– Боюсь, что да. Но тебе не надо будет таскаться с Матиушем весь день. Я пришлю кого–нибудь из своих людей. Ты помнишь мою просьбу?
– Твои просьбы, ты хотел сказать? – усмехнулась белая волшебница, маг покаянно улыбнулся. – Конечно. Не волнуйся, сделаю все, что в моих силах.
– Буду благодарен тебе, милая.
– Ты ешь, ешь, а не рассыпай свое обаяние, – рассмеялась Ския, – я и так перманентно под его воздействием.
– Люблю, когда ты командуешь, – хмыкнул чародей, послушно набрасываясь на еду.
Матиуш с самым умным видом пытался пить из высокой и не особо широкой чашки. Получалось плоховато.
Вокруг было очень темно. Но это был не абсолютный черный цвет, а скорее что–то вроде темно–темно–серого с примесью синего. И более ничего. Только этот цвет сверху, снизу и вокруг. Ни земли, ни неба, ни чего–либо, за что зацепиться глазу. Однако он не падал, не летел, а спокойно стоял в этом нереальном серо–синем тумане. «Что я тут делаю?» – подумал Джейко и понял, что его раздражает бездействие. Он шагнул вперед, и… ничего не произошло. Твердой поверхности он под собой не чувствовал, но мог спокойно идти по этой странной массе.
И он пошел. Шел вперед и чувствовал, что это все неспроста. И еще стало возникать чувство, что сейчас что–то произойдет. Будто кто–то присутствовал поблизости, прятался в этой цветной темноте и разглядывал его. И было что–то еще… Что–то, что тревожило, волновало его и казалось каким–то знакомым. Будто оно уже когда–то было и что–то очень важное значило.
Но поймать, опознать это неведомое нечто не удавалось. И одновременно это чувство становилось все сильнее, полнее, будто заполоняло пространство вокруг.
«Музыка, – внезапно понял он. – Музыка. Я ее слышу. Я ее уже слышал раньше. Но где? Когда?»
А звуки все кружились и вились вокруг него. Казались столь реальными, будто их можно было пощупать. Парили и танцевали в пространстве, подлетали все ближе, будто задевали тело, как задевали душу.
А он все никак не мог понять, где уже с ними встречался.
Осознание пришло внезапно. «Опера! Это было в той опере! «Мой демон“! Мой демон… демон».
Звуков было все больше, они становились все громче, но не оглушали, а словно заполняли собой пространство. И направляли. Джейко это понял. Он шел куда–то, куда они велели, и не было возможности и надобности свернуть в сторону. «Куда они меня ведут? Или к кому?»
Он вспомнил, как на сцене стоял тот, чье тело нашли под утро уже остывшим, но будто живым. Сейчас было такое же ощущение – будто талант, власть его голоса манили мага все вперед, к себе, куда–то все дальше и дальше. «Куда? Куда я иду?»
И Тацу уже не мог остановиться. Шаг становился все быстрее. Пространство будто начало подниматься. По крайней мере, ощущение было такое, словно идешь вверх. И откуда–то Джейко знал, что скоро этот подъем закончится и он наконец увидит то, к чему шел. Он еще больше ускорился и последние несколько шагов преодолел буквально прыжками.
Впереди вновь был этот серо–синий туман, но не только. На некотором расстоянии от него стояла человеческая фигура. Джейко недолго думая направился к ней и, уже подходя, узнал ее.
Это была Лея Кемли. Она стояла, завернувшись в абсолютно белый плащ, удерживаемый за края тонкими пальцами в таких же белых перчатках. Воспоминание о том, что, по рассказам Алисы, под ними скрывается, резануло сознание. Девушка же тем временем начала поворачиваться, а Тацу уже понял, что сейчас случится что–то страшное.
Маг Жизни, увидев его, скривилась, отчего ее красивое личико превратилось в какую–то отвратительную маску. Пальцы отпустили тем временем белую ткань, и Лея протянула к нему руки. Тонкая фигурка, открывшаяся его взгляду, тоже была облачена в этот же снежный цвет. А на кончиках перчаток начало рождаться какое–то колдовство. Джейко это отчетливо видел, но не понимал, что это может быть такое. Цвет у него был… лазоревый.
Лея же начала что–то беззвучно говорить, и то же колдовство этого уже страшного для Тацу цвета полилось из ее рта, глаз. Тонкими нитями оно кружилось вокруг магички, оплетало ее, но не приближалось. Однако все ширилось и ширилось. Волшебница раскинула руки в стороны. Плащ качнулся за ее плечами, будто крылья, а магия вздрогнула.
Джейко все ждал, когда она начнет нападать. Ничего другого он от этой странной полусумасшедшей чародейки не ждал, но она не торопилась. И постепенно складывалось впечатление, что не она колдует, а это волшебство берет ее в плен. Оно словно пожирало ее тело. Почему–то казалось, что внутри него уже нет ничего другого, кроме этого лазоревого цвета. Ни костей и тканей, ни разума, ни души.
Но она все еще стояла на своем месте, а Тацу надо, зачем–то надо было идти мимо нее.
И стоило ему приблизиться на некоторое расстояние, как с другой стороны от него появилась еще одна фигура. Только она была закутана в черное. И смеялась.
Верон Хакт хохотал, будто искренне наслаждался тем, что знал. И знал он явно что–то такое, что должно было привести Джейко Тацу к гибели.
Пространство около него будто темнело, наполняясь черными красками. Одновременно дышать становилось все труднее, а глаз уже было не оторвать от этого ухмыляющегося лица. Оно притягивало взгляд и будто подчиняло себе волю. И как–то становилось уже неважно все, во что до этого верил. Было лишь искушение. Искушение стать таким же, как стоящий перед ним мужчина. Плюющий на общество и человеческие чувства. Порочный и искренне довольный этим.
Пространство вокруг некроманта все темнело, пока наконец не превратилось в единый черный цвет. Он–то и стал скручиваться в жгуты, бьющие по воздуху, будто плетьми. Это колдовство расползалось все дальше, равно как и тьма, что окутывала фигуру чародея не–жизни. И это был не мрак Смерти, это было то, что собой представлял этот мужчина.
А идти надо было все дальше. По невидимой, но ощущаемой дорожке.
Олло Детануске стояла, гордо выпрямившись, и глядела на Джейко через плечо. У нее в руках были палитра и кисточка. А рисовала она прямо на этом сине–сером пространстве. Краски ложились на него изогнутыми лентоподобными линиями, которые, повисев немного в воздухе, начинали кружиться, двигаться, извиваться, как змеи, убегая куда–то в стороны и образуя какие–то совсем нереальные фигуры.
А женщина все рисовала и рисовала одной ей видимую картину. И иногда бросала на мага странные взгляды.
И музыка все кружилась и кружилась, дополняя царящее вокруг безумство.
Уже зная, что увидит, Тацу бросил взгляд в другую сторону, и узрел перед собой монстроподобную фигуру с яростными желто–золотыми глазами. Она почти кружилась на месте, а с ее когтей и клыков разлеталась во все стороны кровь. И он не был уверен, что она не принадлежит людям. А в яростном танце легко узнавались боевые приемы, что так любят оборотни.
