А пока юноша будет хладнокровно терпеть. Присутствие других мужчин в ее жизни. Поцелуи, вечера и ночи. Подаренные не ему… Он будет представлять ее, кому она укажет, вкладывать ее пальчики в руку будущего любовника. Будет наблюдать за ними, обливаясь кровью и слезами. Мысленно. В одиночестве…
Жаль, Франц никак не может выследить последнего избранника Алессы. Она тщательно скрывает его. Ни словечка, ни упоминания о нем. Короткий ответ на короткий вопос - да, есть. Их отношения длятся дольше обыкновенной интрижки. Но парень все равно узнает правду. Не допустит, чтобы кто-то другой одел на ее палец кольцо!
Юноша не мог себе это представить, как и ту сцену, свидетелем которой стал, войдя домой: прямо на полу, в холле… Его Алесса в объятиях бесчеловечного выродка! О, Франц в полной мере познал предательство на вкус. Крови из прокушенной губы.
Цепляясь острыми краями за перехваченное спазмом горло, восклицание пролезло наружу:
- Алесса! - застигнутые любовники повернулись на звук. С губ девушки сорвался смешок. С нотками вызова и страха, а во взгляде Клеймора в дополнение к проступающей белозубой улыбке мелькнуло торжество. - Шлюха!!! - кулак парня оставил вмятину на стене.
- Что? - Алесса недоверчиво сощурила глаза. Она подошла к Францу и занлянула ему в глаза. - Повтори, что ты сказал? - синева зрачков, в которой можно утонуть, а на их дне свирепствует шторм.
- Шлюха!!! - дернулась от удара голова. На щеке юноши проявился белый след от пощечины.
- Да как ты смеешь говорить такое?! - да как смеет она… Рука Франца взметнулась сама в ответном ударе. Приглушенный крик…
- Если тебе все равно с кем, так почему не со мной?! Почему?! - как можно быть такой слепой? Как можно из месяца в месяц не видеть? Не слышать? Как…
Тень сомнения на лице девушки.
- С тобой? - ее взгляд метнулся к графу и обратно. - Господи… Господи… - Алесса скривилась. - Ублюдки! Оба! - подхватив оброненную тряпку она бросилась к выходу, оттолкнув с дороги Франца, и исчезла в ночи.
Сквозняк ворвался через открытую дверь, взметнул занавески, покрывало на диване, полы расстегнутой на Клейморе рубашки… Парень обвел взглядом комнату и плюнул на пол.
- Я не желаю здесь больше жить. Я не желаю видеть тебя… Чтоб ты сдох, Клеймор, - пробормотал Франц с ненавистью, жгущей язык, и выбежал, громыхнув дверью.
Неважно когда, непонятно как, но он отомстит. Обоим.
Так много пустоты, которую нечем занять. Черно-белых сцен в памяти. Обрывков эмоций. Они туманными клочками окутывают мозг. В состоянии смягчить удар, но не погасить его полностью. Мои привязанности к людям. Толика доверия… Хлестнули наотмашь, будучи грубо оборванными. С другой стороны.
Еще неделю назад я плавилась в тягучей размеренности жизни. Я знала точно, кто друг, а кто враг. Проклятые песочные часы перевернулись, прихватив и мое существование. А вверх ногами мир выглядит иначе. Простое и понятное становится сложным. Человеческие отношения из незыблемых истин - верхом циничности. Я слышала, будто люди ошибаются, но не предполагала, что настолько. Я, девочки, Франц и Клеймор - фарфоровые статуэтки на камине. На его краю. Нас так легко столкнуть вниз и выбросить осколки. Мы играем друг другом, а кто играет нами?
Я была одинокой? Нет… Я стала такой. Давно вышвырнула за порог своего сердца родителей. Лишилась подруг. Осталась без друга. Избавилась от полусумасшедшего мужчины… Иногда я ненавидела их всех. Временами унижала. Не скупилась на оскорбления. А теперь… Я остро ощущаю их отсутствие. Я заблудилась в иллюзиях. Пока не наступит завтра никто достоверно не скажет каким оно будет. Почему я считала себя исключением? Из придуманных и установленных не мной правил. Так… Я наказана? Поставлена в угол, как нашкодивший ребенок? За что? Объяснись… Слышишь, Человек, ведь это твоих рук дело! Чем я не угодила тебе?
Мне не к кому обратиться. Не на кого опереться. И у золотой лестницы вверх под моими ногами внезапно исчезли ступени. И я качусь вниз. По наклонной. К расквашенному носу. Выбитым зубам. Сонму рук с грязными обгрызенными ногтями, что ждут жертву внизу. Попадешь к ним, и они уже не отпустят тебя, утянут на самое дно и не дадут подняться. Заставят выскрести себе эпитафью на надгробной плите и добровольно лечь под нее, а все потому, что ты посмела выделиться. Быть не такой, как все… Отличной от других.
Я. Не хочу. Так. Мне нужно найти кого-то, по сравнению с кем мои недостатки будут тускнеть. Кого-то, чье колено я использую для прыжка, зацеплюсь за реальность и вылезу… И если потребуется я без сомнения подложу живые тела вместо ушедших из под ног ступенек… И я не совершу прежних ошибок - никто не подберется ко мне на расстояние пушечного выстрела. Ни один человек, кем бы он ни был и сколько бы он для меня ни сделал!
Я была слабой. Для этого общества людоедов. По глупости попала к ним на стол в качестве основного блюда. Ненарочно. Ведь глаза закрывали знакомые ладони, преданных мне людей, но оказалось… Набить желудок сладким человечьим мясцом для них на первом месте. Никому нельзя верить. Вот первая заповедь аристократа, а я нарушила ее, за то и расплачиваюсь… Я окружу свою душу тройным кольцом стен, вырою ров, а во внутренний двор выпущу стаю голодных собак… Попробуй подойди…
А после, когда вы разглядите за красивым кукольным личиком оскал и кровавую пену на губах от перегрызенных глоток… Пеняйте на себя люди… Ибо вы и никто другой создали чудовище. Тварь, в глазах которой горит только один огонь… Огонь ненависти ко всему человечеству…
Скрип колес старой тележки. Шуршащие шаги ног, обутых в мягкие тапочки. Затянутые в бумажные чулки слегка полноватые ноги. Светло-зеленая форма: халат, косынка. На плоской груди женщины вышито имя и фамилия, а под ними название учреждения. Северо-западная психиатрическая клиника по праву считается одной из лучших в Синае, уступая по комфорту пациентов и уровню врачевания паре столичных заведений.
Это объяснимо. Сюда ссылали неугодных родственников. Нежеланных наследников, вдруг объявившихся бастардов, не желающих покидать этот свет престарелых родителей. Легче легкого объявить человека чуть не в себе… Но и настоящих сумасшедших, в том числе опасных для общества себе подобных, здесь хватало.
Селестина кер Фарлесс как раз к ним принадлежала. Девушку доставили в клинику в возрасте двадцати двух лет. Она совершенно отключилась от реальности: считала себя… оборотнем! Утверждала, что по ночам превращается в четвероного хищника и выходит на охоту… За людьми. Первоначально случай Селестины взбудоражил умы психиатров, ведь шутка ли, девушку обнаружили возле трупа лесника с перегрызенным горлом, а рот будущей пациентки больницы был окровавлен…
