Отсюда вывод - порча самодельная.
А значит - не могла обойтись без подручных средств. И эти средства должны быть где-то рядом. Таши выпрямился и посмотрел на Индиру.
- Индира, мне необходимо все тут обыскать. Она, как заболела, ночевала только здесь?
- Да. А что…
- Порча. Кто-то нарочно сводит вашу подругу в могилу.
- Но кто?!
- кто угодно. Муж, например. Или дети. Или кто-то из подруг.
Индира замотала головой.
- Нет, что вы. У них хорошая семья.
Таши пожал плечами. Может, она и хорошая. Но что-то странно. Жена сколько времени болеет, причину никто не установил, а всем и горя мало. Одна Индира носится.
И продолжил обследование. Но теперь уже комнаты.
Прошелся по всем углам, обследовал шкафы, вернулся к кровати - и принялся бесцеремонно ворошить подушки. Индира поддерживала подругу, чтобы та не мешала.
Руку кольнуло знакомым холодом в самом низу вороха. И Таши вытащил искомое за уголок, как крысу за хвост.
Подушка была небольшой, но чуть тяжелее, чем следовало бы. Таши поискал шов, потом махнул рукой и просто раскромсал ее пополам маленьким ножом, который всегда носил при себе. Какой же некромант без ритуального ножа?
Закружился по комнате белый легкий пух, оседая хлопьями везде, где можно и нельзя. М-да. недоработка. Некромант в перьях - это немножко неправильно.
Индира ахнула. На кровать, вместе с перьями, выпало нечто… ага… кукла.
Восковая, аккуратно сделанная - и издырявленная иголками так, что на ней места живого не было.
Таши поднял ее, отряхнул - и показал Индире.
- Вот она - причина болезни вашей подруги.
Индира протянула руку, намереваясь коснуться страшной игрушки, но потом отдернула ее. И правильно.
- Это… нарочно…
- Абсолютно точно. Кто-то хотел ее извести.
- но кто?
- Я - некромант, а не гадальщик, - огрызнулся Таши. Но у Индиры тут же сделалось такое несчастное лицо, что он вздохнул и пояснил. - Это кто-то из домашних… скорее всего. Надо просто смотреть потом на всех…
- Вы же посмотрите?
- а они согласятся?
Индира выпрямилась. Глаза сверкнули сталью.
- А куда они денутся?
- Индира? - раздался голос от двери.
- Ага, - развернулась туда женщина. - На ловца и зверь бежит!
- что? - удивился мужчина. Был он невысок, кругловат и удивительно спокоен. Уютный такой пухлячок.
- кто наслал порчу на Ларену?!
Индира выглядела так, что Таши даже испугался за пухлячка. Она же с него сейчас половину сала спустит!
- Порчу? Какую!?
Таши пригляделся. А ведь не врет. Аура не идеальная, но игр с черной магией там нет. Так, по мелочи. Вранье, бабы, вино… но в меру, в меру…
И сейчас он не врет. Это-то некромант отличить мог.
- он не знает, - Таши говорил негромко, но Индира услышала. Выдохнула.
- посмотри. Сатро Раш нашел это в подушке у Ларены.
Таши помахал куклой в воздухе. Пухлячок так изменился в лице, что даже Индира его простила. А то ж… стоит весь зеленый и руки трясутся.
- Чт-то эт-то…
- Сейчас это еще не безвредно, - Таши усмехнулся. - Думайте. Кто хотел извести вашу жену?
- А… в-ва… - заикался тот.
Таши махнул рукой, предоставив Индире приводить знакомого в чувство. А сам сделал пару шагов к окну. Там стоял очень удобный туалетный столик, с которого Таши и смел все на пол. Кажется, что-то разбилось. Но это неважно.
Положить куклу в центр,, грубо нацарапать ножом пентаграмму, на углы свечи, внутрь - знаки, классика, жизнь, смерть, уход, возрождение, приказ. И протянуть руки над столиком.
Вспыхивают сами по себе пламенем свечи. Стелется по комнате зловещий шепот. И Индиру передергивает.
Некромант за работой - зрелище для сильных духом.
А слова все слетают с губ некроманта.
Индира не видела, чтобы он хоть рукой двинул. Но что-то такое, видимо, происходит. И кукла на столике вдруг начинает плавиться.
Она извивается, словно стремясь сбежать, корчится, иголки раскаляются докрасна, что-то лопается с омерзительным звуком, да и вообще зрелище на редкость тошнотворное. Но Таши шепчет на странном языке, не замечая ничего. И Индира придерживает за рукав мужа Ларены - Мариса. Не дай Четырехликий - помешает. Некромант же из него чучело набьет!
Наконец на столике остается только лужица дурно пахнущего воска. Оплавляются свечи - и погасают сами, как только некромант убирает руки. Выглядит он сейчас… страшно.
Сила еще не ушла - и он пугает. Не сам по себе, нет. Как часть чего-то темного, страшного, неизвестного, того, что ждет за порогом. Некромант его знает, а всем остальным приходится довольствоваться догадками - и бояться.
Но долго страх Индиры не длится. Таши улыбается.
- Все в порядке?
И женщина улыбается ему в ответ. И наплевать, что у него виднеются кончики ядовитых клыков.
Некромант?
Да он добра сделал больше, чем градоправитель! Бояться надо не по клыкам, а по делам! Вот!
- Д-да… А что теперь?
- А теперь… - Таши направился к кровати. Марис хотел перехватить страшного некроманта, но не ос мелился. Зато…
- Вы - некромант?
- Да, - Таши усмехнулся почти в лицо пухлячку. - И что?
- Спасибо.
Голос срывался, но протянутая рука уже почти не дрожала. Рука? Некроманту?!
- за что же?
- За жену. Что бы там ни было - я люблю Ларену.
И ведь не врал. Этот выпивоха, бабник и аристократ действительно любит свою жену. И не хотел ее смерти. И неглуп. Сразу разобрался в происходящем.
А потом нашел в себе силы поблагодарить. Хотя бы устно.
Таши осторожно стиснул протянутую кисть.
- Индиру благодарите. А меня пустите к ней…
Марис без слов отошел в сторону. Но поклон, которым он склонился к руке Индиры, говорил о многом.
Благодарен.
Отплачу.
Клянусь, в долгу не останусь…
Серьезный мужчина. Хоть и выглядит несерьезно.
Таши подошел к кровати. М-да, вот и говорите о влиянии духовного на телесное. Больная выглядела уже лучше, чем минуту назад. Но аура, конечно, в клочья. Сделать доброе дело?
А, ладно… иногда и некромант может расслабиться.
Таши щедро ливанул в ауру женщины порцию силы. Не слишком много, чтобы уж вовсе себя не 'обескровить', но и не мало.
Ларена застонала - и пришла в себя.
Таши тут же отступил назад. Такое зрелище как он?
Да она опять в обморок уйдет!
Зато пухлячок ринулся к кровати наперегонки с Индирой.
- Лари?!
- Ларена!
- Что со мной? - женщина говорила едва слышно, но отчетливо.
Мужчина и женщина обернулись к Таши. Некромант развел руками.
- она могла забыть последние пару месяцев. Когда порча зашла далеко.
