведомое и сильное серебристое сияние. Шенн ускорил шаг, стремясь поскорее выбраться из тьмы и едва не сдавливающего бока узкого коридора.
Край глаза успел заметить черное пятно под ногами, мозг донес предупреждающий сигнал ногам и, прежде чем мозг принял решение, ноги спружинили и выстрелили вперед, пытаясь спасти падающее в пустоту тело. Инерция движения была велика, и мгновенная реакция не спасла, но Шенн успел выбросить руки и уцепиться за край каменной плиты.
«Что это? Ловушка? Зачем?» — вертелось в голове. Его хотели убить! Почему? Шенн висел на пальцах рук и старался не думать о том, что в глубине, под ногами. В его племени на дне ловушки укрепляли заостренные колья…
Звук шагов. Свет факела. Шенн поднял голову: над ним стоял фагир в белом балахоне. Стоял и смотрел, даже не пытаясь помочь.
Сил оставалось мало. Пальцы еще держали, но медленно наливались тяжестью сползавшего в пропасть тела.
— Помоги мне! — крикнул Шенн.
— Это твой путь, — флегматично ответил фагир. — Помогай себе сам.
— Убийца!
Фагир фыркнул:
— Отпусти руки и не мучайся. Свой урок ты получил.
Шенн застонал. Сил держаться не было:
— Зачем… вы сделали это?
— Урок затянулся, — пробормотал служитель, нагнулся и попытался оторвать пальцы неофита от края. Шенн подтянулся и вцепился в ногу фагира. Тот вскрикнул, покачнулся и вместе с Шенном полетел вниз, свалившись на ворох соломы.
Юноша ничего не понимал. Зачем подстраивать выложенные мягкой соломой ловушки? Рядом бранился фагир:
— В первый раз такого дурака вижу! Зачем ты меня схватил?
— А почему ты не помог? — Шенн ощупал плотного фагира взглядом. Кажется, оружия при нем не было.
— Теперь выбирайся, — сухо ответил фагир.
— А ты не знаешь, как?
— Это твое испытание.
Шенн подошел к стене. Очень темно. Факел, оброненный фагиром, лежал наверху и давал мало света. Шенн провел руками по каменной кладке и нащупал крупный камень с вырезанным на нем отпечатком ладони. Шенн с усилием нажал на него, и из стены выдвинулось несколько каменных ступеней.
Испытание? Ладно… Шенн взобрался наверх, подобрал факел и осветил яму. Скрестив руки на груди, фагир стоял и молча смотрел на юношу. Шенн отвернулся и с величайшей осторожностью двинулся дальше, к мерцающему свету.
Коридор привел в небольшую комнатку. Шенн остановился у порога. Какую каверзу подстроили здесь, и что все это значит?
Потолок напоминал решето: сквозь дыры и странные извилистые прорези на пол падали столбы яркого лунного света, отражаясь и рассеиваясь в многочисленных зеркалах. Шенн огляделся. Опасности, похоже, нет. Вряд ли здесь будет очередная яма. Будет что‑то другое…
