— Ладно, я буду в экипаже. Как закончите с ранеными, трогаемся. Не охота в дождь здесь встрять, — сказал я, кинув взгляд наверх. Небо заволокло грязными серыми тучами.
Я припомнил, как мы попали под сильный ливень по дороге в Геленквейл. Вода лилась будто из ведра. С гор сходили настоящие грязевые реки. Нам приходилось как-то объезжать тракт, через который прошел селевой поток. Охраняющие вместе с Прислуживающим тогда толкали экипаж. Я ехал на лошади снаружи под проливным дождем. Весь продрог.
В дальнейшем ничего интересного не происходило. До Старобрадфеля мы добрались меньше чем за кварту. Я уже истосковался по нормальной домашней пище и мягкой постели без клопов. Да и по дому скучал, чего уж там. По родителям, по брату Вестру, по тете Шамме и Стенксу. Даже по Беотель и Винстрому скучал. Перед глазами так и стояли свежие булки из деревни, молоко, жаркая банька за поместьем. Даже шайка Коста вспомнилась.
Где-то на третью декаду пути мы проезжали город Кероффель. До столицы уже недалеко было. Мы экономили на проживании, поэтому в само поселение заезжать не стали. До этого мы переночевали в дешевом трактире в поселке по пути. Тракт велся близко к Кероффелю. Все таки город немаленький. В окно мы с Тахо рассмотрели болтающиеся на сколоченных виселицах тела. Лица их уже посинели.
— Это что, разбойники?
Я уступил место у окна Прислуживающей. Тахо подслеповато оглядела висящие трупы.
— Одеты больно хорошо. Похожи на Разрешающих.
— Это как это? Кто мог повесить Разрешающих?
— Вестимо кто. Владеющий.
— Почему он это сделал?
— Нам то откуда знать, лер? Дык это ж Владеющий. Что с него взять? Не понравилось ему, как Разрешающие работают. Али на взятке поймали. Вот он и решил всех на тот свет.
— Но как же император, как же Управление Исполнением?
— В жизни всякое случается. Не всегда Владеющие ладят с Проверяющими. А уж вызывать Наказующих никто не будет.
— Почему?
— А вы думаете все Владеющие без грехов?
— Нуу, нет, наверное. Но разве император не примет меры?
— Чегой-то, да примет. На балы Владеющий не походит кварту, — Тахо закудахтала. Так Прислуживающая смеялась.
Мы проехали немного севернее нашего рудника, где управлял брат Вестр. Лошади легко тащили карету по широкому тракту. Чем ближе к столице, тем лучше дороги. Я плохо знал эти места. Я ведь не важный человек. Интересно, насколько я важнее стал после учебы? Потом мы свернули налево на узкую разбитую дорогу. Я стал узнавать некоторые места. Мы проехали Перекликовку и к вечеру добрались до Старобрадфеля.
Прислуживающие загодя подготовились и вышли встречать меня. Уверен, что у Конюшнего уже готов был отборный овес и пойло для усталых лошадей. Отец тут очень строг с Прислуживающими. Готовящие тоже наверняка вовсю трудятся, чтобы сотворить на стол мои любимые блюда. А мне что? Кусок мяса побольше, да хлеба свежего. Можно и вина чуть-чуть.
Я выскочил на ходу из экипажа возле парадных дверей поместья. Тут нас уже встречала тетя Шамма, вечный Стенкс и еще пара Прислуживающих. Я со всеми поздоровался и даже приобнял чернокожую женщину. Тетя Шамма заохала и заулыбалась. Потом спустилась мама Беринна и всего меня облобызала. Она вертела меня из стороны в сторону, разворачивала и причитала.
— Ох, исхудал то как! Бедный мальчик, совсем заморили тебя. Шамма, тащите на стол все, да поживее!
Я бросил взгляд вниз. Живот на месте, может чуть уменьшился только. И где это я исхудал?
Сверху по широкой лестнице в холл быстро спустилась сестра Беотель. Небольшие мячики грудей задорно подпрыгивали в такт ступенькам. У меня прямо челюсть отвисла. Прошел год, а передо мной уже не худая костлявая девчонка, а почти уже девушка.
— Чего пялишься?
Мда, а сама сестра ни капли не изменилась
— Бео, где твои манеры?! Брат только с дороги, уставший.
Сестра немного смутилась. Девушка неловко обняла меня и чмокнула в щеку.
— Бео, ты выросла.
— Спасибо. Ты тоже… изменился.
— Ну все, пойдем наверх. Селин, марш в мойню. Чтобы через телл был в обеденном зале.
— Да, мам!
Все как в старые времена. Я ухмыльнулся и пошел умываться. Прислуживающие уже разогрели чан с водой, наполнили ванну. Эх-х, вот где настоящее блаженство, подумалось мне. Молодая Прислуживающая потерла мне спинку. Обычно я мылся сам, но тут мама прислала помощницу. Брат рассказывал, что обычно таких Прислуживающих потом… пользуют. Только мне как-то неинтересно было. Я очень плохо понимал отношения мужчин и женщин. Хотя на эту тему у нас с Винстромом было много занятий разного плана.
Как-то, лет пять назад брат приехал из университета на каникулы. Он тогда немного вина от отца втихаря выпил и начал меня спрашивать:
— Как тебе Лиина?
— Кто?
— Да ладно тебе. Эта Прислуживающая, вон во дворе подметает.
— А-а, новенькая.
— Какая новенькая, дурень. Я ее еще на прошлых каникулах приметил.
— Ну, может быть, — я немного обиделся на обзывательство.
— Ну и как тебе она?
Я посмотрел в окно на девушку в коротком летнем сарафане с косынкой на голове. Мама строго всех Прислуживающих-женщин обязала покрывать голову. Хотя соблюдали далеко не все.
— Коса красивая.
— Вот-вот! Волосы ведь красивые?
— Не знаю. Волосы как волосы. А вот коса красиво сделана. Я так не умею.
— Да что ты с этой косой дурацкой привязался? Как тебе ее грудь, ноги, попка?
— А что с ними? — спросил я тогда, подумав, что какая-то болезнь охватила Прислуживающую.
— Ох, ну и балбес!
— Ничего я не балбес, — пробурчал я.
— Ну возьми хотя бы Шамму и Лиину. Кто из них красивее?
Я задумался.
— Ну, Шамма наверное.
— Почему?!!!
— Тетя Шамма всегда чистая, и одежда у нее хорошая. Еще она слушает меня. А у этой Прислуживающей вон пятно на платье. И косынка съехала вбок… Еще она метет некрасиво.
— Единый, спаси и обереги! Нет, я, конечно, всегда знал это. Но какая же чушь у тебя в голове творится?
Я обиженно замолчал. Поэтому я и не люблю говорить. Надо думать как все, и быстро, а у меня не получается.
— Да блин Шамме уже за сорок, ты видел ее ляшки? А грудь у нее больше твоей головы! Да и вообще, она же черная! Как ты можешь ее считать красивой?! — Вестр помолчал. — Может ты под красивой понимаешь добрую?
— Не знаю, — я помотал головой. Лучше помолчать. Это я уяснил давно. Убедить кого-то в чем-либо мне никогда не удавалось.
— Ладно… Слушай, а мужиков ты красивыми не считаешь? Вот я например, красивый?
Я оглядел небритого братца, от которого сильно несло вином.
