Гермиона пристально посмотрела в глаза отца.
— Хорошо, — через пару минут сказал он.
Губы девушки дрогнули в довольной улыбке. Темный Лорд тоже усмехнулся и вынул палочку.
— Руку, Кадмина.
Гермиона вздрогнула. «Вот так сразу?! Спокойно. Тихо». Она решительно спустила мантию с левой руки. Волдеморт опустил ткань сарафана с плеча девушки.
— Зачем?
— Немного не там, где у всех, если ты не возражаешь.
— Хорошо, — тихо сказала она.
Он ещё раз посмотрел в глаза дочери и заметил:
— Когда два таланта соединяются вместе, результат не заставляет себя ждать. Ты догоняешь своего учителя по окклюменции семимильными шагами.
— Стараюсь.
Гермиона стиснула зубы — Волдеморт дотронулся палочкой до её кожи, и по ней раскаленной полоской поползла боль. Девушка сжала правой рукой бархат кресла и с такой силой прикусила губу, что почувствовала во рту привкус крови.
Казалось, пытке не будет конца — руку жгло огнем, не хватало воздуха… Гермиона набралась мужества и бросила взгляд на плечо — там уже нарисовался налитый кровью череп, изо рта которого медленно выползала змея: казалось, она действительно движется под кожей, разрывая, разъедая плоть.
Гермиона откинула голову назад и зажмурилась. Как долго… Или что‑то произошло со временем?.. Это не закончится никогда…
Она почувствовала, как палочка перестала давить на руку, но плечо все ещё горело. Потом к пылающей плоти притронулась холодная ладонь, и стало легче. Боль отступала.
— Тише, Кадмина, я предупреждал тебя.
— Всё в порядке, — дрогнувшим голосом прошептала Гермиона. Над губой выступила испарина, и комната подернулась плывущей пеленой.
— Не сомневаюсь. Но что‑то ты побледнела…
* * *
Девушка открыла глаза и моргнула. Было утро. Она лежала в кровати, а у окна, с книгой в руках, восседал Люциус Малфой собственной персоной. Незаметно попытавшись пригладить волосы, Гермиона приподнялась на постели.
— Люциус?
— Доброе утро.
— Ты здесь?
— Отдаю долги своей сиделке, — ухмыльнулся дядюшка. — Темный Лорд сказал, что ты устала от ваших уроков, и попросил присмотреть за тобой.
— Я проспала всю ночь?!
— Сегодня шестнадцатое августа, Кадмина.
— Проклятье! — девушка упала в подушки и накрыла лицо руками.
— Что, мистер Рональд Уизли более не радует тебя перспективой своего присутствия?
Она хмыкнула с примесью отчаяния и сарказма. И внезапно решилась на отважные действия.
— Драко говорил, в прошлом году вы были очень близки, — продолжал тем временем мистер Малфой.
— С Драко? — хихикнула Гермиона, снова садясь в кровати.
— С Рональдом.
— Юным девушкам свойственно допускать ошибки.
Она подвинулась на край постели и спустила ноги вниз, не спеша натягивать халат и давая Люциусу во всех деталях рассмотреть подаренную Беллатрисой ночную сорочку с довольно откровенным кроем.
— Я вижу, — иронически заметил он.
Гермиона встала, накинула пеньюар и, не завязывая его, подошла к окну.
— Отличная погода. Такой красивый сад, такой гостеприимный дом… А мне нужно ехать в Нору.
— Воистину Уизли дали своему дому подходящее название, — отметил Люциус Малфой.
Гермиона оперлась руками о подоконник и посмотрела в залитый солнечными лучами сад, где вдалеке домовиха Джуня подстригала кусты с помощью какой‑то замысловатой магии.
— Хорошо‑то как…
— Кадмина, не испытывай мое терпение, — тихо сказал мистер Малфой. Она повернула голову, через плечо глядя в его глаза.
Ладонь дяди медленно скользнула к её бедрам и выше, к талии. Через секунду она сидела у него на коленях. Девушка несколько растерялась, но потом, выгнув спину, смело обняла его плечи. Она смотрела прямо в серые глаза, их лица почти соприкасались. Затем опустила левую руку на его колено — и через секунду мужчина впился в её губы.
Так Гермиону Грэйнджер ещё не целовал никто.
Она прикрыла глаза, полностью растворяясь в этой головокружительной минуте и с учащающимся биением сердца чувствуя, как его ладонь спустилась с талии, собирая ткань тонкого халата.
Гермиона медленно и нерешительно скользнула рукой по его телу.
Дядя немного откинул голову и теперь смотрел прямо в её глаза. Потом склонился к шее и, легонько поцеловав, прошептал:
— Ты чрезвычайно красивая бестия, Кадмина.
— Немного сумасшедшая, — добавила Гермиона хриплым шепотом.
— Да, как и твоя мать. Но женщинам семьи Блэк это идет.
Он крепко прижался губами к её шее и почти тут же отпустил, поднимаясь с кресла.
— Нам пора завтракать, Кадмина. Твои родители будут волноваться.
«Не думать о Люциусе Малфое, не думать о Люциусе Малфое, не думать о Люциусе Малфое, не думать, не думать, не думать…»
Гермиона прижалась лбом к зеркалу и посмотрела на отражение. Потом выпрямилась и стала к нему левым боком. На плече красовалась устрашающая татуировка.
Девушка провела тонкими пальцами по изображению змеи — Метка всё ещё немного саднила, но Гермиона была от нее в странном, кружащем голову восторге. Не зная почему, она чувствовала в этом символе значимость и свою собственную силу. Будто доказала себе, что всё происходящее — не сон и не плод больного воображения.
Этим утром Гермиона проснулась в странном, плохо передаваемом состоянии. Снова в её жизни два несовместимых мира сталкивались между собой, и один неизбежно должен был вытеснить «противника», перечеркивая всё привычное, знакомое и родное.
Гермионе вспомнилось детство. Последнее маггловское лето в доме приемных родителей, когда появилась переменившая всю её жизнь мадам Селвин.
Эта женщина пришла впервые в середине июля и долго говорила с мистером и миссис Грэйнджер за закрытыми дверями кухни. Но игравшая с соседским мальчуганом Гермиона не обратила тогда на это никакого внимания.
На следующий день женщина пришла опять, и приходила так в течение целой недели. Гермиона узнала, что её зовут мадам Селвин и что она беседует с её родителями по поводу средней школы, куда юной мисс Грэйнджер предстояло отправиться с сентября. Гермиона считала, что с выбором школы уже всё решено, и недоумевала, о чем так долго беседуют её родители с этой дамой, визиты которой вызвали столько разительных перемен.
А потом было солнечное июльское воскресенье, и Гермиона как раз собиралась сходить на речку с Робби Томпсоном и Мартой Уилсон, но миссис Грэйнджер внезапно велела оставаться дома. Она задернула в гостиной все шторы и закрыла на замок никогда не запираемую днём входную дверь. Гермиону усадили на диван, и мадам Селвин начала свой долгий и подробный рассказ о том, какой необычной девочкой оказалась юная мисс Грэйнджер. Она поведала о скрытом от глаз простых людей мире волшебников и показала Гермионе и её родителям (судя по их реакции — не впервые) невероятные вещи. А потом спросила, хочет ли Гермиона выучиться и стать настоящей ведьмой, как она.
