*
Гвендолин протиснулась сквозь толпу, желая еще раз увидеть молодого человека до того, как его уведут из королевского двора. Тор. Ее сердце учащенно забилось при одной мысли о нем. Она не могла перестать прокручивать его имя в своей голове. Она не могла не думать о нем с самого момента их встречи. Тор был младше нее, но всего лишь на год или два – и, кроме того, было в нем что-то такое, отчего он казался старше, более зрелым, чем другие, более мудрым. Как только Гвен увидела его, она почувствовала, что знает его. Она улыбнулась, вспомнив их встречу, то, как он был взволнован. По его глазам она могла судить, что по отношению к ней Тор почувствовал то же самое.
Разумеется, она даже не знала молодого человека. Но она была свидетельницей того, что он сделал на рыцарской дорожке, видела, как он нравится ее младшему брату. С того времени она наблюдала за ним, чувствуя, что есть в Торе нечто особенное – что-то, что отличает его от других. Их встреча только подтвердила это. Он отличался от всех членов королевской семьи, от всех этих людей, родившихся и выросших здесь. Было что-то освежающе искреннее в нем. Тор был посторонним человеком. Простолюдином. Но, странным образом, королевского рождения. Словно он слишком гордился тем, кем был.
Гвен подошла к краю верхнего балкона и посмотрела вниз, где растянулся королевский двор. Она увидела Тора, который шел в сопровождении Риса. Конечно же, они направлялись в казармы, чтобы потренироваться с другими солдатами. Она почувствовала острую боль сожаления, уже задаваясь вопросами, планируя, как ей организовать встречу с ним.
Гвен должна больше узнать о нем. Она должна разузнать. Для этого ей нужно поговорить с одной женщиной, которая знает все про всех и обо всем, что происходит в королевстве, - со своей матерью.
Гвен развернулась и, протиснувшись сквозь толпу, запетляла по глухим коридорам замка, которые она знала наизусть. Ее голова кружилась. Это был ошеломительный день. Во-первых, утренняя встреча с ее отцом, его шокирующие новости о том, что он хочет, чтобы именно она правила его королевством. Она была полностью застигнута врасплох. Ей бы и в голову это не пришло. Гвен до сих пор не могла всего этого осознать. Как вообще она сможет править королевством? Гвен прогнала эту мысль из своей головы, надеясь, что этот день никогда не наступит. В конце концов, ее отец здоров и силен и больше всего на свете ей хотелось бы, чтоб он жил. Чтобы он был здесь с ней. Был счастлив.
Но ей не удалось прогнать из своей головы мысли о встрече. Где-то в глубине души, пока еще оставаясь незамеченным, начало прорастать семя осознания того, что однажды, независимо от того, когда настанет этот день, она будет следующей. Она станет преемницей отца. Не один из ее братьев, а она. Это пугало ее, но вместе с тем и давало ей ощущение важности, уверенности, которого раньше у нее не было. Отец посчитал ее достойной править – ее – самой мудрой из них всех. Девушка удивлялась почему.
В некотором смысле это также взволновало ее. Гвен предполагала, что это возбудит огромное количество обид и зависти - ее, женщину, избрали править королевством. Она уже ощутила зависть Гарета, которая напугала ее. Она знала, что ее старший брат – страшный манипулятор, не способный прощать. Гарет не остановится ни перед чем, чтобы получить то, что хочет. Мысль о том, чтобы встать у него на пути, была ей ненавистна. После встречи с отцом она попыталась поговорить с ним, но он на нее даже не взглянул.
Гвен сбежала вниз по винтовой лестнице, ее туфли эхом раздавались по камню. Она повернула в другой коридор, прошла через заднюю дверь часовни, через другие двери, мимо нескольких стражников и вошла в личные покои замка. Ей нужно было поговорить с матерью, которая, как она знала, отдыхает здесь. Ее мать больше не выносила этих долгих социальных вопросов и любила ускользнуть в свои личные покои, где она предпочитала отдыхать как можно чаще.
Гвен прошла мимо еще одного стражника, спустилась в другой зал, после чего, наконец, остановилась перед дверью в покои своей матери. Она уже собиралась открыть дверь, но передумала. За дверь девушка услышала приглушенные голоса, их высота повышалась, и Гвен поняла, что что-то не так. Ее мать с кем-то ссорилась. Она прислушалась и узнала голос своего отца. Они ругались. Но почему?
Гвен знала, что не должна подслушивать, но она ничего не могла с собой поделать. Девушка протянула руку и осторожно толкнула тяжелую дубовую дверь, схватив ее железный молоток. Она слегка приоткрыла ее и прислушалась.
«Он не останется в моем доме», - сказала ее мать как отрезала.
«Ты торопишься с выводами, даже не зная всю историю целиком».
«Я знаю историю», - парировала она. – «Я знаю достаточно».
Гвен слышала злость в голосе своей матери, поразившую ее. Она едва ли могла припомнить случаи, чтобы ее родители ругались – такое и происходило-то всего несколько раз в ее жизни. И она никогда не видела свою мать такой взвинченной. Она не понимала, что происходит.
«Он останется в казарме с другими солдатами. Я не хочу, чтобы он оставался под моей крышей. Ты это понимаешь?» - давила она.
«Это большой замок», - возразил ее отец. – «Ты даже не заметишь его присутствия».
«Меня не волнует, замечу ли я его или нет. Я не хочу, чтобы он был здесь. Это ты решил пригласить его».
«А ты так невинна», - возразил ее отец.
Она услышала шаги и увидела, что отец прошел через комнату и вышел через другую дверь, так громко хлопнув ею, что стены комнаты затряслись. Ее мать осталась стоять одна посреди комнаты. Она расплакалась.
Гвен чувствовала себя ужасно. Она не знала, что делать. С одной стороны, она думала, что будет лучше ускользнуть, но с другой – она не могла видеть, как плачет ее мать, не могла оставить ее в таком состоянии. Но также она не понимала, из-за чего они ссорились. Гвен предположила, что они ссорились из-за Тора. Но почему? Почему это вообще волнует ее мать? Десятки людей живут в замке.
Гвен просто не могла уйти, оставив ее мать плачущей. Она должна ее успокоить. Девушка потянулась и открыла дверь.
Когда скрипнула дверь, ее мать обернулась, застигнутая врасплох. Она сердито посмотрела на дочь и резко спросила:
«Ты не стучишь?»
Гвен было больно видеть свою мать такой грустной.
«Что случилось, мама?» - спросила она, осторожно подходя к ней. – «Я не хотела подслушивать, но невольно услышала, как вы с отцом ссорились».
«Ты права – ты не должна подслушивать», - ответила Королева.
Гвен была удивлена. Ее мать крайне редко вела себя таким образом. Сила ее гнева вынудила Гвендолин остановиться в нескольких шагах, чувствуя неуверенность.
