— А что он здесь делает? — поинтересовалась Роза, но сдвинулась в сторону, пропуская в комнату Арлиана, который посадил Конфетку на кровать.
Комната Розы была отделана темно-красным бархатом. В отличие от спальни Конфетки, которую освещали четыре стеклянных светильника, здесь в самых разных местах стояли толстые свечи. Арлиан быстро огляделся по сторонам и спросил, обращаясь к Розе:
— Тебе помочь?
— Ты не клиент, верно? — проговорила она. — И не стражник, судя по костюму.
Она не ответила на его вопрос, просто протянула к нему руки, причем сначала ту, в которой держала свечу.
Арлиан понял, что она имеет в виду, взял свечу и поставил ее на ближайший столик, затем отнес Розу на кровать, посадив рядом с Конфеткой — та тут же потянулась к ней и нежно обняла.
— Нам так давно не удавалось поболтать! — сказала Конфетка. — И зачем только тебя перевели сюда?
— Что он здесь делает? — повторила Роза, не обращая внимания на вопрос Конфетки. — Он твой друг?
Арлиан решил, что дополнительный свет не помешает, и начал зажигать свечи от той, которую взял у Розы.
— Я подошла к окну, чтобы немного подышать свежим воздухом, и увидела его во дворе, возле конюшни, — ответила Конфетка. — Знаешь, я предложила ему забраться наверх, и он забрался! — Она хихикнула.
Роза повернулась и оценивающе посмотрела на Арлиана.
— Если тебя здесь поймают, у тебя будут серьезные неприятности.
— А у меня уже серьезные неприятности, — заявил Арлиан, поднимая голову от третьей свечи.
Роза вопросительно взглянула на Конфетку.
— Он беглый раб, — пояснила Конфетка. — Работал на руднике Глубокий Шурф.
— Надеюсь, ты понимаешь, — нахмурившись, проговорила Роза, — что, если кто-нибудь спросит, он залез сюда сам, его никто не приглашал. А мы, бедные калеки, не смогли ему помешать.
— Естественно! — решительно кивнув, заявила Конфетка. — Конечно. Мы даже позвать на помощь не могли, стены здесь такие толстые — нас бы все равно никто не услышал. А еще он меня изнасиловал. — Она снова фыркнула.
Роза взглянула на Арлиана и спросила:
— Правда?
— Скорее наоборот, — призналась Конфетка.
— Но я не возражал, — вмешался Арлиан и вернул пятую свечу на место, решив, что этого достаточно.
— Ладно, — сказала Конфетка, снова став серьезной. — Я подумала, что мы могли бы его отмыть и найти приличную одежду, чтобы ему больше не пришлось прятаться.
— Возможно, — согласилась с ней Роза.
— Может быть, я тоже смог бы вам как-нибудь помочь, — заявил Арлиан и поставил на место свечу, от которой зажигал остальные.
— Помочь нам? — насмешливо переспросила Роза. — Каким образом? Если только ты не волшебник и не в силах вернуть нам ноги, ты ничего не можешь для нас сделать. — Она покачала головой. — Нет, мы останемся здесь, пока не состаримся. И тогда нас скормят собакам.
Конфетка прикусила губу.
— Не говори так.
Арлиан удивленно уставился на женщин.
— Скормят собакам? На самом деле? — спросил он.
— Не хочу даже слушать, — заявила Конфетка и зажала уши руками.
— Такая возможность существует, — проговорила Роза.
Арлиан стоял и таращился на них с глупым видом, не в силах найти подходящие слова.
Наконец Конфетка взяла себя в руки и сказала:
— Давай начнем с волос.
— Конфетка, — поколебавшись немного, заявила Роза, — впустить его сюда — это одно. Можно сказать, что он нас заставил. Но заниматься волосами… А если нас поймают?
— Пойдем собакам на корм значительно раньше, — проговорила Конфетка. — Какая разница, если нам все равно уготована такая судьба? Слушай, давай, будет весело!
Роза разглядывала Арлиана и хмурилась.
— Никто не станет проверять, что мы сейчас делаем, — начала уговаривать подругу Конфетка. — Они никогда не проверяют. Зачем было тогда отрубать нам ноги? Стража следит за тем, чтобы сюда никто не влез, они не знают, чем мы тут занимаемся.
— Хозяйка знает.
— Она спит у себя в комнате на первом этаже! А Ник здесь, не можем же мы выгнать его на такой ужасный холод, верно? Если мы услышим, что кто-то идет, он спрячется.
— Где?
— Где угодно. Под кроватью, в шкафу…
— На чердаке?
Глаза Конфетки широко раскрылись от удивления.
— А здесь есть чердак?
Роза показала на панель в потолке своей комнаты, края которой скрывали золотые фестоны.
— Она поднимается, — сказала Роза. — Хозяйка хотела устроить там небольшое окошко для клиентов, чтобы они могли подсматривать, но потом передумала. — Она взглянула на Арлиана. — Сможешь туда забраться?
— Думаю, да, — ответил он, прикидывая высоту панели. — Если будет на что встать. Вот это подойдет, — добавил он, показав на стул.
— Поставь стул так, чтобы было удобно, — посоветовала Роза. — На всякий случай.
Арлиан кивнул и установил стул под панелью. Пока он занимался делом, подруги о чем-то тихонько шептались. Убедившись в том, что все в порядке, Арлиан к ним повернулся.
— Идем, — позвала его Конфетка. — Мы тобой займемся. И скоро ты станешь самым красивым мужчиной в Вестгарде!
— По меньшей мере, — согласилась с ней Роза. — Помоги мне, ладно?
Арлиан довольно быстро выяснил, что у Розы возле кровати нет маленького столика с баночками и флакончиками, как у Конфетки. Один из углов ее комнаты украшало роскошное трюмо с двумя табуретками, тремя зеркалами и огромным количеством косметики. Две медные лампы заливали его ровным ярким сиянием. Арлиан посадил женщин на табуретки и опустился между ними на колени.
Роза развязала кожаную ленточку и начала расчесывать его спутанные волосы. Конфетка действовала более решительно и схватила ножницы.
— Мне нравится прическа лорда Интиора, а тебе? — спросила она.
Роза отвернулась от спутанных волос Арлиана и, нахмурившись, взглянула на подругу.
— Ты имеешь в виду, если зачесать назад, а с боков коротко подстричь? Ну, не знаю… — Она принялась изучать Арлиана, взяла его за подбородок и чуть приподняла лицо.
Разумеется, Арлиан не имел ни малейшего представления, о чем идет речь. Он никогда не слышал про лорда Интиора и, уж конечно, не разбирался в прическах. Впрочем, он был на все согласен и не собирался сопротивляться. Оказавшись наедине с двумя прекрасными женщинами, в теплой комнате, окутанной восхитительными ароматами, он чувствовал себя так замечательно, что с трудом верил в реальность происходящего. Если бы еще удалось чего-нибудь поесть и не приходилось беспокоиться о том, что его могут поймать, он был бы на седьмом небе.
