— А звездная пыль?
— Она постоянно падает с их тел подобно тому, как выпадают волоски с наших шкур. Это субстанция наделена особыми волшебными свойствами. Дело не только в фантастической расцветке фейерверков. Пони, смотрящие на звездный салют, ненадолго забывают обо всех обидах и огорчениях, и с легкой душой могут наслаждаться зрелищем. Никогда не забуду свой первый салют...
Тут единорожка очнулась от приятных воспоминаний и поинтересовалась:
— Кстати, а Вам зачем она понадобилась?
— Ну... — протянул Фаций. — Она стоит кучу рыжиков. Ага, вот. А нам как раз нужна куча рыжиков.
— Понятно, — студентка презрительно фыркнула. — Я, конечно же, иду на это не ради денег.
— А зачем?
Беатрис помолчала, пытаясь решить, можно ли довериться этим пони, с которыми она познакомилась совсем недавно. Им предстояло пережить невероятное приключение и столкнуться с пугающе невообразимыми опасностями, и синяя единорожка внезапно почувствовала, что эта троица уже стала ей ближе всех знакомых, с кем она общалась до этого. Не то, чтобы она стала считать их друзьями, но даже самым замкнутым пони хочется иногда поделиться своим внутренним миром. Наконец, она заговорила: «Что Вы знаете об искусстве иллюзии?» Вопрос был риторическим, не дожидаясь ответа, она продолжила: «То, что сейчас твориться, я не могу назвать никак иначе, как упадок. Вот, смотрите», — студентка указала на красное яблоко. Его цвет стал плавно меняться и, пройдя всю световую гамму радуги, вернулся к первоначальному. «Что скажите?» — этот вопрос уже требовал ответа. «Ну... прикольненько», — осторожно выразилась Дитзи. «Ха! „Прикольненько!“ — вот, что отвечает на это обыватель», — Беатрис торжествующе воздела копыто. «А это было, между прочим, третье преобразование Де Бройля, один из сложнейших трюков, который повторит далеко не каждый студент с моего курса! Попробуйте натянуть иллюзию на реальный предмет, сохранив каждую деталь текстуры, так чтобы зритель не заметил подмены. Но обывателю плевать на Де Бройля вместе со всеми его двенадцатью преобразованиями. В результате на выступления ходит горстка критиков-снобов, а другие пони предпочитают ходить в театр и на диафильмы. Дошло до того, что иллюзии теперь считаются чем-то скучным и неинтересным», — единорожка взволнованно привстала, а спутники с удивлением слушали эмоциональную речь когда-то высокомерной кобылки. «Я буду показывать взрывы, блестящие огни, призрачных драконов и распускающиеся цветы. С такой программой, естественно, на главную сцену меня никогда не пустят, но я туда и не рвусь. Я буду ездить по поселкам и деревням и показывать, какими на самом деле могут быть иллюзии!» «А при чем здесь звездная пыль?» — уточнил Карви. «Ах, да. Перед выступлением я буду запускать фейерверки. Они будут настраивать зрителей на более полное восприятие представления. Они все будут смотреть и восхищаться!» Взгляд Беатрис устремился в неведомые дали, туда, где живут мечты, и уже почти шепотом она добавила: «Восхищаться мной — Беатрис Чудесной и Великолепной!» Вернувшись из мира мечты, она добавила: «Со сценическим псевдонимом я еще не определилась. Возможно, я буду Беатрис Великой и Чудесной, или Беатрис Великолепной и Могучей...»
Излив свою душу, единорожка снова стала невозмутимо-надменной, размышляя, не слишком ли сильно она разоткровенничалась. Остальные обдумывали полученную информацию, и остаток ужина прошел в молчании.
Карви лежал на широкой спине гигантского рыжего пегаса. Он не мог пошевелиться и лишь наблюдал, как где-то внизу проносится пустынный песчаный пейзаж. За одним из барханов показалась белая точка, и пегас кружа начал снижение. Приземлившись, он сбросил Вуда на землю, и единорог мешком упал у копыта титана. В его сторону повернулась рыжая голова, и Карви осознал, что этот гигант был аликорном — из головы торчал пылающий огнем рог.
— Принцесса День, я принес его, — трубным гласом возвестил аликорн. — Как мне покарать этого убийцу?
— Освободи его от заклятия, я хочу поговорить, — ответил голос, показавшийся единорогу очень знакомым.
Онемение прошло, и он повернулся, вставая на ноги. На каменном уступе сидела принцесса Селестия. «Но она же мертва! — с ужасом подумал Карви. — Неужели... я попал по ту сторону мира?»
— Карви, зачем ты так со мной поступил? Зачем ты со всеми пони Эквестрии так поступил? — грустно спросила Селестия.
— Ты украла у пони источник магии и заточила на Селене свою старшую сестру, — мрачно ответил он.
— Ты правда в это веришь?
— Я... я не знаю, во что верить. Но я видел призрак принцессы Луны...
— Призрак? Или может быть искусную иллюзию? — Селестия мотнула головой и подняла мордочку к небу. — Ты видишь Солнце? Мы неразрывно связаны, но я более над ним не властна. Оно стоит здесь в зените с момента моей смерти. Ты понимаешь, что это значит?
Он понял. Все знают, что на ночь Солнце уходит по ту сторону мира. И если Солнце здесь остановилось, то значит в Эквестрии настала вечная тьма.
— Карви! — он обернулся и увидел, как в их сторону скачет серая пегасочка.
— Дитзи, почему ты здесь? — спросил он подругу, заранее боясь услышать ответ.
— Ты втянул меня в это дело. Хоть я и не знала, зачем тебе нужна звездная пыль, но все равно я виновата в смерти матушки Тии. Думаешь, я смогла бы с этим жить?
Дитзи приближалась, и оба ее глаза были направлены прямо на единорога. Почему-то это показалось настолько страшным, что Карви всей душой пожелал оказаться где-нибудь в другом месте. Желание исполнилось и он... проснулся.
Сердце бешено билось, и воздух с хрипом вырывался из ноздрей. В окно светила Селена, а горизонт начал окрашиваться розоватой каймой приближающегося рассвета. Он лежал на кровати, укрытый крылом своей любимой, а ее мордочка покоилась на его передней ноге. Единорог осторожно выбрался из-под крыла Дитзи и вышел на крыльцо. Сон прошел, но он все равно не мог успокоиться, ведь в этом сне нашли выражение все его страхи и неуверенность, накопившиеся за последнее время. С одной стороны был Профессор со своими обвинениями, часть которых уже оказалась ложными, а с другой — принцесса Селестия, от которой он видел только добро и заботу обо всех и каждом в отдельности пони. «Хорошо бы прямо сейчас взять и умереть, чтобы для меня уже все решилось, — промелькнула мысль. — Я бы просто пошел и сдался бы на ее милость, если бы не Понифаций и другие соратники. Друзей нельзя подводить». «А как же Дитзи?» — мелькнула другая мысль. «Буду надеяться, что она никогда не узнает», — ответил он сам себе.
