Ребенок без особого энтузиазма пожевал листочек салата, найденный на подоконнике, подумал не сходить ли ему за провиантом, припрятанным в кладовке во избежание несчастного случая — он и сам там схоронился, дабы узреть через проделанную в стене дыру способность Мазахаки справляться с неординарными ситуациями, и надеждой, что она таки грохнется в обморок. Оказалось, что у госпожи Бильбергии не только стальные нервы, но и отменный размах руки сжимающей смертоубийственную скалку. Торми порадовался, что он не чайник… И тут его взгляд упал на вполне себе определенную, уцелевшую после знаменательного разгрома, изумительного цвета и притягательности небольшую банку вишневого варенья. В животе томно заурчало. О, эта восхитительная, тающая на язычке сладость неповторимого вкуса! И даже если он слопает целую банку, мистическое исчезновение варенья можно смело списывать, как жертву вследствие операции по обезвреживанию гнусного чайника, одержимого злым духом. Такое оправдание более чем уместно, однако та непостижимая высота, на которой находилось заветное сладкое, была проблематична.
Собственническая улыбка расцвела на его лице, и Торми осмотрелся взглядом хищника на охоте в поисках оставшихся в живых стульев — к сожалению, рост пока не позволял просто протянуть руку и снять с полки баночку, прикрытую бумажной салфеткой. Чудом уцелевшая табуретка, забившаяся под стол, была немедленно вытащена и пущена в ход. Решительно устремившись к вожделенной цели, мальчик предвкушающе ухмыльнулся, взобрался на несколько неустойчивую, вследствие свежеобразованных неровностей пола, конструкцию и протянул руку к томящемуся в стеклянных стенках варенью.
Он не совсем понял, что именно произошло, но в следующий момент обнаружил, что вишневая амброзия отдаляется от него, а сам он явно куда-то летит. В попытке затормозить падение мальчик схватился за дверцу шкафчика, но почувствовав, что шкаф под давлением его веса сейчас полетит следом, резко отпустил. Звенящий грохот огласил просторы кухни, и Торми, в недоумении хлопая глазами, обнаружил себя сидящим на полу рядом с подломившейся ножкой табурета, в окружении высыпавшихся из покосившегося шкафчика набора разномастных крышек от кастрюль. Ребенок только было собрался порадоваться, что ни одна из них его не накрыла, как на голову, на «счастье», прилетело нечто очень даже увесистое и, странно хлюпнув, скатилось за спину.
Обалдевший от такого хода дела Торми, потянулся было оценить размеры намечающейся шишки, ибо приложило его не хило, но ароматная липкая струйка, проложившая на лице извилистую дорожку, отвлекла от анализа собственных ощущений. Мальчик снял с волос засахаренную вишенку и, с грустинкой посмотрев на нее, выдохнул:
— Ну, хоть так…
И ни то с сожалением, ни то с удовольствием, отправил ее в рот.
* * *
Оставшись один, Шензу испытал облегчение, не понимая, что здесь происходит, и надо ли ему это понимать. Догадки, что Фитеума послал его именно в дом Арахуэнте, решив проучить за опоздание в первый же рабочий день, приобретали основу, по мере того, как парнишка знакомился с обстоятельствами, сопровождающими его работу. И только, когда странный господин с застывшей струйкой крови стекающей с уголка губ покинул комнату, Шензу подумал, что он вполне мог оказаться тем самым адресатом посылки. И почему разумные мысли приходят со значительным опозданием?
Он оглядел следы разрушения, царящего в холле, пытаясь предположить, что здесь могло произойти, причем не сегодня, ибо свежестью и новизной битые черепки не отличались. Пройдя мимо полуразбитых статуй, аккуратно выбирая куда ступить, Шензу остановился возле того самого хода, где скрылся его недавний собеседник, и прислушался к глухому шуму и слабо доносившемуся звяканью и топанью. Идти следом не тянуло. Юноша присел на нижние ступеньки мраморной лестницы с намерением дождаться предполагаемого владельца дома. Более-менее подробно осмотрев живописные развалины в холле, где ему было велено ждать, Шензу стал скучать…
Откуда- то потянуло прохладой, легкий сквознячок всколыхнул пряди волос и кто-то положил ледяную руку на плечо. Терзаемый нехорошими предчувствиями, юноша неуверенно повернул голову и судорожно вцепился в собственную сумку.
— Здрасте! — выдохнул он в полупрозрачное улыбающееся лицо тающей в воздухе фигуры, вытаращив глаза.
— Хочешь, познакомимся поближе? Я устрою тебе занимательную экскурсию, — повис в воздухе хрустальный звук голоса.
А уже в следующее мгновение, ноги Шензу сами подняли его дрожащие тельце, и понесли… все равно куда, лишь бы не оставаться здесь.
Дверная арка, коридор, еще один… тут парнишка притормозил, неожиданно встретившись с расписной вазой на постаменте, и, не сумев предотвратить ее падения, выслушал звон разлетевшихся осколков. (Кажется, он начинал понимать, откуда в доме такой беспорядок.) Повертевшись на месте, Шензу понял, что не знает куда бежать, и ринулся абы куда. Он предпочитал не думать, что возможно столкнулся с призраком… Зря не прихватил с собой защитного амулета, освещенного в одном из храмов Причастия, но кто же знал, что все так обернется. Призраки внушали ему неподдельный ужас, они приходили оттуда, куда он не хотел возвращаться. Не хотел. Да нет же, он там никогда и не бывал. Это не он. Вовсе нет…
Какое- то светлое помещение впереди. Шензу ухватился за косяк, дабы на всем ходу вписаться в дверной проем, и тут произошла еще одна неприятность — экстренное торможение: под ногу попал инородный предмет, напоминающий раздрызганную скалку, на нем-то он и навернулся. — «Кошмар какой-то» — думал он, потирая ушибленное место и чувствуя, как болит каждая косточка в отдельности. Но на самом деле подлинный кошмар ждал его прямо перед ним.
В помещении, мало уступавшему по степени разгрома холлу, среди битой посуды и поломанной мебели сидел на полу рыжеволосый мальчик. Шензу судорожно выдохнул, вытаращившись на его, не иначе как, окровавленную голову, и заворожено смотрел, как темно-алые густые струйки медленно скатываются с бледных щек и тягуче-неспешно капают на белый воротник рубашки. Мальчик со счастливым видом мазнул по запачканной щеке и с видимым удовольствием облизал пальцы.
Шензу резко попятился, когда ребенок со словами «Определенно вкусно! Оно стоило того» вновь протянул руку к собственной шевелюре.
Пора, пора уносить отсюда ноги!
Ужас липкими щупальцами сковывал движения. И как в каком-то поистине страшном сне, Шензу, пытаясь отползти подальше от перепачканного красным мальчика, понял, что тонет в волнах переполняющего его ужаса. Далее он провалился в дымку голубовато-сизого тумана, клубящегося странного вида и направления завитками, его, кажется, кто-то звал по фамилии, требуя ни то очнуться, ни то даже не пытаться. Наконец, юноша открыл глаза, чувствуя, как в оледеневшие конечности приливает горячая кровь, и белое становится белым, а не черным, как раньше.
