Хорошо было обнимать, и хорошо, когда обнимают тебя, этим мы и занимались, пока я не увидел тень, двигающуюся в окрестностях.
— Массстер Мерлин.
— Глайт!
— Да-а. Я вижшшу, ты пришшшел сссюда. В человеческой форме, в демонической форме, выросссшим или маленьким, я узсснаю тебя.
— Мерлин, что это? — спросила Гилва.
— Старый друг, — сообщил я ей. — Глайт, познакомься с Гилвой. И vice versa.
— Радуюсссь. Я пришла предупредить тебя, что приближаетссся…
— Кто?
— Принцессса Дара.
— Срань драконья! — заметила Гилва.
— Ты догадалась, где мы, — сказал я ей. — Держи это при себе.
— Я ценю свою голову, Повелитель. Что нам теперь делать?
— Глайт, ко мне, — сказал я, вставая на колено и протягивая руку.
Она перетекла на неё и устроилась поудобнее. Я поднялся и подхватил Гилву другой рукой. Послал свою волю в спикарт.
Потом я заколебался.
Я не знал, где, чёрт возьми, мы были — по-настоящему, физически, в терминах географии. Путь может доставить к соседней двери или на расстояния тысяч миль от изначальной точки, или куда-нибудь в Отражения. Можно дать спикарту рассчитать, где мы находимся, и смастерить обратный путь, если мы намерены обойтись без парадного входа, но это займёт какое-то время. Слишком долго.
Я мог просто использовать его, чтобы сделать нас невидимыми. Но я боялся, что маминых колдовского нюха будет достаточно, чтобы засечь наше присутствие на уровнях вне пределов видимости.
Я обратился лицом к ближайшей стене и протянулся сквозь неё по линии силы спикарта. Мы были не под водой и не дрейфовали по морю лавы или зыбучего песка. Кажется, мы были в лесу.
Так что я подошёл к стене и провёл нас сквозь неё.
Через несколько шагов посреди затенённой поляны я оглянулся и увидел поросший травой склон холма без единого признака выхода. Мы стояли под синим небом, оранжевое солнце подбиралось к зениту. Вокруг нас был слышен птичий и «насекомий» гам.
— Коссстный мозссг! — воскликнула Глайт, отплелась от моей руки и исчезла в траве.
— Не уходи надолго! — прошипел я, пытаясь сдержать голос; и увёл Гилву от холма.
— Мерлин, — сказала она, — я напугана тем, что узнала.
— Я не скажу никому, если ты не скажешь, — сказал я. — Если хочешь, я могу даже удалить эти воспоминания прежде, чем отошлю тебя обратно на похороны.
— Нет, позволь сохранить их. Я могу даже пожелать, чтобы их было больше.
— Я вычислю наше положение и пошлю тебя назад раньше, чем тебя хватятся.
— Нет, я подожду, пока охотится твоя подруга.
Я уже ждал, что она продолжит: на тот случай, если мы никогда больше не увидимся, что стало достаточно вероятным в связи с отбытием Тмера и Таббла на скейтах по вечной спирали смерти. Но нет, она была сдержанной и хорошо воспитанной девой битв — с более чем тридцатью зарубками на рукояти широкого меча, как я узнал позже, — и она была выше изъявлений безвкусных трюизмов в присутствии будущего правителя.
Когда Глайт вернулась, я сказал:
— Спасибо, Гилва. Теперь я намерен отправить тебя обратно на похороны. Если кто-либо видел нас вместе и хочет знать, где я, скажи, что я рванул в бега.
— Если тебе нужно место, куда рвануть…
— Давай поговорим позже, — сказал я и послал её обратно в храм на край всего.
— Ссславный грызсун, — заметила Глайт, как только я начал трансформацию в человека. (Этот путь мне всегда удаётся легче, чем трансформация в демона).
— Мне бы хотелось послать тебя обратно в скульптурный сад Всевидящих,
— сказал я.
— Почему туда, массстер Мерлин?
— Покарауль там, посмотри, не появиться ли где разумный круг света. И если увидишь, обратись к нему как к Колесу-Призраку и попроси его придти ко мне.
— Где ему иссскать тебя?
— Не знаю, но он хорош в делах подобного рода.
— Тогда посссылай меня. И есссли тебя не пожшшрет что-нибудь большшее, как-нибудь приходи к ночи расссказать сссвои иссстории.
— Приду.
Повесить змею на дерево — работа минутная. Я никогда не знал, когда она шутит: юмор рептилий более чем странен.
Я вызвал свежее одеяние и облачился в серое и лиловое. Заодно выудил клинки, длинный и короткий.
Стало интересно, как там мамочка в своей часовне, но решил не шпионить за ней. Я разбудил спикарт и минуту смотрел на него, затем успокоил. Кажется, он может напортачить, перенося меня в Кашеру, а я не уверен, сколько прошло времени, и действительно ли Люк ещё находится там. Я вытащил Козыри, которые сопровождали меня вместе с траурным одеянием, вынул их из коробки.
Отсек Козырь Люка, сфокусировался на нём. Довольно нескоро Козырь похолодел, и я почувствовал присутствие Люка.
— Да? — сказал он, когда его изображение поплыло и сменилось, и я увидел его едущим верхом по отчасти проклятой, отчасти нормальной местности. — Это ты, Мерль?
— Ага, — ответил я. — Я делаю вывод, что в Кашере тебя нет.
— Правильно, — сказал он. — А ты где?
— Где-то в Отражениях. А что у вас?
— Будь я проклят, если я знаю наверняка, — отозвался он. — Мы несколько дней следуем по Чёрной Дороге… и единственное, что я могу сказать, это тоже — где-то в Отражениях.
— О, так ты обнаружил Дорогу?
— Найда. Я ничего не видел, но она провела нас безошибочно. Со временем след стал ясен и мне. Адский буксир эта деваха.
— Она сейчас с тобой?
— Конечно. Она говорит, скоро мы их прихватим.
— Тогда лучше проведи меня.
— Шагай.
Он протянул руку. Я тоже вытянул свою, сжал ладонь Люка, сделал шаг, освободил ладонь, уже шагая с его лошадью.
— Привет, Найда! — воззвал я туда.
Она ехала верхом по правую руку от Люка. Впереди, справа от Найды, в седле чёрного коня маячила мрачная фигура.
Найда улыбнулась.
— Мерлин, — сказала она. — Привет.
— Как насчёт Мерль? — спросил я.
— Как хочешь.
Фигура на тёмном коне повернулась в мою сторону. Я еле сдержал смертельный удар, что рефлекторно рванул через спикарт, да так быстро, что даже испугал меня. Воздух между нами взвился грязным дымом и наполнился визгом, как от машины, впивающейся в асфальт, чтобы предотвратить столкновение.
Это был большой светловолосый сукин сын, и он носил жёлтую рубашку и чёрные штаны, чёрные сапоги и множество ножевых изделий. Медальон со Львом, разрывающим Единорога, подпрыгивал на его широкой груди. Всякий раз, когда я видел или слышал дела этого человека, он готовил что-то мерзкое, и всегда чертовски близко от Люка. Он был наёмником, Робин Гудом из Эрегнора, заклятым врагом всех, кто поддерживал Эмбер — незаконным сыном прежнего её правителя Оберона. Я был уверен, что в Золотом Кольце за его голову была назначена награда. С другой стороны, многие годы они с Люком были приятелями, и Люк клялся, что он вовсе не так уж плох. Это был мой дядя Далт, и я чувствовал, что если он двинется слишком быстро, гибкие жгуты его мускулов разорвут в клочья жёлтую рубашку….
