Мэдук присмотрелась к дороге — сначала направо, на восток, потом налево, на запад: «Не вижу никаких подвохов и бед».
«Это потому, что дорога пуста. Подвохи часто появляются внезапно, словно ниоткуда — именно поэтому они так опасны!»
«Пимфид, мне кажется, ты просто боишься».
«Вполне возможно, что так оно и есть — страх правит этим миром! Заяц боится лисы, лиса боится гончей, а гончая боится псаря. Псарь боится лорда, а тот боится короля. О том, кого и чего боится король, я не хотел бы рассуждать вслух».
«Бедняга Пимфид! Твой мир полон опасностей и страхов! У меня, однако, нет времени предаваться тревожным предчувствиям».
«Вы — принцесса королевской крови, — сдержанно ответствовал Пимфид. — В связи с чем я ни в коем случае не могу назвать вас бесшабашной маленькой дурехой, даже если бы у меня было такое намерение».
Мэдук обратила на него печальный взор бездонных голубых глаз: «Так вот как ты на самом деле обо мне думаешь!»
«Могу сказать только одно: люди, которые ничего не боятся, долго не живут».
«Я кое-чего боюсь, — возразила Мэдук. — Боюсь вышивания, боюсь учителя танцев Жослена и еще пары других вещей — о них лучше не упоминать».
«Я много чего боюсь! — гордо заявил Пимфид. — Бешеных собак, прокаженных и их колокольчиков, адских демонов, гарпий и ведьм, всадников без головы и тварей, живущих на дне колодцев, а также козлоногих упырей, оживших мертвецов и призраков, притаившихся у входа в покойницкую».
«Это все?» — поинтересовалась Мэдук.
«Ни в коем случае! Я боюсь водянки, бельма на глазу и чумы. Кроме того, если уж говорить начистоту, я очень боюсь навлечь на себя гнев короля! Нам нужно вернуться, пока кто-нибудь не заметил, что мы уехали так далеко от Сарриса. Начнут распространяться сплетни, и королю мигом все донесут».
«Не спеши! — подняла руку Мэдук. — Когда наступит время вернуться, я дам тебе знать». Она присмотрелась к столбу с придорожным знаком: «До Флохамета всего четыре мили».
Пимфид сразу помрачнел: «Четыре мили или четыреста — какая разница? Нас там увидят!»
«Принц Кассандр говорил, что на флохаметской ярмарке весело».
«Все ярмарки одинаковы! — объявил Пимфид. — Сборища бродяг, мошенников и карманных воров!»
Мэдук упорствовала: «Там будут жонглеры, шуты, песенники, танцоры на ходулях, мимы и фигляры!»
«Все они недаром пользуются дурной славой — им нельзя доверять!» — предупредил Пимфид.
«А еще там устроят рыцарский турнир, — упорствовала Мэдук. — В нем может принять участие принц Кассандр, если для него найдется подходящий противник».
«Хм! Сомневаюсь!»
«Даже так? Почему же?»
Пимфид неподвижно смотрел в горизонт: «Мне не подобает обсуждать достоинства принца».
«Говори! Я никому не скажу».
«Принц вряд ли рискнет драться на глазах множества зевак: того и гляди, кто-нибудь выбьет его из седла».
Мэдук ухмыльнулась: «Он тщеславен, это правда. В любом случае, турнир меня мало интересует — я скорее хотела бы посмотреть, чем торгуют на ярмарке и что там показывают».
На честной физиономии Пимфида застыло выражение ослиного упрямства: «Мы не можем просто так заехать в город и проталкиваться через толпу оборванцев и головорезов! Представьте себе, как разгневается ее величество! Вам устроят выговор, а меня побьют. Нам нужно вернуться, солнце давно взошло».
«Еще рано! Девонета и Хлодис только приготавливают пяльцы!»
Пимфид испуганно вскрикнул и указал рукой на запад, вдоль Старой дороги: «Смотрите, кто-то едет! Это знатные люди, вас узнают! Пора улепетывать, пока они далеко!»
Мэдук глубоко вздохнула. С доводами помощника конюшего невозможно было не согласиться. Развернув Тайфера кругом, она начала было спускаться по Компанейскому проезду, но тут же натянула поводья.
«Что такое?» — встревожился Пимфид.
«Всадники, поднимаются на холм. Это Кассандр на гнедом жеребце, а с ним… ну вот, конечно! Король Казмир на вороном боевом коне!»
Пимфид застонал от отчаяния: «Мы пропали!»
«Ничего не пропали! Поедем дальше по Компанейскому проезду, за Старую дорогу, и переждем, пока они проскачут налево».
«Наконец-то у вас появилась здравая мысль! — пробормотал Пимфид. — Быстрее! Нельзя терять времени — спрячемся за деревьями с той стороны!»
Пришпорив лошадей, Мэдук и Пимфид поспешно пересекли Старую дорогу и направились на север по Компанейскому проезду, теперь напоминавшему скорее не колею, а тропу, протоптанную на лугу. Скоро они приблизились к группе тополей, где надеялись укрыться.
«Чую дым!» — крикнула Мэдук через плечо.
«Где-то здесь пастушеская хижина. Дым из очага!» — отозвался конюший.
«Не вижу никакой хижины».
«Сейчас некогда с этим разбираться. Скорее, в тень!»
Они заехали за череду тополей и там обнаружили источник дыма — костер, над которым пара бродяг жарила кролика. У одного, пузатого коротышки, было круглое плоское лицо, окруженное черной порослью бороды, бакенбард и шевелюры. Другой, высокий и тощий, как палка, отличался разболтанными движениями рук и ног, продолговатой физиономией и тускло-безразличными рыбьими глазами. Оба носили какие-то лохмотья и потрепанные полусапожки со шнуровкой. На голове высокого бродяги красовался остроконечный колпак из черного фетра, а его приятель-толстяк напялил шляпу с низкой тульей и широченными полями. Неподалеку валялась пара котомок, по-видимому содержавших пожитки. При виде принцессы и Пимфида бродяги вскочили на ноги и стояли, напряженно оценивая ситуацию.
Пузатый заговорил: «И что вы тут делаете, цветущие юные создания?»
«Вас это не касается! — отрезала Мэдук. — Пимфид, поедем дальше; мы помешали господам завтракать».
«А мы не возражаем!» — развел руками толстяк. Не отрывая глаз от новоприбывших, он обратился к тощему товарищу: «Оссип, взгляни-ка на дорогу — никто не едет?»
«Никого нет!» — доложил Оссип.
«Прекрасные лошади! — размышлял вслух коротышка. — Седла и упряжь тоже высокого качества».
«Обрати внимание, Саммикин! У рыжей девчонки золотая пряжка».
«Где справедливость, Оссип? Одни носят золото, а у других ни гроша за душой!»
«Увы, такова жизнь! Если бы это зависело от меня, у всех всего было бы поровну!»
«Благородный принцип!»
Оссип присмотрелся к уздечке Тайфера: «Гляди-ка! Даже лошадь в позолоте!» Его голос зазвенел елейной завистью: «Живут же люди!»
Саммикин прищелкнул пальцами: «Не могу не возрадоваться судьбе! Прекрасная погода, и нам наконец повезло!»
«Тем не менее, придется приложить определенные усилия с тем, чтобы поддержать нашу репутацию».
