— Сердце выше, — машинально сказал Дань.
— Это у тебя выше, а у меня так по всему организму пробежалось.
— Но откуда там взялся Михан? — не мог успокоиться Рик.
Влад бухнулся на лежанку и только тогда перевел дыхание.
— Облом, — мрачно констатировал Славка, и устало прикрыл глаза рукой.
— Минка, ну я уже встаю, — пробормотала Аля и открыла глаза. Рассветный сумрак нехотя заполнял комнату, сменяя сгустившийся за ночь душный воздух на сырой утренний.
Жилистая рука безжалостно тряхнула за плечо. Аля раскрыла глаза и увидела над собой равнодушное лицо Барбы. Женщина сразу же отвернулась и начала расталкивать Машку.
— Вставайте, — прошелестел бесцветный голос. — И сразу — на задний двор, управляющий приказал.
«Только бы не Влад!» — молилась Аля, лихорадочно путаясь в рукавах рубашки. Вынырнула из ворота, взглянула на Симу. Та поняла без слов:
— Я тоже думаю, что Влад, — уже одетая, она торопливо выскочила в коридор.
Там было многолюдно, Барба подняла всех рабов. Кто-то недовольно ворчал, кто-то гулко кашлял; вся толпа неохотно, но споро тянулась к выходу. Аля обежала взглядом мальчишек: Влада не было.
— Что случилась? — спросила Сима у шедшего впереди Славки.
— Михан поймал Влада.
«Черт возьми!» — Аля скривилась, как от зубной боли.
— Где он? Ну, Влад, не желтоглазый!
— Стражник увел, несколько минут назад.
В потоке остальных рабов вышли во двор. Взрослые расступились, проталкивая ребят в первые ряды. Алька зажала ладонью рот.
На вбитом в стену конюшни крюке висел голый до пояса Влад. Его руки плотно обхватывали полоски кожи, соединенные короткой, в несколько звеньев, цепью. Зацепленные за железку, они заставляли мальчика вытянуться в струнку, приподнявшись на цыпочках. Лбом Влад упирался в грубо отесанные бревна и не повернулся, даже услышав голоса. Рядом стоял стражник. Позевывая и сонно жмурясь, он постукивал по голенищу плетью. Алька шарахнулась назад и чуть не сбила с ног Алешку, тот едва успел удержать ее.
Управляющий внимательно оглядел притихших рабов. Влад чуть вздрогнул, неловко выгнул шею, пытаясь обернуться.
— Ночью надлежит спать, а не шляться где ни попадя, — начал Михан, и Аля замерла. — Кого еще увижу на ступеньку выше подвала — шкуру сдеру. Я не люблю пороть рабов, но всякому терпению приходит конец, — взгляд управляющего остановился на Алешке. — Надеюсь, это будет уроком и остальным. Приступай, — кивнул он стражнику.
Стражник неторопливо потоптался возле жертвы, примеряясь. Перебросил плеть из руки в руку, крякнул, точно собирался колоть дрова. Влад поежился. Будто в замедленной съемке, плеть взвилась в воздух, со свистом прочертила полукруг и опустилась на спину. Мальчик вскрикнул, дернулся на веревке. Аля вцепилась Алешке в руку. Плеть снова пошла вверх. «Этого не может быть! Этого нет!»
Влад захлебывался собственным криком, стоны переходили в отчаянные, детские взвизги и срывались хрипами; на спине вспухли алые полосы. Аля взметнулась взглядом выше и увидела его руки: пальцы сплетались и расплетались, царапая и комкая воздух.
— Мама! Мамочка! — вдруг закричала Маша, упала ничком на землю и зажала уши руками.
— Заткните ее, — раздраженно бросил Михан.
Не успел стражник двинуться к Маше, как Дань подхватил девочку и прижал к себе, не давая глядеть на экзекуцию. Маша вцепилась в его рубашку и заскулила по-щенячьи.
— Продолжай, — велел Михан палачу.
Стражник схватил Влада за волосы, оттягивая назад голову. Аля увидела безумные от боли глаза и закушенную до крови губу.
— А может, хорош? — нерешительно спросил стражник. — А то еще сомлеет.
Управляющий посмотрел на Влада, задумчиво пожевал губами и кивнул.
— Ладно. Детки, можете забирать своего.
Стражник полоснул концом меча по веревкам, и Влад тяжело осел на землю.
— Аля, отпусти, — услышала она шепот Алешки и только сейчас поняла, что до сих пор цепляется за его запястье сведенными судорогой пальцами. Испуганно отдернула руку: на Алешкиной коже остались багровые отпечатки ногтей. Глянула виновато, но мальчик смотрел поверх ее головы на довольно щурившегося Михан, и желваки ходили у него на скулах.
С того дня управляющий словно взбесился. Он наваливал на ребят столько работы, что дни для Альки сливались в один, — так уставала, что вечерами проваливалась не в сон, а в какое-то безвременье.
Вечера стали короткими, ребята еле перекидывались парой фраз и разбредались по комнатам. Сил не хватало даже умыться, не то чтобы поговорить. Аля бы махнула на себя рукой, но было неловко перед мальчишками. За теми же следила Машка: только она могла уговорить — «сюсюканьем» с точки зрения Альки — еле волочивших ноги ребят завернуть перед ужином в умывалку. На Алино равнодушное: «Тебе что, больше всех надо?» — Маша сказала с неожиданной для нее жесткостью: «Надо. Нельзя опускаться».
Редко когда собирались под лестницей Славка, Рик, Алешка, Сима и сама Аля. Она торчала там не столько потому, что могла сказать что-то дельное, а скорее, из желания еще раз удостовериться — ребята по-прежнему готовы рискнуть и бежать.
Иногда присоединялся к заговорщикам и Влад. После наказания он стал злой и безжалостно критиковал безумные планы побега. Он же упросил Славку показать «пару приемчиков». Тот ругался, говорил, что так фехтовать не научишься, но когда Влад притащил из сада две длинные палки, сдался. Впрочем, ничего из этого не вышло. Ребята попробовали тренироваться на конюшне, пока Син потреблял на кухне бражку, выпрошенную у Барбы. Алька из любопытства — как она сама себе объяснила — торчала там же. Но не успел Славка начать объяснения, как на пороге вырос управляющий. К счастью, палки валялись на полу, но наличие в конюшне такого количества народу Михану не понравилось.
Вспоминая об этом, Аля машинально трогала щеку — там, где остался след от кольца. Михана она стала бояться безумно. Он появлялся словно ниоткуда каждый раз, когда девчонки что-то делали не так. Оглядывал желтыми глазищами, и Аля еле сдерживалась, чтобы не жмуриться от страха. Тень управляющего всегда стояла за спиной, и только когда Михан уходил в трактир, девочка чувствовала себя спокойно.
Стенку над Славкиным лежаком украшало уже двадцать пять соломинок — именно столько дней ребята провели в этом мире.
Как Славка устал! Ласка все больше раздражал новый раб: мальчишка, а так хорошо фехтует, лучше самого тэма. Сима поступила хитрее: что могла, то скрывала. Гибкость и точность движений никуда не денешь, а вот многие приемы — запросто. Славка тоже пытался, но слишком увлекался в бою. Ласк так и не понял, что девочка превосходит его по всем статьям, и постепенно терял к ней интерес, все реже и реже таскал за собой в казармы.
