— А может, лучше дать в морду? — возмутился моей щедростью Скули.
— Я так и думал, что в морду для тебя проще.
— Говорун, хватит корчить из себя дурака, — не выдержал Эйд, высказав мою мысль.
— Щепка, что за загадки? А не проще искать его по имени? — проворчал Скули.
— Да не знаю я его имени, — пришлось признаться мне.
— И кто из нас после этого не умеет с людьми разговаривать? — язвительно спросил Говорун.
Не знаю, то ли я просто устал, то ли досада на самого себя что-то нарушила в равновесии моего состояния, но меня качнуло к борту.
— Все, хватит, закончили с грызней, — прекратил перепалку Эйд. — Говорун, завтра идешь на базар. А сейчас…
— … я иду к жрицам, — закончил за херсира Скули.
— А сейчас, — невозмутимо повторил Эйд, — ты идешь к целителям. Пусть пришлют кого-нибудь, чтобы осмотрел Щепку, а то будем за ним ухаживать до самой смерти.
— Его или моей? — включил черный юмор Скули.
— Дам по шее.
Скули лишь отмахнулся и, забрав у херсира кошелек, перебрался по сходням на берег. А я решил прилечь на свое место под навесом у борта и не заметил, как уснул.
Разбудили меня осторожные прикосновения к плечам. Надо мной склонились островной лекарь и его коллега, который и выглядел посолидней, и вел себя уверенней. Они, пересыпая свою речь незнакомыми терминами, сняли повязки и проверили весь набор «подарков», оставленный мне на память чернокожим палачом.
Закончив осмотр порезов, ожогов и лишенных кожи участков тела, целители перешли к плечевым суставам, и гримаса на лице столичного мага мне не понравилась.
После осмотра целитель пошел отчитываться к Эйду, как к нанимателю. Впрочем, шептались они не так уж далеко, поэтому все было хорошо слышно.
— Ожоги и содранная кожа заживают нормально. Я оставлю мазь, которая ускорит исцеление. А вот с суставами все не очень хорошо. Мой коллега сумел зарастить правый, хотя не очень ровно. С левым все немного хуже. Я бы посоветовал провести операцию на обоих плечах, чтобы все срослось без проблем.
— Биться после этого он сможет?
— Заживление будет полным, — совершенно ровным голосом сказал лекарь. — Доставите его завтра ближе к вечеру в лечебницу мастера Гундо. Все вместе будет стоить тысячу двести золотых.
Эйд на секунду замер в шоке, но я не дал ему прибить лекаря на месте:
— Эйд, все нормально, экономить на здоровье вредно для жизни.
Лекарь, продолжая удерживать на лице равнодушную мину, отвесил мне легкий поклон:
— Благородный эрл проявляет завидную мудрость. Мы с мастером ждем вас за три меры времени до заката.
Лекарь покинул судно, а я вновь улегся на постель: что-то меня начало знобить.
Жаба внутри попыталась прогрызть дырку наружу, но была моментально успокоена. Я действительно убежден, что на здоровье экономить нельзя, да и добытые сокровища позволяли исправить любые побочные эффекты этого самого «добывания».
В следующий раз меня вновь разбудил посетитель, но это было уже поздним утром.
Первое, что я сделал, увидев вежливую улыбку знакомого слуги, — задал давно назревший вопрос:
— Хочу исправить большую ошибку и узнать ваше имя.
— Можете называть меня Феланом, благородный эрл, — отвесил легкий поклон королевский слуга. — Мне очень не хочется быть невежливым, но время не ждет. У вас есть ко мне вопросы?
— Да, Фелан; не знаю, позволено ли вам участвовать в таких делах, но более честного и в то же время сведущего человека, чем вы, в столице я попросту не знаю.
— Мне приятны ваши слова, и все же хотелось бы знать, о чем идет речь?
— Мы вернулись с Хоккайдо с трофеями. Есть и драгоценности, и магические артефакты, а нам нужны золотые монеты.
— С продажей я помочь не смогу, но… — остановил рвавшийся из меня вздох разочарования слуга, — могу посоветовать надежного человека, если вы рискнете довериться моему мнению.
— Уверен, в этом нет ни малейшего риска, — искренне улыбнулся я Фелану и тут же спросил: — Будет ли достаточно пяти процентов от сделки лично вам?
Слуга отрицательно качнул головой:
— Торговец возьмет десять процентов, остальное мы решим уже сами. Мне очень приятно общаться с вами, но, увы, я вынужден откланяться.
— Не смею вас задерживать.
— Если дадите мне перо и бумагу, я напишу адрес мэтра Арлена. Он сделает все, что потребуется.
На этом мы с Феланом раскланялись, причем мне так и не удалось повторить его отточенное изящество в исполнении легкого поклона.
— И что это было? — нахмурился Эйд, немного выпавший из образа всезнающего полководца.
— Вежливость, херсир, одна из самых ценных вещей в этом мире.
— Вы как-то странно торговались.
— Да, он отказался от пяти процентов прибыли.
— Вот это и настораживает. Если отказался, значит, собирается украсть больше.
— Нет, Эйд. Все намного проще. Пару месяцев назад он точно так же отказался от части вознаграждения. Как думаешь, разумно ли он поступил?
— Похоже на глупость, — херсир немного подумал и добавил: — Но только похоже. Ты хочешь сказать, что, потеряв пару золотых и заработав уважение, сейчас он заработает тысячи гривен?
— В точку.
До, во время и после обеда мы с Эйдом успели обсудить многое из прикладной психологии, и я был удивлен глубиной рассуждений этого внешне грубого и дикого человека.
Наш диспут был прерван появлением купца. Он явился в сопровождении начавшего закипать Скули. На палубе дремали нагулявшиеся вчера викинги, своим видом еще больше бесившие Говоруна.
Мэтр Арлен являл собой яркий пример того, что первое впечатление порой бывает очень обманчивым. Сначала мне показалось, что в один из межмировых колодцев провалилась пара семей банкиров-иудеев, но через пару минут разговоров стало понятно, что он торговец-кельт и христианин, но вел себя как прожженный еврей. Не хватало лишь кипы и пейсов.
Торговец пересыпал свою речь шуточками и косил хитрым взглядом. И только когда оценка добычи подошла к концу, я больше интуицией, чем разумом, почувствовал, что этот человек не обманет, причем не только потому, что надеется на дальнейшее сотрудничество, но и по причине внутреннего благородства. Не знаю, чем объяснить мою уверенность, но она крепла с каждой минутой.
Эйд подобных психологических нюансов не уловил и постоянно таскался за щуплым торговцем, норовя вступить в торг. Мне же постоянно приходилось его одергивать.
— Ну что я могу сказать, благородный эрл, — вздохнув, сказал торговец, выбравшись из тесного трюма и закончив расчеты на бумаге, — если вы не передумали продавать яйца…
