— Я знаю, сынок. Это ведь тоже инструмент власти над людскими душами. Им известно, как ты воздействуешь своей музыкой на смертных. Они бывали на твоих выступлениях, видели реакцию зала. Ты способен зажигать души смертных. Твои песни несут им весть, околдовывают подсознание. Это великий дар. Мало было среди нас способных на такое.
— Моя музыка, Отец, не несет ничего такого, что способно нанести вред. Я пою о любви, радости, страсти и грусти. Все это обычные человеческие чувства.
— Да, но если вложить в текст совсем другой смысл…
— А ты назовешь много таких, кто способен это сделать? Поменяй слова в песне, дай ее исполнить кому-то другому, и это будет просто песня и ничего больше.
— В том-то и дело, Аэдан. Они верят, что ты с радостью примешь их сторону и мало того, поведешь их вперед.
— Мда… наивность всегда была отличительной чертой нашего рода. Наивность и самоуверенность. Смертные уже не такие овечки, какими были еще каких-то три-четыре сотни лет назад. Они сами сила, с которой приходится считаться.
— Вот тебе и карты в руки, сын. Разубеди их. Покажи всю тщетность их притязаний. Ты способен на это. В тебе достаточно силы.
Дан поднял глаза к потолку. Старик встал и подошел к сыну почти вплотную. Достав из широкого рукава серебристый обруч, он надел его сыну на голову.
— Ты принц, Аэдан, так будь им.
Дан не сдержался и поморщился, словно обруч обжег ему голову.
— Ну, положим, я соглашусь, — Дан посмотрел на отца.
— К ритуалу почти все готово. Нужно еще примерно сутки, чтобы полностью приготовить девушку.
— Как ты хорошо все рассчитал. А если бы я отказался? Отец? Почему ты был так уверен, что я соглашусь?
— Я создал тебя. Ты мой сын.
Дан покачал головой.
— Это не причина. Должно быть что-то еще… Кстати, насколько я помню, ритуал будет эффективен только при жертвоприношении. Человеческом жертвоприношении. Причем в жертву должна быть принесена не любая девушка… Отец? Что ты от меня скрываешь?
Дан вдруг схватил старика за плечи и крепко сжал.
— Отпусти меня, сын. Яркое выражение эмоций не к лицу будущему правителю, не мне тебя учить. Видно, ты слишком долго вертелся среди людей, что стал таким же, как они.
— Отец? Ты мне не ответил.
Дан прищурился.
— А ты сам не догадываешься? Все складывается как нельзя лучше. У нее с тобой энергетическая связь. Она почувствовала Зов Ночи и будет счастлива умереть за тебя, во славу твою. К тому же она достаточно напугана, чтобы ее инстинктивный страх перед смертью пробудил силы, которые дадут тебе верховную власть.
— Кто? Кто привез ее? — Дан повернулся к отцу спиной и снова уставился на гобелен.
— Снупи. Наш верный слуга, — старик пожал плечами. — Ну и имена у вас, нынешних музыкантов, аж произносить противно. Когда он передал мне, что ты нашел себе человеческую игрушку, я понял, время пришло. Кстати, у нее удивительная татуировка. Интересно, кто мог ей такую сделать… В общем, сами Боги привели ее нам в руки.
Дан оторвал взгляд от гобелена. Лицо его было бесстрастно, глаза полны льда.
— Ну и слава Богу, — обрадовался старик. — А то я уж решил, что ты настолько привязан к смертной, что готов все бросить ради нее. А все-таки человеческое в тебе не пропало за столько веков… Удивительно. Выбрать девушку, как две капли воды похожую на Кэрин-Энн. Как это романтично!
Старик внимательно следил за реакцией Дана, но ничто не дрогнуло в его лице, ничто не затуманило ясный и чистый взгляд.
— Жду тебя через час в Зале, сын.
С этими словами старик, тяжело опираясь на посох, пошел к двери. У порога он обернулся. Дан смотрел ему прямо в глаза.
— Все во славу твою, сын. Все во славу твою и рода нашего.
Дверь бесшумно затворилась. Дан сжал медальон у себя на шее. Костяшки его пальцев, и без того бледные, побелели еще больше.
17
Яркий свет бил прямо в лицо. Ника поморщилась и открыла глаза. Солнечные лучи нещадно жарили сквозь стекла узкого стрельчатого окна.
Девушка приподнялась и огляделась. Она лежала на широкой и высокой кровати под старомодным балдахином в какой-то комнате. Стены вокруг были серыми, похожими на каменные и без какой-либо отделки. В дальнем углу темнел шкаф. Напротив кровати висела громадная картина с пейзажем в золоченой раме. Под ней стоял маленький столик с керамическим кувшином и чашками. Рядом на подносе лежали фрукты и два круассана в упаковке.
Ника опустилась обратно на подушки и начала вспоминать. Самолет Дана, Снупи… Странно все это. Комната вызывала стойкие ассоциации с тюрьмой, такая уж она была мрачная. И удобная кровать дело не спасала.
Так что же все-таки произошло? Ника помнила только, как у нее потемнело в глазах. Все. Дальше она очнулась в этой кровати.
— Блин! — в сердцах воскликнула девушка. — Достало уже. Сколько же можно приходить в себя неизвестно где!
Ника спустила ноги с кровати на ковер и, накинув услужливо приготовленный кем-то халат, подошла к окну.
Высоко… Вниз уходила отвесная стена. Интересно, где это она оказалась… Похоже на какую-то башню. Минуточку… Ника протерла глаза. Так и есть! Самая настоящая башня. Вон, правее, внизу крепостная стена. Девушка почувствовала, как беспокойство, охватившее ее, как только она пришла в себя, неумолимо превращается в тревогу.
— Какого черта! — Ника бросилась к тяжелой двери и с силой ее дернула.
Впрочем, подсознательно она ожидала чего-то подобного. Дверь была заперта и даже не дрогнула, когда девушка несколько раз со всей силой шарахнула по ней ногой.
Ника вернулась к окну. Оно было наглухо заделано, рама не разворачивалась и не открывалась. Видимо, помещение проветривалось при помощи вентиляции, а может, где-то был кондиционер.
Внизу, насколько хватало глаз, дразняще расстилался лес, изумрудно-зеленый, яркий и умытый. Наверное, там красиво и воздух великолепный, мелькнула в ее голове совсем неуместная при подобных обстоятельствах мысль. Что ей до красоты природы, когда она неизвестно где находится и неизвестно у кого…
Со стороны двери раздался шорох. Ника вздрогнула и повернулась. Перед ней стоял кто-то в темно-зеленом балахоне, подпоясанном простой веревкой. На голове вошедшего был капюшон, полностью скрывающий лицо. Руки он прятал в широких рукавах. Если бы не цвет одеяния, Ника приняла бы его за какого-нибудь киношного монаха.
