Она склонила голову вправо и сузила глаза.
— Это тебе тоже рассказал Мандор?
— Нет.
— Тогда кто?
— Какая разница?
— Значительная, — отозвалась она. — Потому как не верю, что ты знал об этом во время нашей последней встречи.
Я вдруг вспомнил, что тогда, у Сухэя, она что-то говорила о Ясре, что-то, подразумевающее приближённость к матери, что-то, против чего я, конечно же, обязательно бы вякнул, но в тот раз я вёз груз предубеждений в ином направлении и под жуткий грохот летел вниз по склону холма с тормозами, рассыпающими забавные звуки. Я чуть не спросил, почему так важно, когда я это узнал, как вдруг сообразил, что на самом деле она спрашивает, от кого я это узнал, и её заботит, с кем я мог говорить на такие темы со времени нашей последней встречи. Упоминание о люковом призраке из Лабиринта казалось неразумным, так что:
— О'кей, Мандор скользнул по этому, — сказал я, — а затем попросил забыть.
— Другими словами, — сказала она, — он ожидал, что это докатится до меня. Зачем он сделал именно так? Как любопытно. Человек чертовски коварен.
— Может, он скользнул — и все.
— От Мандора не ускользает ничего. Никогда не становись его врагом, сынок.
— Мы говорим об одной и той же персоне?
Она щёлкнула пальцами.
— Естественно, — сказала она. — Ты знал его только ребёнком. Потом ты ушёл. С тех пор ты видел его всего несколько раз. Да, он коварен, хитёр, опасен.
— Мы всегда ладили.
— Конечно. Без веской причины он не враждует никогда.
Я пожал плечами и продолжал есть.
Чуть погодя она сказала:
— Осмелюсь предположить, что и меня он отрекомендовал подобным образом.
— Что-то не припоминаю, — ответил я.
— Он давал тебе уроки осмотрительности?
— Нет, хотя в последнее время у меня была необходимость взять пару уроков.
— Несколько ты получил в Эмбере.
— Тогда они были столь хитроумны, что я их не заметил.
— Ну-ну. Может, я больше не буду причиной твоих огорчений?
— Сомневаюсь.
— Так что же могло понадобиться от тебя Лабиринту с Логрусом?
— Я же сказал — выбор одной из сторон.
— Так трудно решить, которую ты предпочитаешь?
— Так трудно решить, которая мне меньше нравится.
— Лишь потому, что они, как ты говоришь, тасовали людей в борьбе за власть?
— Именно так.
Мать засмеялась. Затем:
— Это выставляет богов не в лучшем свете, в сравнении с нами, прочими, — сказала она, — но и не в худшем. Можешь высмотреть здесь источники человеческой морали. Да это и лучше, чем вообще ничего. Если эти мотивы неубедительны для выбора, тогда позволь править другим соображениям. В конце концов, ты — сын Хаоса.
— И Эмбера, — сказал я.
— Вырос ты при Дворах.
— А жил в Эмбере. Там мои родственники столь же многочисленны, как и здесь.
— Тебя это так волнует?
— Если б нет, то дело резко упростилось бы.
— В таком случае, — сказала она, — ты должен скинуть эти карты.
— Что ты имеешь в виду?
— Спрашивай не о том, что тебя больше привлекает, но о том, кто больше для тебя делает.
Я сидел и прихлёбывал прекрасный зелёный чай, пока шторм подкатывался ближе. Что-то плескалось в водах нашей бухточки.
— Ну хорошо, — сказал я. — Спрашиваю.
Она наклонилась вперёд и улыбнулась, глаза у неё потемнели. Она всегда превосходно контролировала лицо и форму, подгоняя их под настроение. Совершенно очевидно, что она — один и тот же человек, но иногда может явиться чуть ли не девочкой, а иногда становится зрелой и привлекательной женщиной. В основном мать тянет на нечто среднее. Но сейчас вневременье вошло в её черты — не возраст, а суть Времени — и я осознал вдруг, что никогда не знал её истинных лет. Я видел, как нечто, похожее на вуаль древней силы, окутывает это, то что было моей матерью.
— Логрус, — сказала она, — приведёт тебя к величию.
Я продолжал разглядывать её.
— К какому величию? — спросил я.
— К какому ты желаешь?
— Я не знаю, желаю ли я вообще величия как факта, самого по себе. Это вроде желания быть инженером, вместо желания что-то конструировать… или желания быть писателем, а не желания писать. Величие — побочный продукт, а не вещь в себе. В противоположном случае оно — примитивный ego-экскурс.
— Но если ты заслуживаешь его… если ты достоин его… не следует ли тебе обладать им?
— Возможно. Но я никогда ничем не обладал, — взгляд мой упал на стремительный яркий круг света под тёмной водой, словно убегающий от шторма, — кроме, разве что, странного куска «железа», который вряд ли попадает под категорию величия.
— Ты, конечно, молод, — сказала мать, — но времена, для которых ты предназначен и уникально приспособлен, придут скорее, чем я ожидала.
Интересно, если я воспользуюсь магией, чтобы вызвать чашку кофе, мама оскорбится? По-моему, да. Оскорбится. Так что я остановился на бокале вина. Пока наливал да пробовал, я сказал:
— Боюсь, я не понимаю, о чём ты говоришь.
Она кивнула.
— Вряд ли ты мог узнать это из самоанализа, — проговорила она медленно, — и никто не был бы настолько опрометчив, чтобы упомянуть при тебе о такой возможности.
— О чем ты говоришь, мама?
— О троне. О правлении во Дворах Хаоса.
— Мандору было высказано всё, что я думаю по этому поводу, — сказал я.
— Замечательно. Никто, кроме Мандора, не был бы настолько опрометчив, чтобы упоминать об этом.
— Можно предположить, что всех матерей просто распирает изнутри и так и тянет последить за тем, чтобы сынишка вёл себя хорошо, был паинькой, обеспечен в жизни, знаменит и прочее, но, к несчастью, ты упомянула работу, для которой мне не хватает не только умения или способности научиться, но ещё и какого-либо желания.
Она сомкнула пальцы в «гребешок» и взглянула на меня поверх него.
— Ты способен на большее, чем думаешь, и твоим желаниям в этом вопросе делать нечего.
— Извини, но как заинтересованная сторона, я позволю с тобой не согласиться.
— Даже если это единственный способ защитить друзей и родственников, как здесь, так и в Эмбере?
Я ещё отхлебнул вина.
— Защитить их? От чего?
— Ещё совсем немного, и Лабиринт перераспределит срединные районы Отражений по своему подобию. Сейчас он, вероятно, силён достаточно, чтобы сделать это.
— Ты говорила о Эмбере и Дворах, не об Отражениях.
— Логрус будет противиться вторжению. Раз уж он, вероятно, опасается прямого противоборства, ему придётся для удара по Эмберу стратегически грамотно задействовать своих агентов. Наиболее эффективными из них, конечно же, будут первоклассные бойцы Дворов…
