…И вот, в один из вечеров, устав угнетать себя воспоминаниями н предчувствия, я сидел на кровати и, сонно хлопая глазами, пересматривал кое-какие фотографии. — Разные. Совсем разных времен. Сделанные мной и не мной… — Полюбовавшись какой-то очередной, я снял ее, и… рука мои дрогнула. — Ольга…
Ольга!.. Я уже и забыл, как она выглядит. — С болезненным любопытством я рассматривал ее, словно бы впервые видел. — Да, она красива. Темные волосы. Темные, строгие глаза… Нет… не строгие. — Таинственные… пугающие… — Да, такие женщины и бывают ведьмами… — Ишь, как глядит… даже не по себе становится…
И тут я почувствовал звенящий шум, нарастающий, накатывающийся… Волна прихлынула к ушам, звон стал тонким, почти нестерпимым, — и волна отхлынула, оставив слегка дребезжащее эхо… Глаза на фотографии словно бы обрели глубину; перед взором моим пробежала мгновенная рябь, и тут же вернулась четкость, кажется, даже цвет… — Я смотрел на оживающее лицо, холодея, пытаясь бросить фотографию, вскочить, закрыть глаза, — но не мог двинуться, отвести взгляда… заткнуть ушей…
— Володя… — тихим замирающим шепотом сказала она.
…Я сидел, как будто залитый в форму, не в силах даже разжать губ, чтобы ответить или хотя бы закричать, — и смотрел, смотрел…
— Володя… — повторила она таким же угасающим голосом. — Ты слышишь меня?..
— Да… — умудрился я ответить каким-то чудом.
— Ты жив?..
— Жив. А ты?..
— Помоги мне… — произнесла она, и голос ее, казалось, стал еще тише.
— Что с тобой?.. Где ты?..
— Не знаю… внизу…
— Не пойму. — Где ты?.. — я обрел свободу говорить, я почти кричал. — Что с тобой делают?..
— Здесь ужас… — сказала она, и голос ее все слабел и слабел…
— Оля!.. Оля!.. — Как тебя найти?.. — Ты слышишь меня?..
— Трудно говорить… — сказала она еще тише (если только это было возможно!) — Помоги…
— Как?.. Где искать?.. Куда?.. — Я, почему-то испугавшись, что мне не хватит времени досказать (словно бы в междугородке, когда заказанное время истекло). — Куда мне?.. Место! Скажи место!..
— Все… — сказала она, и голос ее почти совсем растаял. — Не могу… Ищи…
— Оля!.. Секунду!..
— Там, где мы были… — словно бы на миг продлевая угасание, молвила она. — Там ищи…
— Оля!.. Оля!..
Но голос ее прервался, и, как я ни кричал, спрашивая снова и снова, — где она, что с ней, где Надя, как искать, — она не отвечала. — Я звал, я кричал, — отчаянно, безнадежно, голос мой перешел уже просто в звук, просто в крик без слов, — и я проснулся от этого крика…
Тихо было и доме, только часы на столе отсчитывали медленные ночные минуты. Фотографии валялись на поду беспорядочной кучкой. — Вверх ногами, зацепившись нижним обрезом о кровать, стояла фотография Ольги…
…Сон?.. Видение?.. — Я не мог дать однозначного ответа, но, обжигая пальцы наспех свернутой самокруткой, напряженно осмысливая только что пригрезившееся мне диво, — и все-таки склонялся к тому, что это не просто сон. — Конечно, мне и не такое еще снилось порой; но все же теперь, когда настороженно молчала дымная темнота в комнате, и только чуть слышно потрескивала бумага самокрутки, поедаемая огоньком, — я улавливал — словно бы чутьем — еле слышную волну отчаянья, тоски, безнадежного ужаса, — чуть-чуть доплескивающую неведомо откуда до меня… — Думаю, что, прислушавшись внимательней, я бы смог даже разобрать слова, — ибо наверняка сейчас до меня пыталось достучаться что-то вроде тех напевных причитаний, которые часто улавливались мною в прошлые, богатые невероятными событиями, времена… — Сон это был или не сон, — но теперь, проходя впотьмах к выключателю, я уже твердо знал: чудеса начались…
2. Новые загадки на старом месте
Электричка на сей рал попалась без странностей, и никаких «случайных» попутчиц не было, а потому ничто не мешало мне по дороге еще раз все обдумать и убедиться, что я правильно понял Ольгу. — Конечно же, она говорила об этом загадочном доме неподалеку от К-, о доме, в котором светится темным светом воздух и земля иных времен, земля народных легенд, проступает на полу двумя пятнами. Зеленым и бледным… — Несомненно, Ольга говорила об этом месте; и вот я все-таки ехал в К-.
Что мне предстояло сделать здесь, — я не знал. — Быть может, вообще ничего не удастся сделать, — но попытаться я все-таки был должен. — «Попытаться ЧТО?..» — спросите, быть может, вы, — и будете правы. — Не знаю, ЧТО. — Что-то я должен был сделать, это все, что я знал…
Я не имел, естественно, никаких стратегических замыслов, не строил планов… — Если Ольга говорила, что я найду ее здесь, — значит, нужно было положиться на нее. — Или я встречу ее, или же получу какую-нибудь весточку, какое-то указание, что мне делать дальше…
«— А хорошо, что она жива!..» — Впрочем, вспоминая все же ту сцену разговора Ольги с верховным демонослужителем (я так понимал его должность), обещавшим Ольге наказание хуже гибели, — я с тоской думал, что, может быть, это наказание Ольга сейчас и отбывает… — И если так, ей сейчас, видимо, очень плохо… Так плохо, что… — «Нет. — Все-таки хорошо, что она жива!.. — И пока она жива, есть надежда на лучшее…»
…Я медленно шел вечерней дорогой (нарочно выбирал рейс, чтобы попасть в К- к ночи), и грустно улыбался. — Несколько часов я пробыл здесь в прошлый раз, но их оказалось достаточно для того, чтобы маленький поселок на краю нашей глухой области смог уже стать для меня родиной легенды. — Да, в прошлый раз я ехал в тихий загородный поселок, а сейчас — возвращался на места боевой славы…
…Bот здесь, на этом месте, — я заметил огонь и спросил Надю о нем. — Он и сейчас был виден. — Тусклый, слабый свет вдалеке… — Но шут с ним, мне еще предстоит попасть туда…
…Вот на этом месте мы встретили Ольгу, и я не узнал ее голос…
…Вот здесь мы были, когда она окликнула нас…
…Надин дом. — Темны окна, никого здесь нет, и самый дом, казалось, дремлет, не тревожимый никем, и снится ему хозяйка, давно не бывавшая здесь… — Может, еще что снится… — А может быть, и сам я, ждущий на диване ушедшую на минутку Надю… — Все это было, было, было… — Возможно, ничего уже не вернуть, и я прохожу мимо дома случайной тенью, неизвестно зачем вернувшейся на места своей печали.
Я свернул к реке, кинув прощальный взгляд на веранду, на свое плетеное кресло, на место, откуда я выпрыгнул, заслышав зловещий напев неведомых сил, искавших меня…
…Камыш. Ночная прохлада, дыхание ранней осени. Слабое шуршание сухих стеблей. Запах болотной воды. Чуть видимый сквозь заросли — тусклый огонек издалека… — Туда…
