Альхейм не понял, от чего проснулся. Может быть, от смутного предчувствия опасности, а может, шатровики подняли шум, подбираясь к огню. Он сел, сразу кинул в костры хвороста, потом прислушался. От реки раздавались чавкающие звуки, будто какие-то твари одна за другой бултыхались в воду. На том берегу, очень далеко, пронзительно скрежетал хитин, крупные насекомые вели молчаливую, но смертельную борьбу.
Что-то было не так, что-то изменилось в непроглядной тьме, окружавшей круг света. Альхемй схватил копье, встал. Тишина. Заслонившись ладонью от огня, он стал всматриваться в сторону леса, показалось, что темнота там странно сгустилась. Что-то блеснуло… Глаза!
Будто поняв, что замечен, крупный самец шатровик подался вперед, оказался на свету. Тут же треснула ветка сзади. Едва не свалившись в костер Альхейм повернулся, и увидел еще одну тварь. Оглянулся снова - там стояли уже двое.
Шатровики значительно уступали в росте Чважи, но нечего было и думать пытаться справиться с тремя в одиночку. Как-то раз, с другими парнями-медоносами, Альхейм между рейсами к ульям подрядился выкурить семейку шатровиков, обосновавшуюся в опасной близости к огородам. Вооружившись длинными копьями, люди по трое разбирали выскакивающих из подожженного гнезда пауков, удерживая их на безопасном расстоянии. И все равно Старая самка, появившаяся последней, пугающе крупная, успела укусить двоих, сломав копья…
Для пробы Альхейм ткнул своим оружием в того шатровика, что подобрался ближе других. Тварь чуть подалась назад, но тут же вернулась, придвинулись и остальные. Один прыжок, и с человеком было бы покончено, но паки боялись огня. Альхейм схватил горящий пучок хвороста, швырнул в хищников. Они отбежали.
Быстро подбросив топлива, гвардеец усеял все пространство вокруг костров горящими хворостинами. Далеко их не кинешь, но на какое-то время этого хватит. Ночь близилась к концу, об том говорил треск саранчи, разминавшей крылья. Уйдут ли после расвета шатровики обратно в гнездо?..
Не думать! Может быть, придет какое-нибудь решение?Он сел между кострами, подгреб к себе остатки хвороста. Время от времени приходилось снова разбрасывать их кругом, потому что шатровики проявляли редкую упрямость. Чважи говорил, что у них есть разум. Чушь!
Когда рассвело, топлива почти не осталось. Пауки не спешка курсировали вокруг костров, будто знали, что игра скоро закончится. И почему им так нужен Альхейм? Он уже видел, что в паутине успели застрять несколько мух, с утра полетевших на разведку. А рядом стояли еще два самца, смотрели на сородичей. Разум…
- Ну, ребята, если уж вы решили меня сожрать, то вам это дорого встанет, - вдруг решился Альхейм. - Сами напросились.
Копьем он подгреб к себе столько разбросанного по всему лугу хвороста, сколько смог достать. Потом, швыряя впереди себя горящие палочки, стал пододвигаться к гнезду. Мысленно он ругал себя - надо было начать раньше. При свете дня огонь не так уж страшен, шатровики могут решиться до того, как гвардеец успеет отомстить.
Потея, задыхаясь от усердия, Альхейм подгребал хворост, поджигал его, и ьросал вперед, отвоевывая шаг за шагом. Сначала пауков это совсем не беспокоило, даже наоборот - они забегали вперед, будто подманивая жертву ближе к своему дому. Но когда до гнезда осталось не более двух сотен локтей, двое самцов, карауливших у паутины, решительно побежали вперед.
- Спокойно, спокойно! - взмолился Альхейм, выставляя вперед копье. - Дальше не пойдем. И огонь вот-вот потухнет, подождите еще немного!
Он стрелял неважно, но промахнуться с такого расстояний из гвардейского лука в большое гнездо невозможно. Вот только не потухли бы хворостинки - кто знает, сколько у него будет попыток? Первая стрела улетела почему-то вбок, со второй упала горящая хворостинка. Потом Альхейм чуть не пережег тетиву. Костры тухли, давая больше дыма, чем огня… Гвардеец едва удержался, чтобы не всадить стрелу в одного из пауков, самого крупного и наглого. Но этого нельзя, это спровоцирует немедленное нападение, мозгов у тварей хватит.
Наконец он попал. Сперва повалил густой дым, и Альхейм решил было, что хворостина потухла, но вот мелькнул язычок пламени. Сухая паутина прекрасно горит, потушить гнездо теперь невозможно. На высоте в десяток локтей появилась самка, размером почти с Чважи, и разгорающийся огонь лизнул ее лапы. Паучиха исчезла, побежала спасать потомтсво.
- Ну, а вы что стоите?! - закричал Альхейм шатровикам. - Бегите, горите!
Но те уе и сами мчались к гнезду. Вынести паучат, вот что они попытаются сделать. Но на то, что все шатровики сгорят, надеяться не приходится. Характер у этих тварей злопамятный, может быть, и правда они разумны… По крайней мере про Старых самок, помнящих убийц потомтва годами и подстерегающих их за городом, хожио множество легенд.
Альхейм не стал смотреть на гибель семьи, он это уже видел. Изо всех щелей побегут прочь сотни детенышей, многие повиснут на боках самок. Самцы начнут рвать паутину, чтобы дать малышам выйти, кто-нибудь из них загорится, а потом из самой глубины появится Старая самка. Гвардеец подхватил мешок, набросил на плечо лук и побежал прочь.
Вот только куда? Постараться уйти подальше лесом? Там хватает других шатровиков, которые обязательно однажды убьют его. Днем еще можно попробовать продержаться, едва продвигаясь, но тогда нет шанса найти приличное место для ночевки. Открытое место!
Он побежал к реке, но на берегу понял, что и это не меньшая глупость. Ронса проснулась, травоядные отправились на кормежку. Тут же рядом были и хищники, они выбирали жертвы и нещадно рвали их, ссорились друг с другом. Такую реку не переплыть…
Не успел Альхейм придумать что-нибудь еще, как подвергся нападению водяных пауков. Противно бренча костяными лапами, они набросились на него целым десятком. Зарычав от ярости, гвардеец швырнул на землю мешок и лук, заработал копьем. Это было даже весело: он бил лезвием меча пауков и те подлетали в воздух, обиженно перебирая лапами.
Вот только их было слишком много, а времени для того, чтобы нацелиться и ударить как следует, Альхейм не имел. Рано или поздно пауки должны были до него добраться, и вот уже один из них, незамеченным подбежавший сзади, вцепился клешнями в сапог. Лодыжке стало больно даже сквозь многослойную кожу. Гвардеец ударил его сверху, проколол насквозь, но лезвие застряло и остальные твари смогли подойти ближе.
- Да будьте вы прокляты! - Альхейм пустился бежать, прочь от берега, туда, где поднимался в небо черный дым.
Водяные пауки вскоре отстали, но он видел их среди травы, неподалеку от того места, где он бросил мешок и лук. Мешок кожаный, твари наверняка разорвут его на куски… У леса виднелась вся семейка шатровиков, они вышли на луг, опасаясь большого пожара. Альхейм видел даже, как Старая самка, злая от того, что ей пришлось покинуть уютную темноту, укусила одного из самцов. Тот умер мгновенно, а глава семьи повернулась к человеку. Гвардейцу показалось, что она смотрит прямо на него, стараясь запомнить.
