Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

На верхней веранде двое артистов жонглировали горящими факелами, а третий ходил вокруг них колесом.

Знакомый невольник встретил её взглядом, полным сияющего обожания, но тут же опустил глаза, встал на колени, готовясь помочь знатной гостье разуться.

Пласда Септиса Денса, заплетавшимся языком рассказывавшая что-то супруге имперского претора, заметив племянницу, сурово сдвинула накрашенные брови.

— Где вы всё время пропадаете, госпожа Юлиса? Я же волнуюсь!

"Ну да, — мысленно усмехнулась Ника. — По тебе заметно".

Внезапно лоснящиеся от жира губы тётушки скривились в игривой улыбке.

— Или вы с кем-нибудь встречались?

— Да, госпожа Септиса, — честно призналась девушка, забираясь на лежанку. — Я беседовала с одним пожилым человеком.

— Как его зовут? — мгновенно насторожилась супруга регистора Трениума.

— Он не представился, — нисколько не соврав, ответила Ника, пожимая плечами, и потянулась за бокалом, который тут же наполнил расторопный раб-виночерпий. После столь трудного разговора в горле пересохло, да и взвинченные нервы требовалось хотя бы немного успокоить.

— И вы вот так запросто разговаривали с первым встречным, госпожа Юлиса?! — сурово насупилась тётушка.

— А разве здесь, во дворце государя, бывают случайные люди, госпожа Септиса? — с наигранной непосредственностью удивилась племянница, и сделав пару глотков, едва не поморщилась от сладкого металлического привкуса.

— Ну, он хотя бы выглядел прилично? — слегка стушевавшись, проворчала собеседница.

— Более чем, госпожа Септиса, — заверила девушка. — Благородный облик, богатая одежда, золотые перстни.

Внимательно следившая за их разговором супруга императорского претора назидательно проговорила:

— Всё же, госпожа Юлиса, вам следовало хотя бы узнать его имя. А то даже среди богачей разные люди встречаются.

— К сожалению, не догадалась, — вздохнула та, отламывая кусок ещё тёплой лепёшки. — Но в следующий раз я так и сделаю.

Собеседница осуждающе покачала головой и с сочувствием посмотрела на закатившую глаза Пласду Септису Денсу.

Сам императорский претор мирно посапывал, умостившись щекой на подушечку и пустив из уголка рта длинную нитку слюны. Его сын с азартом наблюдал за происходящим на верхней веранде, где под редкие крики зрителей две крепкие, почти полностью обнажённые девицы лупили друг друга шипастыми палицами.

Одна их призовых бойциц — с короткими косичками, множеством застарелых шрамов и свежим синяком под глазом, увернувшись от очередного удара, ловко ткнула противницу в подбородок концом своей дубинки.

Явно крашенная блондинка, опрокидываясь на спину, выронила оружие и раскинула в сторону руки. Долетевший до веранды зрителей глухой звук удара, обозначивший встречу её затылка с каменными плитами, заставил Нику поморщиться.

Пока победительница что-то упоённо орала, потрясая палицей и голыми грудями, двое рабов, подхватив под мышки бесчувственное тело, торопливо скрылись в темноте. Проводив их взглядом, племянница регистора Трениума обратила внимание на то, что белесые волосы проигравшей потемнели от крови.

Зрители разразились восторженными криками. В воздухе одна за другой стали вспыхивать желтоватые искорки. Это пламя светильников отражалось от золотых монеток, редким дождичком просыпавшихся на нижнюю веранду.

Оказалось, что не только юный отпрыск императорского претора пристально следил за поединком женщин — бойцов. Довольно рассмеявшись, Итур Септис Даум требовательно протянул руку посланнику либрийского царя. Досадливо морщась, тот вложил в его ладонь горсть желтоватых кружочков.

Прежде чем спрятать выигрыш в привязанный к поясу кошель, регистор Трениума ловко зашвырнул одну монетку туда, где всё ещё отплясывала довольная победительница.

Вслед за представительницами прекрасного пола взоры гостей императора услаждали два медведеобразных амбала, так же не обременённых излишней одеждой.

Глядя на сцепившиеся в беспощадной схватке мощные тела, Ника не замечала ни лоснящейся от масла и пота кожи, под которой перекатывались налитые недюжинной силой мускулы, ни оскаленных в запредельном усилии ртов, жадно хватающих воздух, ни восторженно блестевших глаз тётушки. Девушка спокойно, не торопясь, прокручивала в памяти весь разговор с императором.

Вроде бы, на первый взгляд, он, действительно, не сказал ничего определённого. Разве что, в словах о "воле богов" скрывался какой-то намёк? Радлане редко шутят такими вещами. Так что, скорее всего, она станет принцессой. Если, конечно, согласятся любимые родственники.

От этой мысли Ника усмехнулась. И тут один из борцов, перекинув соперника через себя, бросил его на веранду.

Вновь послышались довольные возгласы гостей, под ноги гордо выпрямившегося победителя полетели империалы, а тело побеждённого молча утащили рабы.

Видимо, за поединком местных культуристов наблюдал и сам хозяин дворца, потому что, едва прихрамывавший и державшийся за бок победитель удалился, ночной воздух вновь прорезал рёв труб.

Услышав сигнал, те из гостей, кто, утомившись долгим празднованием, уже спал, начали торопливо просыпаться.

Похрапывавший на соседней лежанке императорский претор, резко вскинув голову, и, отчаянно моргая, ошарашенно уставился на племянницу регистора Трениума, торопливо дожёвывавшую кусок ветчины.

Для самых стойких трубачи ещё раз исполнили бьющую по ушам мелодию. После чего вновь раздался негромкий голос императора:

— Хвала богам за то, что они позволили нам достойно отметить первый день нолипарий! Ночь перевалила за свою середину. Впереди новое утро и новое явление вечно молодого, дающего свет и тепло солнца! Встретим его с надеждой и радостью. Пусть небожители и впредь хранят нас и нашу великую Империю!

Едва государь закончил короткую, но прочувственную речь, со всех сторон раздались радостные крики:

— Слава императору! Хвала Константу Великому!

Громко и искренне выражая свои верноподданнические чувства, сытые и пьяные гости, кряхтя, поднимались с лож, а рабы, численность которых на веранде внезапно резко выросла, бросились помогать им одеваться.

Знакомый юный невольник на сей раз не посмел поднять глаза на Нику, но умудрился так выразительно вздохнуть, что та невольно вновь обратила на него внимание. Паренёк показался ей более чем симпатичным, но, к сожалению, она не могла позволить себе даже знакомиться, а не то чтобы заводить какие-либо отношения с молодым человеком, находящимся на столь низком общественном положении. Даже если он такой красавчик.

Спускаясь по лестнице в толпе усталых гостей, девушке казалось, что она кожей чувствует на себе влюблённый взгляд раба. Но Ника так и не обернулась.

Внезапно шагавшая поодаль тётушка, всё ещё продолжавшая увлекательную беседу с женой императорского претора, поскользнулась и едва не загремела вниз, вовремя подхваченная сильной рукой племянницы.

Большая часть гостей не очень-то торопились и редкой цепочкой растянулись по всей длине аллеи.

— Госпожа Юлиса! — окликнула девушку супруга сенатора Фабия, со скучающим видом ожидавшая, пока муж закончит болтать с каким-то богато одетым мужчиной. — Вам понравился праздник?

Отпустив локоток Пласды Септисы Денсы, девушка, решив изобразить восторженную провинциалку, воскликнула с энтузиазмом:

— Он прекрасен! Я потрясена и самим Палатином, и садом, и угощением. А какие замечательные артисты выступали! Хвала богам за то, что они дали мне возможность увидеть всё это великолепие!

Поклонившись на прощание собеседнику, к их беседе присоединился и сам народный избранник:

— Вы успели осмотреть сад, госпожа Юлиса?

— Только самую малость, господин Фабий, — вздохнула Ника. — Но даже этого хватило для понимания того, что здесь собраны самые красивые статуи. Я много слышала о Палатине от отца, но и не надеялась увидеть всё собственными глазами.

— Вы разбираетесь в искусстве ваяния, госпожа Юлиса? — с иронией поинтересовался собеседник.