Я был морально готов, исходя из опыта прохождения игры, что меня сейчас отправят в родовую гробницу Адрано, что в окрестностях Пелагиата, с поручением принести оттуда череп мужика по имени Ллевур Адрано, покоящийся где-то в этой гробнице. Так оно, в целом, и вышло, с одним важным уточнением. Шарн гра-Музгоб сама намеревалась отправиться в эту гробницу и найти там вышеупомянутый череп. Я был нужен ей, как юнит ближнего боя, на случай встречи с недружелюбно настроенной нежитью. Нежить эта, такая неприятная штука, если уж решит причинить вам физические повреждения, несовместимые с жизнью, то отвратить её от подобных намерений чрезвычайно трудно. Даже если взять примитивнейшего поднятого скелета, — вы можете переломать ему все кости и размолоть их в порошок, но спустя буквально пару часов этот порошок снова соберётся в целые костяшки, а они, в свою очередь, — в завершённый скелет, который, под действием управляющей им магии, будет преследовать вас вечно. Ну, по крайней мере, пока вы не покинете гробницу и не отойдёте от неё подальше, — как правило, деятельность охранной магии подземелья ограничивается только самим этим подземельем. В общем, план был таков: я иду вперёд с мечом на изготовку, Шарн следует позади, издали поражая своей магией призраков и привидений (они имеют гадкую привычку насылать с расстояния разные проклятья). Я тем временем рублю в капусту всяких скелетов и ходячих трупов, мечтающих завести с нами близкое знакомство. Шарн, как освободится от процесса отваживания призраков, проводит над останками обряд экзорцизма, делая их неподвластными поднимающей магии, переводя, таким образом, эти останки в разряд безвредных. На единственный вопрос, как скоро я могу быть готовым к походу, я ответил, что хоть сейчас, так как всё своё всегда ношу с собой. Тогда, не тратя времени на разные сентиментальные глупости, орчиха открыла портал из отделения Гильдии прямо на центральную площадь Пелагиата и мгновение спустя мы оба были уже там. Не знаю уж, насколько Шарн гра-Музгоб проработала свой план в остальных аспектах, но один она явно не учла: это погода.
В небе над Пелагиатом гремел гром, сверкали молнии, и низвергался вниз настоящий ливень, пелена которого лишь изредка разрывалась порывами штормового ветра.
Надо сказать, что я чертовски вовремя озаботился кожаными доспехами. Только благодаря им я сейчас не промок до нитки в первую же секунду. А вот Шарн, одетая в одну лишь поношенную мантию, этой участи не избежала. Спасаясь от буйства стихий, мы забежали в ближайшее здание, которым, по счастливой случайности, оказался трактир. К слову сказать, тот самый трактир, где я познакомился с Гиллиниель и Анасси. И надо же такому случиться, но в этот день там тоже сидела за одним из столиков Гиллиниель.
— Ридал! — Радостно взвизгнула она, стоило мне только снять с головы шлем, и бросилась в объятья. — Какое счастье, что ты вернулся!
— Я тоже очень рад тебя видеть, Гилли. Хозяин, три стаканчика флина! Гиллиниель, знакомься, это Шарн гра-Музгоб, она из Гильдии магов. Мы путешествуем вместе. Шарн, я не думаю, что сегодня нам удаться продолжить путь. Думаю, стоит снять комнату и заночевать тут. — Шарн буркнула что-то невнятное в ответ, но возражать не стала.
— Ридал, ты не представляешь, как я рада тебя видеть! — Продолжала щебетать Гилли, стреляя в меня глазками. — Ты не поверишь, но только вот сидела и как раз думала о тебе! И Анасси тоже недавно о тебе вспоминала, она очень по тебе скучает, ты не представляешь, как сильно! Тут недавно приходил твой друг Джиуб, вы прошлый раз здесь вместе были, я велела ему передать тебе привет, он ведь передал?
Спустя примерно полчаса словесного цунами Шарн не выдержала и сбежала, якобы договариваться насчёт комнаты. Гиллиниель тут же скорчила умильную рожицу, и сообщила мне громким, практически «театральным» шёпотом: «О, Ридал, как я рада, что она ушла, ты не представляешь себе, как это ужасно, весь этот запах, и ужасные манеры! Я знаю, ужасно так говорить, ты знаешь, я всегда выступала за равноправие всех рас в Империи, но орки, это ужасно, просто настоящие звери, я просто не могу рядом с ними находиться, они так грубы и не воспитаны!» После пятого стаканчика флина (я едва допил третий, Шарн и одного не осилила) Гиллиниель предложила пройтись до дома её «замечательной подружки Анасси, ну ты ведь её помнишь, ах да, я же тебе уже говорила». Дождь на улице уже поутих, перейдя из разряда «разверзлись хляби небесные» в разряд просто сильного, да и ветер уже не так дул, хотя молнии продолжали сверкать, пусть и в отдалении. У Гиллиниель не было с собой никакой одежды на случай такой погоды (собственно, она и сидела в трактире, пережидая ливень), но пьяному, как известно, море по колено. Хоть девушка и не была пьяна, — только слегка навеселе, — но этого хватило, чтобы она перестала переживать за судьбу своих замечательных туфелек «ты только посмотри, какая вышивка» и преодолела две с лишним сотни метров открытого пространства, спрятавшись под полой моей куртки. Росту в ней было, если слегка пригнуться, как раз мне под мышку. «Ах, Ридал, от тебя так мужественно пахнет!» — не преминула сообщить она при этом.
В прихожей Гиллиниель сбросила туфли и стремительным вихрем умчалась в жилую комнату, мелодично вопя: «Анасси, ты не поверишь, кто пришёл!» Мне пришлось сначала долго и упорно разуваться, — кожаные сапоги почему-то упорно не желали слезать. Из комнаты тем временем мягкой, воистину кошачьей походкой вышла Анасси, сопровождаемая по пятам пританцовывающей от избытка эмоций подругой.
— Друг данмер и друг Гилли пришли проведать кхаджита. Кхаджит приветствует своих друзей в своём доме!
— Я тоже приветствую Вас, уважаемая Анасси. — Церемонно поклонился я.
— О Анасси, Анасси, миленькая моя… — На этих словах Гиллиниель наклонилась к самому её уху и дальнейшего я не расслышал. Странно, до сих пор моя знакомая не стеснялась в выражении каких-то своих мыслей вслух.
— Ну конечно, Гилли, у Анасси ещё осталось. — В ответ Гилли аж подпрыгнула, захлопав в ладоши.
— Ты дашь нам, Анасси, ведь ты дашь нам, самую малость, совсем чуточку?
— Разве кхаджит может отказать своей лучшей подруге? Конечно, Анасси даст вам столько, сколько вам нужно. Идём, Анасси достанет твою любимую трубку.
— О, Анасси, ты самая лучшая, я тебя так люблю! — Гилли сжала подругу в объятьях, потом снова подпрыгнула, захлопав в ладоши, звонко рассмеялась, кинулась ко мне и потащила меня за руку, вертясь и пританцовывая на месте. — Пойдём, Ридал, ну пойдём же!
Как оказалось, Гилли вела меня в спальню. Опаньки, это что за фокусы? Я примерный семьянин, то есть, я хотел сказать, честный вдовец, блин, ну вы меня поняли, даже если в прошлый раз и делал какие-то грязные намёки, так ведь спьяну, и потом, я тогда с Нуленой ещё не познакомился… А в спальне ничего так, уютненько. Большая кровать, весь пол устлан пушистыми коврами, на стенах тоже ковры, освещение от нескольких бра со свечами на стенах очень мягкое, этакий романтичный полумрак. Возбуждённая Гиллиниель усадила меня, — к счастью, на ковёр, а не на кровать, сама уселась рядышком, облокотившись боком о подушку и загадочно сверкая глазищами. О, да тут по всей комнате подушки! Я тоже устроился поудобней и принялся ждать. Ждать долго не пришлось, не прошло и минуты, как в комнату вплыла Анасси и поставила между нами с Гилли поднос.
