– Дядя Патон ведь уже вернулся? – спросила она, выкладывая морковку в раковину. – Я так и думала. Ночью был какой-то странный шум, но утром я так спешила на работу, что даже не успела заглянуть к нему в комнату. Во что он превратил машину!
– Это-то ладно, но, мам, он заболел! – поспешно сообщил Чарли. – Серьезно заболел. Мам, он весь поседел, говорить не может, лежит в своей комнате почти… почти как мертвый.
– Что?! – И мама умчалась на второй этаж. Через несколько минут она вернулась на кухню, встревоженная не на шутку.
– Надо вызвать врача. Бабушка в курсе насчет Патона?
– Сказала – так ему и надо, – выпалил Чарли.
Мама только головой покачала.
– Ну и семейка! – пробормотала она. Чарли уже успел и ужин разогреть, и стол накрыть, а мама все разговаривала с врачом, безуспешно пытаясь описать ему состояние дяди Патона. В самом деле, попробуй объясни по телефону, что человек поседел в одну ночь!
Наконец она повесила трубку и повернулась к мальчикам.
– Кажется, врач мне не поверил. Но обещал приехать в течение часа и разобраться, – сказала она.
– Врач? Какой еще врач?
Это вернулась из магазина бабушка Бон. Получив объяснения, она промаршировала к телефону, позвонила врачу и железным голосом отменила вызов.
– Да как вы можете! – возмутилась мама. – Патону нужна медицинская помощь!
– Обойдется, – отрезала старуха. – По крайней мере, врач тут ничего сделать не сможет, и незачем попусту тратить его рабочее время.
– Вы с ума сошли! – Голос у мамы сорвался. – Это же ваш родной брат! А если… если он умрет? Вас совесть не замучит?
– Все там будем. – Бабушка Бон принялась хладнокровно мыть сливы.
Билли прирос к стулу и с вытаращенными глазами наблюдал за происходящим. Похоже, семейная жизнь – это вовсе не сахар, решил он.
Атмосфера за ужином царила напряженная. От картошки с ветчиной бабушка Бон отказалась, поставила перед собой целое блюдо слив и с неимоверным чавканьем поглощала их одну за другой.
После ужина мальчики улучили минутку, когда мама стелила Билли постель, и выложили всю правду про бегство Босха.
– Как, опять животные? – Мама уронила подушку.
– Босх опрятный, – вступился за крысу Билли, – и ручной, совсем не кусается.
– Но все-таки крыса…
– Мам, ну пожалуйста, помоги нам его найти! – взмолился Чарли. – Если бабушка успеет первой, знаешь, что будет?
– Могу себе представить. – Мама усмехнулась. – Ладно, поищу, но предупреждаю: если я увижу крысу, то завизжу! Уж извините. – Она взбила подушку и вышла из комнаты, вздыхая: – Собаки, крысы… кто следующий – крокодил?
Билли рвался продолжить поиски Босха, но Чарли его отговорил.
– А ну как бабушка Бон что-нибудь заподозрит? – испуганным шепотом предположил он.
Ах, посоветоваться бы с дядей! На него ведь всегда можно положиться в трудную минуту, но… дядя лежит пластом, седой, полумертвый, от него даже не добьешься, что случилось. И придет ли он в себя вообще – еще неизвестно.
– Твой дядя ведь умеет взрывать лампочки? – спросил Билли.
– Не совсем. Он… вроде как управляет электричеством, – попытался растолковать Чарли. – Стоит ему посмотреть на лампочку, что-то происходит, и она взрывается. Поэтому он выходит из дому только по ночам. Чтобы никто не увидел, как проявляются его… способности.
– Слушай, а ведь у него в комнате горела лампочка, – заметил Билли.
– Да?! – Чарли вскочил. Надо же, а он и внимания на это не обратил. Нужно срочно проверить!
И точно, в дядиной комнате горел свет – яркая лампа над письменным столом.
– Все прошло, Чарли, – раздался слабый голос с кровати.
Дядя Патон смотрел на лампочку широко раскрытыми глазами, и на лице у него был ужас.
– Дядя, вы пришли в себя! – возликовал Чарли.
– Если это можно так назвать, – с трудом выдавил дядя. – Все, он со мной разделался. Выжал из меня все до капли. Он невообразимо силен. Я и помыслить такого не мог.
– Кто – он? – насторожился Чарли. Дядя опустил веки.
– Гризелда нарочно зажгла свет, чтобы меня испытать. Хотела убедиться, что я потерял свои способности. Что ж – так оно и есть.
– Но кто вас так отделал, дядя?
Дядя Патон попытался покачать седой головой.
– Я полагал, будто он давно умер. Но нет, он никогда не умрет.
– Да кто же, кто?! – заклинал Чарли.
– Не могу назвать его имя. Может, завтра… – И дядя Патон отвернулся лицом к стене.
Расспрашивать его дальше было бы жестоко и бессмысленно. Чарли направился к двери, но взгляд его упал на закопченную волшебную палочку, и мальчик, осененный внезапной идеей, прихватил ее с собой.
Билли сидел на кровати в комнате у Чарли – воплощенное отчаяние.
– Не переживай из-за Босха, – подбодрил приятеля Чарли. – Он умница, он друга не бросит. Вот давай поспорим, он скоро объявится. На что хочешь поспорим, а?
Оказывается, Билли даже не слушал. Он впился потрясенным взглядом в волшебную палочку. Чарли проследил его взгляд и ахнул. Палочка зашевелилась в руке у мальчика и начала преображаться на глазах: копоть исчезала, из-под нее проступала белизна – гладкая, как шелк, и теплая, точно солнечный луч. Вот сверкнул серебряный наконечник, и вместо горелого прутика перед Чарли вновь была волшебная палочка – целая и невредимая.
– Как это у тебя получилось? – выдохнул Билли.
– Не знаю, – удивленно пожал плечами Чарли. Он сел рядом с альбиносом и повертел палочку так и сяк.
– Это же волшебная палочка, верно? Смотри, взяла и сама починилась! Она чья, твоего дяди?
– Нет, – тщательно взвешивая слова, ответил Чарли, – я ее позаимствовал у… у одного человека, а он украл еще кое у кого.
– Она ведет себя как живая. Словно хочет принадлежать только тебе, – сказал Билли.
– Это невозможно, я же не волшебник и не чародей, – возразил Чарли.
– Но ты же одаренный, как и я, а это уже немало.
– Ну, не совсем как ты, – пробормотал Чарли, потом вытащил из-под кровати небольшую картину в старинной раме. На ней был изображен седовласый бородатый старик в черной хламиде, который, стоя посреди комнаты, озаренной свечами в высоких канделябрах, мелом чертил на каменном полу, испещренном непонятными знаками, звезду-пентаграмму.
– А-а, помню, как же, ты приносил эту картинку в школу в том полугодии, – протянул Билли, но в подробности вдаваться не стал.
– Точно. Старика зовут Скорпио, и он – чародей. Вот у него я и… кхм… украл палочку.
Билли разинул рот. Глаза у альбиноса опять стали такие круглые, что он сделался похож на очкастого красноглазого совенка.
– Как? – От изумления Билли даже осип.
– А вот так. Я проник в картину – раньше никогда не пробовал, только голоса с картин и фото слышал. – Заметив, что в глазах чародея мелькнул зловещий блеск, Чарли поспешно перевернул картину изображением вниз. – Тьфу! Мне нельзя на него засматриваться, а то опять утащит меня внутрь.
