Это наверняка действие волшебства, по-другому быть не могло.
Ее мысли вернулись к празднику Рождества. Она должна найти сосну, пока над горами не взойдет солнце. Найти и принести в хижину как дар Нику. Только тогда все будет хорошо.
Уставшая Зи все шла и шла, углубляясь в лес. Стужа заморозила небольшой ручей, который надо было перейти. Земля от мороза стала твердой как камень. Ветви и прутья раньше гнулись, когда она касалась их, проходя мимо, а теперь они превратились в оружие — дубины и ножи, ранящие ее плоть, как только Зи к ним прикасалась. От холода воздух стал разреженным, и каждое дуновение было очень хорошо слышно. Может быть, это была самая холодная ночь в году.
«Если бы на моем месте оказался пугливый путник, — подумала Зи, — он очень испугался бы, представив, что кто-то ужасный сидит высоко на кривых ветвях старого дуба или прячется за пушистыми древними елями».
Уловив краем глаза вспышку света, она быстро обернулась, но никого не увидела, не было там никакого дикого зверя, собирающегося напасть, ничего, кроме глухих зарослей гималайского ягодного кустарника, пышно разраставшегося летом, красуясь ягодами, до которых было трудно дотянуться. Лозы, теперь коричневые, были без плодов, но все еще вооружены острыми шипами. Эти многочисленные когти красиво сверкали даже в тусклых лучах приближающегося рассвета.
Она прошла еще немного, и ее молитвы были услышаны. Кто-то оставил Зи ясный знак. Она увидела группу молодых сосенок, помеченных пластиковыми ленточками — красными, зелеными и желтыми.
Может быть, здесь побывал эльф, о котором рассказывал Ник? Зи ощутила, как мороз побежал по коже, она стала принюхиваться и искать следы на снегу.
Ничего. Снег был нетронутым. Буря давно закончилась, но следов оленей или других лесных зверей не было, и это казалось довольно странным. Неужели она здесь единственная живая душа? Зи не замечала присутствия других живых существ с тех пор, как вышла из лачуги. Может, их испугала буря — животные весьма чувствительны к волшебным явлениям.
Она медленно пошла дальше, вглядываясь в предрассветные тени. Но все вокруг дышало миром и спокойствием.
Большинство деревьев в рощице оказались небольшими, от четырех до десяти футов в высоту. Зи подумала, что они либо больны, либо не разрастаются из-за того, что им тесно. Она решила, что, прореживая деревья, помогает им стать более крепкими, а значит, делает доброе дело, срубая одно из них. Зи жалела деревья, потому что там, где она выросла, их было очень мало. Эта рощица, хоть и реденькая, представлялась ей чудом. Убить сосну — даже ради совершения обряда — казалось преступлением.
Десятифутовое дерево было самым красивым, во всяком случае, если смотреть на него с одной стороны. Но его придется тянуть на гору, к хижине. К тому же Зи была уверена, что такое высокое дерево не поместится в хижине. Она медленно обходила другие деревья, рассматривая и оценивая их. Наконец Зи выбрала сосну примерно своего роста.
Ее топорик оказался очень тупым, и Зи радовалась, что рубит не крепкий дуб. Ей все же пришлось попотеть, прежде чем сосна поддалась и упала.
Срубив сосну, Зи обошла другие деревья и сняла с них пластиковые ленточки, решив, что из них получатся красивые бантики для рождественской елки. Несколько гигантских шишек, упавших с более высоких сосен, Зи решила использовать вместо игрушек, а позже их можно будет сжечь. Сосновые шишки очень хорошо горят.
Потребовалось несколько минут, показавшихся бесконечными из-за холода, чтобы привязать шишки к той стороне дерева, которая не будет касаться снега, когда Зи потащит его. Закончив работу, Зи покрепче ухватилась за ствол срубленного дерева и потащила свое сокровище на гору. Поначалу не очень тяжелое дерево, постепенно облепливаясь снегом, набирало вес с каждым шагом Зи. Хотя она была сильной и привыкла к тяжелой работе, ее грудь вздымалась к тому времени, когда замерзшие ноги ощутили наконец ровную поверхность.
Дойдя до хижины, очень уставшая, но счастливая, Зи сразу же поняла, что ей будет трудно поставить дерево вертикально, чтобы стрясти с него снег. Оно почему-то все время падало. Вероятно, существовали специальные приспособления, с помощью которых Ник устанавливал деревья, но у нее ничего подобного не было. Единственный выход — прислонить сосну к стене в углу комнаты, подальше от камина.
Втащить дерево через дверь также оказалось проблематично. Сосна была маленькой и гибкой, но размах ее ветвей был значительно больше ширины двери. Будет слишком много шума.
Зи не знала, как ей лучше поступить: принести дерево в дом сейчас или подождать, пока все проснутся?
Ком мокрого снега упал на голову Зи, напомнив ей о том, как холодно было на улице. Она зашаталась, но удержалась на ногах.
«Внесу дерево в дом позже, когда Ник проснется», — решила Зи. А сейчас ей нужна была только кружка горячего чая, после чего она свернулась бы калачиком в сильных руках Ника и уснула бы. И все тогда покажется ей возможным, страхи исчезнут. Зи знала, что уснет крепко, без сновидений.
— Что ты собираешься делать с этими яйцами? — поинтересовался Гензель, когда Ник разбил последнее над единственной имеющейся в доме кастрюлей.
Звонкий детский голос разбудил Зи. Через минуту ее голова показалась из-под одеяла.
— Доброе утро, — улыбнулся Ник.
— Доброе. — Зи зевнула.
— Ник! — Гензель дернул его за рукав и повторил свой вопрос: — Что ты собираешься делать с яйцами?
— Я готовлю омлет. — Ник нахмурился, представив, каким маленьким покажется омлет, разделенный на четверых. Почти вся упаковка яиц ушла на яичный коктейль. Предвидя следующий вопрос, Ник добавил: — Смешиваешь все, что есть в доме, с яйцами и жаришь. Будет вкусно. Это рождественское блюдо, — пояснил он, чтобы остановить поток вопросов.
Гензель недоверчиво посмотрел на сковородку. Ник раздумывал, не вручить ли сейчас детям подарки, чтобы отвлечь их от еды. Но хотелось подождать, когда Зи встанет.
— Ты собираешься жарить яйца? — догадался Гензель.
— Да, конечно. Я не дам вам сырых яиц, так как есть их сырыми вредно.
Гензель открыл было рот для следующего вопроса, но подошла Зи и что-то сказала ему на их необычном языке. Мальчик пожал плечами.
— Но я не заболею! — заявил он.
— Я нашел съедобные травы, — сообщил Ник Зи, по какой-то причине ощущая неловкость при свете дня.
Зи прекрасно выглядела, хотя только что проснулась. Она и пахла хорошо. Он почувствовал это прошлым вечером: она излучала великолепную радугу запахов. Но, в отличие от радуги, состоящей всего из нескольких цветов, букет запахов Зи поражал. Это были естественные запахи, но очень приятные… И это ему не казалось. Многие женщины радовали глаз — модели и актрисы, — но они были так же далеки, как и Луна. Зи была рядом, будоража его чувства.
