– Все хорошо? – спросил я. – А где Билл Аркрайт?
– Да, парень, – ответил Ведьмак, – не считая пары царапин и незначительных ран, все хорошо. Билл обсуждает тактику действий с предводителем наемников. Они решают, как лучше развернуть наши силы на подходе к Орд.
– А сейчас пошли с нами, – приказала мама. – Нельзя терять ни минуты. Мы собираемся посетить один из монастырей – надо кое-что узнать.
– Вон тот? – показал я на ближайший к нам монастырь, возведенный на вершине справа от нас.
– Нет, – она покачала головой и снова накинула на лицо вуаль. – Это монастырь Святого Стефана. Он величествен и ближе всех находится к городу, но не самый высокий и главный. А у нас впереди долгий путь.
Мы шли еще не один, и впечатляющие скалы и вершины Метеоры всегда были в поле нашего зрения. Наконец мы подошли к огромному монастырю, построенному на вершине широкой скалы.
– Прямо перед нами Мегала, – сообщила мама. – Самый большой из здешних монастырей. Его высота приблизительно шестьсот пятьдесят футов, он почти вдвое выше шпиля Пристаунского собора.
– Как же его построили так высоко на горе? – спросил я, в изумлении взирая на монастырь.
– Есть много преданий, сынок, – ответила мама. – Монастырь был основан сотни лет назад человеком по имени Афанасий. Монахи издавна жили здесь в пещерах, но этот монастырь стал первой постройкой. Одна из легенд гласит, что Афанасий оседлал орла, чтобы добраться до вершины… – Она показала на двух орлов, парящих высоко в небе.
– Это напоминает историю с Геркулесом, который забросил в море огромную скалу! – сказал я с улыбкой.
– Ты прав, Том. Скорее всего, ему помогли местные жители. Они были отличными скалолазами.
– А как мы собираемся туда добраться?
– Туда ведут ступеньки, Том. Много ступенек. Подниматься будет тяжело, но только представь, как трудно было тем, кто построил этот монастырь в скалах. Наверх поднимемся только мистер Грегори, ты и я. Алиса пусть подождет внизу. Монахи меня хорошо знают – я много раз беседовала с ними, – но они не очень рады женщинам.
Наш отряд остался внизу вместе с расстроенной Алисой, а я осторожно стал подниматься за мамой и Ведьмаком вверх по ступенькам. Там не было поручней и можно было запросто свалиться. Наконец мы подошли к железной двери, установленной в скале. Монах широко распахнул ее и позволил нам подняться дальше по крутым ступенькам. Добравшись до верха, мы увидели впереди огромный купол.
– Это katholicon, – сказала мама с улыбкой.
Я знал это слово. Оно означало церковь или главную часовню.
– Мы пришли?
– Нет, мы идем к отцу игумену в его личную келью.
Мы направились в небольшую постройку, а затем вошли в спартанскую келью, где на каменном полу восседал монах с осунувшимся серым лицом и головой, выбритой еще тщательнее, чем у Билла Аркрайта. Его глаза были закрыты, и, казалось, он совсем не дышал. Я смотрел на голые каменные стены и солому в углу, которая наверняка служила ему постелью, – не такую обстановку я ожидал увидеть в покоях важного священника, настоятеля монастыря.
Дверь за нами закрылась, но отец игумен не бросил и взгляда в нашу сторону. Он вообще не пошевелился. Мама приложила палец к губам, призывая соблюдать тишину. Затем я заметил, что губы монаха беззвучно шевелятся, и понял, что он молится.
Когда священник наконец взглянул на нас, я заметил, что глаза у него синие, как колокольчики, цветущие весной в лесах нашего Графства. Он жестом пригласил нас сесть рядом с ним, и мы так и сделали.
– Это мой друг мистер Грегори, враг темных сил, – произнесла мама, кивком указав на Ведьмака.
Монах послал ему слабую улыбку. Затем его глаза остановились на мне.
– Это твой сын? – спросил он, обернувшись к маме. Он говорил на греческом, и я понимал его без труда.
– Да, отец, – ответила мама на том же языке, – это Томас, мой младший сын, седьмой.
– У вас есть план, как проникнуть в Орд? – спросил монах.
– Если бы вы использовали свое влияние и убедили жителей города оставаться в стороне, мои люди могли бы пойти вместо них как делегация от Каламбаки.
Монах нахмурился.
– Для чего? – требовательно спросил он. – Чего вы собираетесь добиться с таким риском?
– Некоторые служители Ордин к появлению Орд уже проснутся – к ним и направится делегация. Мы отвлечем их, и пока они будут разбираться, пойдем на штурм. Мы надеемся добраться до Ордин и уничтожить ее до того, как она окончательно пробудится…
– Вы готовы к кровавому жертвенному ритуалу? Готовы зайти так далеко?
– Разрушить оборону цитадели можно разными способами. Я собираюсь прибегнуть к уловке, которую использовали в древности. Я говорю о троянском коне, – добавила мама загадочно.
Я понятия не имел, что она имеет в виду, но глаза монаха внезапно вспыхнули, будто он понял, о чем идет речь. Затем его взгляд снова остановился на мне:
– Мальчик знает, что от него потребуется?
Мама покачала головой:
– Я скажу ему, когда придет время. Он послушный сын и поступит так, как следует.
Я вспомнил слова дьявола, и мое сердце сжалось. Вдруг он сказал правду?
Отец игумен произнес «кровавый жертвенный ритуал». Должен ли я пойти на заклание во имя победы?
Ведьмак наконец заговорил:
– Не сомневаюсь, все самое худшее мы вскоре выясним, – сказал он, испепелив маму взглядом. – Но сдается мне, мы не обсудили еще кое-что важное. Есть ли уже приметы, точно указывающие, когда через портал появится Орд? Что скажете, отец?
Отец игумен покачал головой:
– Нет, но это случится скоро – полагаю, через пару дней.
– У нас мало времени на подготовку, – сказала мама, вставая. – С вашего позволения, мы вас покинем. И я вынуждена снова спросить вас, отец: вы попросите посланников уступить нам свое место в делегации?
Отец игумен кивнул:
– Я сделаю то, о чем вы просите. Безусловно, они с радостью избавятся от обязанности, которая для большинства равносильна смертному приговору. Но прежде чем вы уйдете, я хотел бы, чтобы вы послушали нашу молитву. В особенности мальчик. Чувствую, у него смутное представление о нашей силе.
Мы вышли вслед за отцом игуменом из его скромной кельи и направились в сторону великолепного купола katholicon. Я был немного раздражен. Откуда он знает, что я думаю? Я действительно никогда не верил, что молитвами можно чего-то добиться, но всегда восклицал «Аминь!», когда отец за столом благодарил Бога. Я уважал верующих и молящихся – этому меня также научил отец. К свету ведет много путей.
Церковь была великолепна, богато украшена мрамором и мозаикой. Около сотни монахов стояли перед алтарем, сложив руки, как если бы они уже молились, хотя служба еще не началась. Вдруг они запели. Это был гимн. И какой!
