"Не расстраивайся, в этом нет твоей вины", — его голос потеплел и смягчился, совсем как раньше.
"Конечно, нет моей вины! Я ведь тоже просила для себя!.." — запричитала в отчаянии Янка, потеряв над собой всякий контроль, не соображая больше, мысленно говорит или выкрикивает вслух. Дуб ее перебил:
"Хорошо, что ты зашла, я хотел попрощаться. Ко мне больше не приходи, я ничем не могу помочь. Наоборот, рядом со мной может быть опасно, слишком много вокруг скопилось негативной энергии. Я не успеваю очищать…"
"ПРЕКРАТИ! — беззвучно закричала Яна ему прямо в лицо. Или в поредевшую полуголую крону: — Не смей так говорить!!!"
Он словно бы не слышал, спокойным размеренным голосом продолжал:
"Есть молодой дуб в Комсомольском парке, ты его видела. Он с каждым месяцем будет становиться все сильнее, можешь приходить к нему. Этот молодой со временем станет новым Хранителем города."
"Все равно я не верю!.. — слишком уж кошмарной казалась мысль, что можно однажды забрести в парк и не увидеть его на привычном месте… Только широкий неровный сруб в подтеками золотистой смолы. — Что я могу сделать?"
"Маленькая храбрая девочка, — он улыбнулся, Янка это отчетливо уловила, ощутила всей кожей. — Ничего ты не можешь сделать, с рогаткой против танка… — И в который раз терпеливо повторил, как бы пытаясь втолковать ей занудный урок: — Сюда больше не приходи, это может быть опасно. Ходи другой дорогой."
"С рогаткой против танка, с рогаткой против танка…" — бездумно твердила Янка про себя, скорчившись на неуютной низкой скамейке в глубине парка. Руки и ноги закоченели от холода, но плакать уже не хотелось. Вместо горечи и отчаяния в душе осталась огромная пустота, которая с каждой минутой становилась все больше — теперь-то ее ничем не заполнишь…
Где-то она это слышала — про рогатку и про танк, — кто-то раньше так говорил… Кто-то, очень сейчас важный, неимоверно важный. Какой сегодня день?.. Ах да, вторник, как раз собирается их группа Рейки в арендованном зале в детсаду на Таврическом… Последний месяц Яна никак не может туда попасть, вечно вклинивается что-нибудь непредвиденное: то пары, то свидания, то посиделка с девчонками, а то и попросту лень. (К тому же после последней дискотеки со "злоупотреблением", скажем так, ее что-то не слишком тянет показываться Мастеру Ольге на глаза.) А сегодня как раз свободный день… Эврика!!!
"Рейкистов" в зале собралась целая толпа — человек пятнадцать или двадцать. Большей частью были незнакомые, но Янка в своей нетерпеливой горячке не стала ждать, пока все проснутся да наговорятся всласть на отвлеченные темы, а ринулась напролом. Путаясь от волнения в словах, сбивчиво принялась рассказывать про Дуб и его срезанные ветки, о том, что он с каждым днем теряет энергию… Но никто почему-то не воодушевился. Только Мастер, сидя по-турецки на своем нарядном, расшитом иероглифами коврике, слушала внимательно, чуть раскачивалась со стороны в сторону — к семинару так готовилась, наверно? — и с непонятным выражением улыбалась. Янка же потеряла последнее терпение и принялась "хватать за горло" каждого по отдельности — даже тех, кого раньше и в глаза не видывала. (И куда только вся хваленая Есенинская застенчивость подевалась?..) Но народ дружным хором отнекивался, по-скромному потупив глаза, и с поразительной ловкостью придумывал все новые и новые отговорки.
Да что там говорить, Яна далеко не в первый раз убедилась, что эти взрослые ничем не лучше их, так называемых "детей". Рассуждать о всеобщем благе, наступающей Эпохе Света и энергиях любви — это все горазды, но как только дело доходит до конкретной работы!.. Моментально все разбегаются по кустам, как зайцы. Хоть как Яна ни пыталась напустить на себя деловой до безразличия вид (будто она совсем и не расстроилась из-за своего прокола!), но все же почувствовала себя разочарованной до глубины души.
Справедливости ради постаралась эту неповоротливую рейковскую братию хоть как-то оправдать: во-первых, день рабочий, многие еще не ужинали, да и народ большей частью занятой, семейный… (Небось дома-то и кот не валялся — впереди маячит готовка, стирка и ещё Бог знает что.) Самые сознательные стыдливо отводили в сторону глаза и предлагали "подождать до выходных". Но Янка пребывала в твердой уверенности, что раз надумали что-то делать, то именно сегодня и никаких гвоздей! Как раз сегодня у Дуба есть шанс.
В результате ее — не самых блестящих — переговоров из двадцати участников группы Рейки до Дуба добрались всего четверо, включая Яну и Мастера Ольгу. Третьей стала Любаша (как ее здесь называют по-простецки), ужасная болтушка где-то возраста Яниной мамы, четвертым — незнакомый насупленный мужичок с седоватым ежиком волос на макушке. Но Янка не унывала: важней всего, что в их великолепной четверке блистает сама Мастер, уж она-то стоит десятерых!
С пугающей скоростью над парком сгустилась почти зимняя темнота. Вокруг Дуба по причине плохой погоды никто не бродил, окрестные лавочки были девственно пусты, только колыхались в свете редких фонарей зловещего вида тени от голых деревьев. Темноты Янка обычно не боялась, но поневоле ощутила, что покрывается гусиной кожей, словно от холода. Как все-таки хорошо, что она сейчас не одна в этой темнотище!.. И особенно, что рядом плечо к плечу стоит Мастер и от нее разливается волнами невидимое глазу, но ясно различимое тепло и уверенность…
Времени никто не засекал, оттого, наверно, и померещилось, что работа — как "рейкисты" называют подобные мероприятия — растянулась на целую вечность. Еще летом Яна сделала открытие, что время в разных точках Города течет по-разному: то ускоряется, то ползет улиткой, замедляя свой бег. Сейчас же оно просто остановилось. Они стояли вчетвером, обняв Дуб руками и прижавшись лицами к его стволу — еле-еле удалось соединить вытянутые руки, до того он был огромный…
Янка расставляла всех сама, только позже сообразила, что получилось строго по сторонам света. Народ, бедный, никак не мог врубиться: чего от него, собственно, хотят и почему нельзя стоять как попало?.. Но через пару-тройку минут рейкисты смирились, перестали задавать наводящие вопросы и дело сразу пошло на лад. Мастер по каким-то своим причинам ни разу не вмешалась, безропотно позволяла Янке командовать остальными, да и сама послушно разворачивалась без малейших нареканий.
Когда рейкисты (особенно говорливая Любаша) наконец-то все обсудили, попритихли и настроились на Дуб, с неба снизошел ярко-золотой поток света и обрушился прямо на них. И прошел через них, и слился с ними, Яна ещё никогда ничего подобного не ощущала… На короткое мгновение они четверо стали одним целым с Дубом, друг с другом и с этим золотистым сиянием, и до чего же не хотелось возвращаться обратно, чтоб обнаружить, что ты опять одна-одинешенька во всем мире…
