На свадьбе все проходило, как обычно на свадьбах. Егор набил дяде невесты морду, уж не знаю чего они не поделили, я при этом не присутствовал. Но зная Егора, это могло произойти и без повода. Драться он умел и любил. Иногда у него «чесались кулаки». Где же еще подраться, как не на свадьбе?
В других драках я его видел. Это были не бестолковые махания руками, а точные, выверенные и даже красивые движения. Вероятно это как-то связано с чувством ритма и танцами. Танцевал он тоже красиво. Не дергался, как все мы, его движения были «модными» и плавными. Казалось что его руки и ноги не жесткие, а гибкие и плавно сгибаются там, где не должны сгибаться. Позже, когда он уже занимался айкидо и дрался иногда даже с двумя соперниками, я замечал, что он уже знает свою силу. Дозировал удары, как бы забавляясь, пытаясь продлить драку и свое удовольствие. Очень жалел, когда соперник падал и не мог подняться. «Что же ты…» — говорил он с разочарованием в голосе. Лежачих он не добивал.
Хоть я не любил и не умел драться, Егора я не боялся. Потому, что однажды «проверил». Пытался спровоцировать, пьяного, на драку со мной. Конечно, я рисковал, потому что он уработал бы меня даже в этом состоянии. Но я тоже был пьян и мне «море было по колено».
«Я тебе щас всеку…» — сказал Егор после каких-то моих агрессивных слов. Что-то мы тогда не поделили. Я толкнул его в грудь и предложил: «Ну, давай….». Обычно Егора упрашивать не приходилось. Здесь даже видно было, как ворочаются его пьяные мозги. Он стоял с занесенной рукой, потом опустил её. «Ударь меня первый» — сказал он, вроде как давая мне фору. Но я обнял его и сказал:
— Я никогда не смогу ударить тебя. И ты меня — тоже. Мы слишком много прошли вместе, чтобы становиться врагами. А если когда-нибудь станем, то уже на всю оставшуюся жизнь.
Это было по-пьяному пафосно, но вероятно он ощущал примерно те же чувства. Тоже обнял меня и сказал:
— Если бы ты меня хоть пальцем тронул, я бы тебя убил. Даже если бы просто еще раз толкнул. Ну не убил бы, но бил бы изо всей силы.
Естественно, все разногласия были забыты и с тех пор мы были уверены друг в друге. Что я его не изобью, например…
* * *
Тем временем свадьба шла своим чередом. Егор уже отпаивал водкой избитого им дядю невесты. Обещал ему найти и отмудохать того, кто это сделал. Судя по состоянию опьянения, действительно был готов поквитаться с этим негодяем.
Потом мы пришли домой к жениху. Невеста жила с ним уже год, поэтому свадьба была просто актом узаконивания отношений. Молодые на свадьбе не пили, а тут, на кухне, начали отрываться. Тем более закуски и водки оставалось много. Егор сидел с ними. Я тоже было присел, но вспомнил, чем это кончилось и пошел спать. На следующий день проснулся, с удивлением обнаружил, что родители жениха ушли на работу, к 8 часам. Потом в районе обеда вернулись, с другими, тоже уже отработавшими, родственниками и сели дальше пить. Егор тоже проснулся днем, но был никакущий. Я попрощался с ним, еще раз поздравил молодых и родственников и поехал домой один. За своего друга я не волновался. Прошлый раз все прошло без эксцессов, мы даже на улицу не выходили. Вернулись домой вечером в воскресенье, почти трезвые.
Дома повалялся в ванне, привел себя в порядок, купил цветов и поехал на другой праздник. Что подарить имениннице я не знал, потому решил, что суну ей несколько тысяч рублей в открытке во время танца. Дарить конверт с деньгами тогда было как-то не принято. Приехал даже раньше Вадика, сразу же окружил «свою» Люсю вниманием. Про других тоже не забывал. Когда Вадим подъехал, стало полегче. Мы неплохо посидели, немного выпили и ругали Егора, который «не смог» приехать. Причину, по которой он не смог, я не стал озвучивать. Этому очень огорчилась именинница Нина, видимо положила на Нелидова глаз. Я пошутил, что надо было ему прошлый раз «дать». Она, тоже в шутку, ответила, что «дала» бы, если бы он попросил. Потом начали укладываться спать. Уже без прелюдий я залез к Люсе в постель, она начала шептать, что чуть от стыда не сгорела от этого. Я ей заметил, что ни мне, ни Вадиму не постелили в этот раз на полу. Даже на Егора не рассчитывали. Вероятно его Нина хотела приютить. Вадик лег со Светланой. Прошлая ночь повторилась с той разницей, что наш секс теперь был защищенным. Утром я задержался подольше, так как был выходной. Мы позавтракали яичницей, выпили немного вина. Намекнул Светлане, чтобы она увела куда-нибудь подружек «по делам». Закрылись с Люсей в комнате и уже от души оторвались. Предложил ей минет, она отказалась. Ну и ладно, переживем. В традиционном сексе тоже есть много поз. Потом ушли искать ее товарок. «Вы куда запропастились?».
* * *
Вечером мама сказала, что мне звонила какая-то девушка. Я понятия не имел, кто это мог быть. На следующий день она перезвонила. Ей оказалась Катя. Подумал, что она разыскивает Егора, но нет, она хотела встретиться со мной. Спросил, где она, она ответила, что в центре. Я сказал ей идти в кафе неподалеку, пусть чего-нибудь закажет себе, я скоро приеду. Мы встретились, как и договаривались. Я самодовольно думал, что с Егором ей надоело заниматься сексом и она решила встретится со мной тет-о-тет. Вошел в кафе героем-любовником. Нашел глазами Катю, сел за маленький столик, напротив неё. Все оказалось по-другому.
Она сходу меня ошарашила новостью, что у нее задержка. Уже две недели. Я сидел и лихорадочно подсчитывал. Две плюс две — четыре недели. На семь — 28 дней. Сегодняшнее, 30 число минус 28, получается начало марта. Март третий месяц, плюс 9 получается двенадцать. Декабрь. Не мог сообразить, начало или конец декабря. Полный март, значит начало декабря.
Я сидел, пришибленный новостью. Именно тогда родилась Ирина. В начале зимы 1993 года. История дала мне пинка и посмеялась над моими жалкими потугами. Катю я не замечал. Я думал что теперь будет делать Егор… А что он будет делать… Свалит в закат. Замутит с Галей. Когда Катя уедет, все про неё забудут.
Да… Катя… Она сидит здесь и смотрит на меня. Хочет, видимо, чтобы я ее поддержал, дал хоть какую-то надежду, что все будет хорошо. Не могу я ей этого дать. Но не могу также сказать, что она здесь никому не нужна. А когда родит, даже родители будут её осуждать. Что же делать? Что же делать?
Она смотрела, на меня, я молчал. Не выдержала первой.
— Ну, что же ты молчишь?
— А что надо говорить. Ты сама знаешь, что беременна. Женщины лучше мужчин в этом разбираются.
Она наклонила голову и заплакала. Наверно понимала, что беременна, но надеялась, что я скажу «А! Плюнь! Это просто задержка, завтра месячные начнутся». Она плюнет и наутро обнаружит у себя кровь. Потом и дальше будет трахаться со всеми подряд без резинки. Я так не сказал. И она поняла, что действительно беременна. Не на половину, не на четверть, а на все 100 % беременна. Она плакала, а я думал, что её жизнь только что разделилась. До этого она была беззаботной дурочкой, которой просто нравится заниматься любовью с симпатичными ей парнями. А теперь резко повзрослела, стала понимать, что такое причина и следствие, что такое ошибки в жизни и как за них люди платят. Я ждал, когда она выплачется, не утешал. Наверно, я был жесток. Но быть добрым я не имел права. Мне нечего было ей предложить.
Я не стал выяснять, кто отец, почему она не будет делать аборт и другие вещи. Я знал это лучше неё, даже знал пол ребенка. Но говорить этого не мог. Поэтому обо всем этом она начала говорить она, всхлипывая и утирая нос.
Что у нее какое-то женское заболевание. Что при этом заболевании хронически воспалены какие-то органы, женщина этого может и не чувствовать, т. к. они ее не беспокоят. Что при аборте большой риск кровотечения, бесплодия или даже смерти. Никто ей не будет делать аборт при таком воспалении. Я в этом не ничего не понимал. Даже если бы разбирался в женских болячках и нашел в ее знаниях пробелы, я не смог бы ее убедить. Я знал, что она не сделает аборт. Точка.
Я мог только передвинуть стул к ней, обнять и положить её голову себе на грудь. И слушать. Слушать, какая она была дура, что не предохранялась. Что не заставляла одевать презервативы, не отслеживала менструальный цикл, а просто отмечала, когда должны начаться месячные, в календарике. Что бы я не думал, будто она пришла ко мне, как к возможному отцу ребенка. Нет, она знает, что я не могу быть отцом. Просто куда пойти и с кем поговорить, она не знает. Что с Ильей она уже давно не спит, только изредка делает ему минет и он не поверит, что это его ребенок. Что у неё только два варианта, кто может быть отцом. Егор или Саша. С Егором они, конечно занимались любовью чаще… Я прервал её и спросил, кто такой Саша.
