— А у нас — есть. Всегда. — Темный маг опять хихикнул.
— Когда мы признаем право выбора за людьми, мы отнимаем его у себя. Завулон, — Борис Игнатьевич покосился на Темного мага, — ты стараешься перед чужой аудиторией. Не мешай.
— Молчу. — Завулон опустил голову, съежился.
— Попытайся, — сказал шеф. — Антон, не могу дать совета. Попробуй. Прошу тебя, попробуй. И… забудь все, чему тебя учили. Не верь тому, что говорил я, не верь тому, что ты писал в конспектах, не верь своим глазам, не верь чужим словам.
— Чему тогда верить, Борис Игнатьевич?
— Если бы я знал, Антон, то вышел бы из штаба… и сам вошел в тот подъезд.
Мы синхронно посмотрели в окно. Черный вихрь кружился, покачиваясь из стороны в сторону. Какой-то человек, шедший по тротуару, вдруг свернул на снег и стал огибать черенок вихря по широкой дуге. Я заметил, что по обочине уже протоптана тропинка: люди не могли видеть рвущееся на землю Зло, но они чувствовали его приближение.
— Я буду прикрывать Антона, — вдруг сказала Ольга. — Прикрывать и обеспечивать связь.
— Снаружи, — согласился шеф. — Только снаружи… Антон… иди. Мы постараемся максимально закрыть тебя от любого наблюдения.
Белая сова взлетела с кровати, села мне на плечо.
Бросив взгляд на друзей, на Темного мага — тот словно в спячку впал, я вышел из комнаты. И сразу почувствовал, как стихает шум в квартире.
Меня провожали в полной тишине, без ненужных слов, без похлопываний по плечам и советов. Ведь на самом деле я не делал ничего особенного. Просто шел умирать.
Тихо было.
Как-то неправильно тихо, даже для спального московского района и в этот поздний час. Будто все забились по домам, погасили свет, укрылись с головой одеялами и молчат. Именно молчат, а не спят. Лишь синевато-красные пятна дрожали на окнах — всюду работали телевизоры. Это уже стало привычкой, когда страшно, когда тягостно — включать телевизор и смотреть все что угодно, от телешопа до новостей. Люди не видят сумеречного мира. Но они способны чувствовать его приближение.
— Ольга, что скажешь об этой воронке? — спросил я.
— Непреодолимо.
Сказала как отрезала.
Я стоял перед подъездом, глядя на гибкий, будто слоновый хобот, черенок вихря. Заходить пока не хотелось.
— Когда… при каком размере воронки ты сможешь ее погасить?
Ольга подумала:
— Метров пять в высоту. Еще есть шанс. При трех метрах — наверняка.
— А девчонка при этом спасется?
— Возможно.
Что-то не давало мне покоя. В этой ненормальной тишине, когда даже машины старались огибать обреченный район стороной, какие-то звуки все же оставались…
Потом я понял. Скулили собаки. По всем квартирам, во всех домах вокруг — тихо, жалобно, беспомощно жаловались своим хозяевам несчастные псы. Они видели близящееся инферно.
— Ольга, информацию о девушке. Всю.
— Светлана Назарова. Двадцать пять лет. Врач-терапевт, работает в поликлинике номер семнадцать. В поле наблюдения Ночного Дозора не попадала. В поле наблюдения Дневного Дозора не попадала. Магические способности не выявлены. Родители и младший брат живут в Братеево, контакты с ними эпизодические, в основном телефонные. Четыре подруги, проверяются, пока все чисто. Отношения с окружающими ровные, резкой неприязни не замечено.
— Врач, — задумчиво сказал я. — Ольга, а ведь это ниточка. Какой-нибудь старик или старуха… недовольные лечением. В последние годы жизни обычно происходит всплеск латентных магических способностей…
— Проверяется, — ответила Ольга. — Пока таких данных нет.
Да уж. Глупо бросаться в догадки, полдня с девушкой работали люди поумнее меня.
— Что еще?
— Группа крови — первая. Серьезных заболеваний нет, временами легкие кардиалгии. Первый сексуальный контакт в семнадцать лет, со сверстником, из любопытства. Четыре месяца была замужем, два года как разведена, с бывшим мужем отношения остались ровными. Детей нет.
— Способности мужа?
— Нулевые. У его новой жены — тоже. Проверено в первую очередь.
— Враги?
— Две недоброжелательницы на работе. Два отвергнутых поклонника по месту работы. Школьный товарищ полгода назад пытался получить фальшивый больничный лист.
— И?
— Отказала.
— Надо же. Как у них с магией?
— Практически никак. Уровень недоброжелательности — бытовой. Магические способности у всех слабые. На такой вихрь они не способны.
— Смерть пациентов? За последнее время?
— Не было.
— Так откуда же взялось проклятие? — задал я риторический вопрос. Да, теперь понятно, почему Дозор попал в тупик. Светлана оказалась просто-напросто паинькой. Пять врагов в двадцать пять лет — можно лишь гордиться.
Ольга промолчала.
— Надо идти, — сказал я. Обернулся на окно, где виднелись силуэты ребят. Кто-то из охраны помахал мне рукой. — Оля, а как работал Игнат?
— Стандартно. Знакомство на улице, по варианту «неуверенный интеллигент». Кофе в баре. Разговоры. Уровень симпатии объекта быстро повышался, Игнат перешел к форсированному знакомству. Купил шампанское и ликер, они пришли сюда.
— Дальше.
— Вихрь стал расти.
— Повод?
— Никакого. Игнат ей понравился, более того, она стала испытывать сильное влечение. Но в этот момент пошел рост воронки, катастрофически быстрый. Игнат сменил три стиля поведения, добился однозначного предложения остаться на ночь, после чего воронка перешла в стадию взрывного роста. Был отозван. Воронка стабилизировалась.
— Как его отозвали?
Я уже замерз, и в ботинках чувствовалась противная сырость. И я еще не готов был действовать.
— «Больная мама». Звонок по сотовому, разговор, извинения, обещание позвонить завтра. Все было чисто, подозрений у объекта не возникло.
— И воронка стабилизировалась?
Ольга помолчала, видимо, связывалась с аналитиками.
— Даже несколько присела. На три сантиметра. Но это может быть обычным откатом после прекращения подпитки.
Что-то во всем этом было. Вот только я никак не мог сформулировать невнятные подозрения.
— Где ее участок, Ольга?
— Здесь, вокруг. Включая этот самый дом. К ней частенько заходят больные.
— Прекрасно. Тогда я пойду как пациент.
— Тебе требуется помощь с наложением ложной памяти?
— Справлюсь.
— Шеф одобряет, — через паузу ответила Ольга. — Работай. Твоя маска — Антон Городецкий, программист, холост, наблюдается три года, диагноз — язвенная болезнь желудка, проживает в этом же доме, квартира шестьдесят четыре. Она сейчас пустая, в случае необходимости обеспечим тыл.
