В дверь его дома с надеждой стучались разные люди, каждый со своими бедами, но маг ничего не слышал. Дверь оставалась закрытой. Люди еще какое-то время продолжали приходить, но, так и не получив желанной помощи, отправлялись на поиски другого некроманта, быть может, не такого блестящего, как Рихтер, зато более доступного. А Рихтера больше ничто не интересовало. Только Леера… Он не ел, не пил – и довел себя тем самым до крайнего изнеможения. Конечно, черные маги очень выносливы, но провести без воды три недели подряд – это слишком даже для них. Рихтер никогда не был склонен к полноте, но теперь его былая сухощавость превратилась в откровенную худобу. Глубоко запавшие глаза, резко очерченные скулы, нездоровая желтизна, не имеющая ничего общего с некромантией. В любом скелете из королевского музея естествознания было больше жизни, чем в Рихтере. И это было только начало цепи мучений, ее первое звено, первая нота бесконечной симфонии несчастий…
И вот в сумерках одного из вечеров все переменилось. Некромант вышел из ступора, в котором пребывал в последнее время. Да, он снова стал прежним – с той лишь разницей, что теперь для него смыслом жизни была молодая колдунья, завладевшая его душой. Нельзя сказать, что в его случае действительно имели место какие-то любовные привороты или иные магические средства. Нет, ничего подобного. Что же это было? Его предназначение или случайная прихоть божества? Что за звук раздался, когда Рихтер повстречал Лееру на своем пути, – звон неумолимого небесного механизма или хохот? Никто не знает.
Покончив с добровольным затворничеством, некромант ударился в другую крайность: он развил бешеную деятельность, пытаясь узнать о таинственной женщине как можно больше. Он страшно боялся, что больше никогда ее не увидит. И, когда они снова встретились, Рихтер с ужасом убедился, что это правда: он безнадежно влюблен.
Любовь и некромантия не совместимы в одном теле. Хотя нужно брать шире – не только некромантия, но и вообще всякая магия с любовью не совместима. Во всяком случае, с физической любовью. Спасает положение только то, что все маги страшные эгоисты, которым нет дела до таких глупостей, как привязанности и продолжение рода. Используя магию, пропуская через себя ее силу, они получают наслаждение, которое простым смертным и не снилось. Но все же, несмотря на то что, по сути, в этом нет никакой необходимости, мужчинам-магам строжайше запрещено общаться с женщинами, а женщинам-магам с мужчинами. И, хотя этот запрет негласный, он свято соблюдается. В определенный момент физической близости волшебник перестает себя контролировать и забирает жизненную силу партнера. Неофит заберет немного, и дело закончится лишь сильной головой болью, ну а мастер возьмет себе всю жизнь, без остатка.
В древности этим часто пользовались темные чародеи я восстановления собственных сил. Да и не только в древности… Это явление широко распространено в военное время. В последней войне за Белые Пески, таким образом, была решена участь многих пленных. Когда цель оправдывает средства, морали нет места.
Любовь, дружба, сердечные привязанности – для магов все это в порядке вещей, если исключена возможность физического контакта. И хотя людям, лишенным магических способностей, известно о возможных для них последствиях, их все равно привлекают волшебники. В магии есть непонятное очарование, загадка, заставляющая сердце простого человека биться чаще.
Рихтер никогда не испытывал недостатка в женском внимании. Куда бы он ни отправился, он всегда был окружен поклонницами своего таланта. Кроме всего прочего он обладал достаточно привлекательной внешностью. Но вот на Лееру его обаяние почему-то не действовало. Рихтер заживо сгорал от запретной любви, а женщина по-прежнему была холодна к нему, и на ее лице не было написано ничего, кроме разве что сдержанного интереса. А ведь каждый час, проведенный в разлуке с Леерой, был для черного мага настоящей мукой. Ему, доведенному до отчаяния, казалось, что он сходит с ума. Воображаемые демоны не заставили себя ждать. Маг из последних сил боролся с ними, но демоны были сильнее. Они всегда сильнее.
Лееру же, казалось, только забавляли его мучения, она играла с Рихтером как кошка с мышью, нимало не заботясь о том, как эта игра отражается на его чувствах. Прекрасная внешне, она была не слишком хорошим человеком.
– Но ведь ты не знал этого? – позволил себе Дарий перебить некроманта.
– Нет, не знал, – покачал головой Рихтер. – Я считал ее совершенством.
– Ты был влюблен, этим все и объясняется.
– Да, любовь слепа… Лучше и не скажешь.
Безусловно, Леере льстило обожание Рихтера. Но в свои двадцать шесть лет она была достаточно умна и расчетлива, чтобы знать; что именно ей нужно от жизни. Леера понимала, что счастливая семейная жизнь с некромантом просто невозможна, хотя это нисколько не мешало ей принимать дорогие подарки, которыми осыпал ее Рихтер.
Молодая красавица специально приехала в этот город, надеясь заполучить богатого и желательно глупого мужа с кристально чистой до седьмого колена родословной. Ну а Рихтера никак нельзя было назвать глупым, да и аристократом, несмотря на все свои манеры, он тоже не являлся. А значит, у него не было ни единого шанса заполучить сердце Лееры. Но он не терял надежды, ведь ничего другого ему просто не оставалось. Рихтер стал ее тенью. Близкие некроманту люди стремились помочь ему разрешить эту проблему, но Рихтер никого не желал слушать. Черный маг приходил в ярость, когда ему пытались открыть глаза и рассказать правду о Леере. Или напомнить, что любовь некроманта – вещь невозможная. Особенно такого могущественного некроманта, как он.
Рихтер был готов для Лееры на все. Буквально на все. Хладнокровная красавица, видя, сколь серьезный оборот приняло дело, решила, что могущественный черный маг в качестве верного раба ей не помешает, и стала с ним немного ласковее. Тем самым она только крепче втянула на шее бедного Рихтера уже наброшенную петлю. Стоило ей заговорить с ним или трогательно посмотреть на него, как он терял остатки воли и становился послушной куклой в ее руках. Только успевай дергать за ниточки… Он исполнял все ее прихоти, ничуть не беспокоясь о том, как выглядит в глазах окружающих. Ему было наплевать. Если бы она вдруг приказала ему убить самого короля, он сделал бы это, не раздумывая ни секунды.
– Темные небеса! Не дай бог так сильно полюбить кого-нибудь! – Дарий содрогнулся.
– И не говори. – Рихтер вздохнул. В уголках его губ обозначились горькие складки. – А хуже всего то, что мне это нравилось.
