Всадники приближаются весело, а их предводитель послал коня в галоп. Мы наблюдали, как легко и грациозно соскочил шагах в пяти от нас, высокий, гибкий и стройный.
Сердце мое стукнуло радостнее, тот пошел к нам быстрыми шагами, улыбаясь сдержанно красиво очерченным ртом с полными губами пунцового цвета.
Я сказал счастливо:
— Боудеррия… Первый луч света в этот несчастный день!
Сэр Кенговейн рассматривал ее с удивлением, что и понятно, а она приблизилась и отвесила почтительно-ироничный поклон.
— Ваше величество…
— Боудеррия, — повторил я, — в опасное время ты прибыла, но как же я рад тебя видеть! Сам не думал, что так встрепенусь. Что-то есть в тебе такое… Ты сама как думаешь?
Она улыбнулась.
— Вам виднее, ваше величество.
— В лесу я Ричард, — напомнил я. — Как и вообще для тех друзей, кто помнит меня с докоролевских времен.
Когда я впервые увидел ее, она была в легких кожаных доспехах, укрывающих только торс и ноги до середины колен, и я тогда успел полюбоваться на обнаженные до плеч руки без привычного женского жирка, а с тугими и красиво уложенными мускулами, при взгляде на которые ощутил в первую очередь чисто эстетическое наслаждение.
Сейчас же укрыта с головы до ног не только в плотные доспехи из кожи, но те еще и усилены металлическими вставками на плечах, предплечьях и даже бедрах, что выглядит не только рационально, но и весьма по-женски эффектно.
Из-за плеч все так же выглядывают тонкие рифленые рукояти двух мечей. Светло-голубые глаза стали как будто еще светлее на потемневшем от солнца лице, и когда встретила мой взгляд, я ощутил прежний вызов.
Она спросила с интересом:
— Что-то не так?
Я вздохнул.
— Вспомнил твой танец.
— Сейчас не до танцев, — ответила она сурово. — Не так ли?
— Даже и не знаю, — ответил я честно, — для чего сейчас время.
Не поворачивая головы, она указала взглядом в ту сторону, где над миром высится зловещий купол, даже в ночи и на темном небе кажется странно багровым, словно раскаленный слиток, хотя на самом деле темен, как сама ночь.
— Эта штука, — произнесла неестественно бодрым голосом, — выглядит… великоватой.
— Хуже, — ответил я.
— Что может быть хуже?
— Вместительность, — пояснил я. — С одной стороны, хорошо: крестьян будут ловить и наполнять ими трюмы долго, с другой…
Она договорила:
— Могла прибыть целая армия?
— Все на лету ловишь, — сказал я с одобрением.
— Приходится.
— Боюсь не этих, — признался я, — что выскочили и народ ловят… хотя их тоже боюсь, больше страшат те, что внутри. Возможно, для управления таким колоссом нужна целая толпа? Хотя, конечно, высокотехнологической штукой… это такая магия, не бери в голову, мог бы управлять и один человек.
Она слушала внимательно, глаза серьезные, наконец во взгляде проступило насмешливое выражение.
— Сэр Ричард! От вас ли слышу такое?
— А что, — сказал я, — и поплакаться уже нельзя? Это перед лордами я должен быть крутым, а перед женщиной мог бы и расслабиться… если бы ты, свинья, мне позволяла!
Она сказала с ноткой вызова:
— Я разве женщина? Я боевой соратник.
Ее люди слезли с коней, подходят медленно, с некоторой настороженностью, моя грозная и непонятная слава бежит далеко впереди меня.
Боудеррия кивнула в их сторону.
— Мой отряд, — сообщила она с гордостью.
— Все те же лица? — заметил я.
— Мы почти удвоили состав, — сказала она.
— Но ветераны впереди, — сказал я. — Доблестный виконт Волсингейн… то бишь уже граф!., молод, но опытен, Маркус Вольфшир и Роджер Тхорнхилл… помню-помню, оба бывалые и знающие что к чему в этом мире… а это Гевин, Рамон, Малькольм, Амброз…
Я нарочито перечислил, никого не выделяя, хотя у каждого свои особенности, особенно у Амброза Брерта, вроде бы обычный крупный и лохматый мужик звероватого вида, черные волосы со смоляным отливом переходят в такую же бороду и усы, брови густые и кустистые, глаза черные, но примечателен тем, что он один из тех редких оборотней, что прижился у людей.
Все почтительно кланялись, безмерно польщенные, что грозный король их помнит. Боудеррия повела дланью в сторону еще двух десятков воинов, с виду тоже прокаленных жизнью, побывавших в разных войнах и не желающих переходить на презренное мирное существование.
— Это те, — произнесла она лаконично, — что прибавились. Готовы выполнять любые задачи, ваше величество.
— Рад, — произнес я державно, но с теплотой в голосе, я же отец народа, — весьма рад. Ребята, располагайтесь, вам покажут, где удобнее. Боудеррия, ты со мной!
— Слушаюсь, — ответила она с подчеркнутой покорностью, — ваше величество.
— Устрою тебе допрос, — предупредил я. — Надеюсь, не всю нечисть вывела?
— Как можно, — спросила она с недоверием. — Даже если бы могла, все равно что-то оставила бы на размножение. А то мужчины выродятся в пирах да пьянках.
По взмаху моей королевской длани она пошла в сторону шатра, стройная и подтянутая, на длинных ногах, с тугим приподнятым задом и двумя узкими мечами на спине в простых ножнах. А сбоку на поясе еще и узкий кинжал, помню, пользуется им со звериной ловкостью.
Стражи, бросив взгляд на мое лицо, распахнули перед нею полог. Она вошла царственно, красиво переступив порожек, остановилась посреди.
Полог опустили за моей спиной, я сказал мирно:
— Не богато, верно?
Она указала взглядом на ложе.
— Мог бы поставить и пошире. А в остальном… что нужно еще, кроме стола и двух лавок? Ты же не собираешься оставаться здесь на всю жизнь?
— Возможно, — ответил я. — Возможно, придется.
Ее лицо помрачнело, уловила скрытый смысл. Даже гордо приподнятые плечи чуть опустились, словно и она ощутила тяжесть на моих плечах.
— Ты победишь, — произнесла она, я ощутил в ее голосе абсолютную убежденность, и самому до писка захотелось поверить в женскую интуицию. — Иначе что?
— Иначе ничего, — согласился я. — Садись. Или сразу предпочитаешь лечь?
Она фыркнула.
— Я же сказала, узковато. Даже для одного. Я к такому не подойду и близко! А ты вообще человек широких интересов. Зато лавки у тебя хороши, даже сэра Растера выдержат. Где он?
— Увы, — ответил я. — С армией троллей идет сюда, но вряд ли успеет. Хотя у нас тут есть гиганты, не уступят. Что будешь есть? Или сразу напьешься?
— Напьюсь, — ответила она. — Начнем с мяса, ты готовишь его просто замечательно. Признайся, был поваром?
