— Кто? — небрежно спросил Марк, допивая бокал.
— Твой дальний родственник. Комар.
— Да ну тебя, — отмахнулся Марк, — хватит пить, как домой пойдешь?
— Ты меня потащишь, — гордо заявила я.
— Я? Не надейся, — усмехнулся он.
— Куда ты денешься?
— Пойду по бабам! — заявил он после секундного раздумья.
— Я те пойду!
— Тебе то какая разница?
— В твоем возрасте пора вить семейное гнездо, а не по бабам шляться!
Марк засмеялся, а я, глядя на него.
— Пошли в дом, — предложил он.
— Пошли.
Мы взяли недопитую вторую бутылку, бокалы, и в обнимку, как два заядлых друга собутыльника, шатаясь, побрели к дому. Каждое спотыкание сопровождалось хохотом и обзыванием друг друга клячами, кабанами и тому подобным. Каким-то чудом мы поднялись на второй этаж. Мы ввалились в темную комнату Марка, и пока он зажигал свечи, по всякому обзывая зажигалку, я развалилась звездой поперек кровати. Марк упал рядом и разлил вино по бокалам, а заодно и на меня, за что получил подзатыльник.
— Что есть к вину? — спросила я, потому что мясо мы давно доели.
— Где-то валялась шоколадка.
— Где-то это где?
— Она, наверное, уже протухла…
— Шоколад не протухает. Тащи.
— Не пойду, тащи сама.
— Ты что какой противный? — толкнула я его.
— Я не ем шоколад.
— А мне приятное сделать?
— Приятное я могу сделать по-разному, — навалился он на меня.
— Отвали, — засмеялась я и спихнула его, — Сама принесу. Где лежит?
— Вроде там, где ты меня пытала сегодня.
— Балбес, — вздохнула я и спустилась вниз.
Я зашла в ту самую комнату, где сегодня обрабатывала раны Марку, и принялась рыться в ящиках. Поиски успехом не увенчались, и я пошла обратно, готовя Марку обличительную речь. Недалеко от лестницы я встретила Игоря. Он явно не ожидал меня увидеть, да еще в таком виде, с голыми ногами, в облитой вином майке. Представляю, что он подумал, если эти придурки вообще обладают разумом.
— Ну чего пялишься то? — выдала я. И куда подевался весь мой страх? — Девок что ли голых не видел? Хотя, наверно, не видел, извини.
Я снова расхохоталась, поднимаясь по лестнице. Думаю, он это запомнил, но мне было все равно. Я вошла в комнату со словами:
— Ты, бессовестный, наглый вампир! Ты меня обманул…
Внезапно я оказалась в объятиях. Марк целует мою шею, плечи, как хорошо… Нет. Стоп. Я знаю, к чему он клонит. Я аккуратно высвободилась из его объятий.
— Лисёнок, перестань, — снова полез он ко мне.
— Марк, отвали по-хорошему!
— У тебя что, в первый раз?
— Ты совсем мозги пропил? Мне 22 года.
— Тогда в чем проблема?
— А для тебя это так запросто? Хотя, что я говорю? Мужики они и в Африке мужики.
— Ты замужем? У тебя кто-то есть?
— Нет…
— Тогда в чем проблема? — Марк снова полез обниматься.
— Марк, уймись! А то получишь по своей наглой вампирской морде! — снова отпихнула его я, — совсем страх потерял.
— Учти, больше не предложу, — Марк устало поплелся к кровати и рухнул на нее носом в подушку.
— Пойду повешусь, — ворчала я, спускаясь по лестнице, — Марк больше не предложит с ним переспать! Как жить дальше?
Вдруг проход мне загородил Карен. Все тот же похотливый взгляд.
— Доброй ночи, киска. Почему не спишь?
— Отвали, козел, не для тебя цвела, — игнорировала я.
Карен схватил меня за локоть, я обернулась.
— Отшила красавчика? — оскалился он.
— И тебе тоже ничего не светит, — я дернулась, он отпустил меня. Я пошла дальше по коридору, не оборачиваясь на него.
— Неблагоразумно так поступать с ним, он может рассердиться…
Карен пошел следом за мной к моей комнате.
— Тебе чего надо, я не пойму? — встала я "в позу", дойдя до комнаты.
— Дружеский совет…
Он шипел как змея, не будь во мне только вина, я бы ни за что не рискнула спорить с вампиром-психопатом в темном коридоре.
— Я приму к сведению, чао, — я захлопнула дверь прямо у него под носом и развалилась на кровати.
Проснувшись ближе к полудню и осознав, что я все еще в обляпанной майке, я поплелась в сад за своей одеждой. Солнце слепило глаза, слишком жарко, даже для меня, которая зимой забегает в солярий не загорать, а в первую очередь погреться. Я нашла на кустах свою одежду, на солнце она уже высохла, наконец-то я буду в чистом. Переодевшись в бане, я пошла искать Марка, а, стало быть, и завтрак. Я поднялась на второй этаж и вошла в его комнату.
— Какая прелесть… — вырвалось у меня, когда я увидела его спящего в обнимку с подушкой с выражением абсолютного счастья на лице. Я подошла и села рядом.
— Просыпаемся, спящая красавица, — потрепала я его за плечо. М
арк проворчал что-то невнятное и отвернулся.
— Нет, вы посмотрите на него… Просыпайся, солнышко, в школу опоздаешь!
— Уйди… — выдавил он с большим усилием.
— Нельзя так с мамой разговаривать! Вставай, кому говорят! Кашка остынет.
— Тебе чего надо? — прорычал Марк, с трудом продрав глаза.
— Хватит дрыхнуть. Тоже мне супермен! Птичья болезнь, небось, мучает?
— Чего? Какая болезнь? Не грузи меня…
— Птичья болезнь, пЕрепил, называется. Тебе похмелиться не надо, случайно?
— Чтоб я еще раз… — Марк, кряхтя, поднялся и сел.
— Первый раз перебрал? — удивилась я.
— Знал же, ничего хорошего от людей не бывает…
— А вчера ты так не думал, — засмеялась я.
— Вчера я был пьян.
— Ладно, спишу твою злость на птичью болезнь. Марк, я есть хочу.
— А я что сделаю?
— Как? Накорми меня.
— Прямо с ложечки?
— Да хоть китайскими палочками, только накорми, — я скорчила жалобную гримасу.
— Яблоки в саду.
— Неет уж… Хватит! Я и так уже стала похожа на суслика! Учти, заработаю язву желудка и умру, потому что лечить меня ты точно не будешь!
Проворчав что-то себе под нос, он откинул одеяло и встал с кровати.
На мое счастье Марк отложил вчера пару кусков шашлыка. Предусмотрел, пока был трезвый. После завтрака мне стало намного лучше.
— Когда пойдем в город? Я готова прямо сейчас, — спросила я, найдя Марка в комнате, которая, видимо, служила кухней.
— Давай не сегодня, мне надо придти в себя.
Марк жадно пил воду.
— Картина Репина "Вампир, страдающий похмельем", — заявила я.
— Чего? Какой Репин, какое похмелье? — закашлялся Марк, оторвавшись от стакана.
— Есть еще варианты: "Вампир с бодунищи", "Вампир и водка не в ладу", а можно так, — я изобразила художника, оценивающего композицию, — "Вампир в естественных условиях", "Тяжелые будни вампира"…
