металл?
Фростпайн улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
— Да ладно, Торговка. Ты ведь знаешь золото? Ты держала его, видела в разных формах. Подумай о золоте в своём самом внутреннем сердце, и позови его к себе. Не забывай тянуть проволоку, пока зовёшь.
Снаружи ударил гром.
Она нервно подошла к пластине и ухватила конец проволоки щипцами. Позвать металл к себе? Это был металл, а не живое существо …
Раньше, когда она была маленькая, она пробралась в ювелирную мастерскую. Там было темно. Видно было только женщину-кузнеца, стоявшую на фоне кузнечного огня. С помощью щипцов она подняла с углей бутылку. Повернувшись до тех пор, пока бутылка не оказалась над формой, она наклонила её. Оттуда жёлто-белым потоком выплеснулся живой огонь, бросая искры и блестя во время падения.
Даджа закрыла глаза, вызвала воспоминание о том потоке, напрягая руки. Сначала металл противился ей. Она позвала его снова в своём сердце. Медленно, по чуть-чуть, золото в её воспоминаниях свернуло от формы и потянулось к ней.
Запнувшись, она открыла глаза. Она стояла в ярде от волочильной доски. В её щипцах была зажата проволока в три раза длиннее той, с которой она начала.
Ахнув, она выпустила из рук щипцы с проволокой.
— Мне жаль … я испортила её! Я не протянула её до конца. Я ослабила твоё золото, ‑ сказала она. Даже руки и колени её чувствовались слабее и шатались, трясясь после приложенного усилия. Она ведь приложила усилие? Гром прогремел почти у неё над готовой. Она рывком села на пол.
— Не волнуйся — это был просто эксперимент. Выпей это, ‑ он поднёс к её лицу каменную чашу с какой-то жидкостью. ‑ Оно поставит тебя на ноги.
На вкус жидкость была как вода с раздавленными в неё листьями мяты. Она выпила всё, и обнаружила в себе силы встать.
— У тебя талант, ‑ сказал Фростпайн. ‑ И любому дураку ясно, что ты любишь работу по металлу. Хотела бы ты научиться кузнечному делу? Приходить сюда, скажем, после полудня, когда заканчивается период отдыха. Я бы с радостью взял тебя на обучение.
— Я могу? ‑ прошептала она. ‑ Никто не будет бить меня, запирать в комнате или давать мне дополнительную работу за проведение времени с лугша? Ты позволишь мне учиться?
— Это не просто моё позволение, Даджа, ‑ сказал Фростпайн, поправив одну из её косичек. ‑ Я годами ждал встречи с кем-то, кто любит эту работу так же, как и я.
Дрожа, она взглянула ему в лицо:
— Если бы я … ‑ слова застряли у неё в горле. Она попыталась ещё раз. ‑ Если бы наш корабль не потонул, если бы я не была сейчас трэнгши …
— Даджа …
Она помотала головой:
— Я бы прожила всю жизнь, полагая себя неправой. Думая, что это грязно — хотеть делать то же, что и лугша. Была бы плохой Торговкой. Плохой Кисубо.
Фростпайн покачал головой. Снаружи хлестал дождь.
— Не вини свой народ. Они ведут трудную жизнь. Их верования помогают твоему народу держаться вместе, защищаться от лордов и торговых гильдий.
— Я знаю, ‑ признала она. ‑ Но сколько ещё таких ребят, как я, желающих научиться работе лугша?
— «Ребят»? ‑ спросил он с улыбкой.
— Так говорит мальчик, с которым мы живём.
— Ну, «малышка», ‑ он подмигнул, вызвав у неё улыбку, ‑ когда мы углубимся в такие вещи как древесный уголь, каменный уголь, разные молотки и разные щипцы, ты, возможно, решишь, что Торговцы всё-таки правы, ‑ он подбоченился и осмотрел её с верху до низу. ‑ Начнём с подыскивания для тебя надлежащего фартука. И ты, возможно, захочешь носить одежду, которую не жаль пачкать. За этой работой ты сильно испачкаешься.
Секунду назад она бы с радостью отвергла что угодно, исходящее от Торговцев, например свой красный траурный наряд. Теперь же она беспокойно моргнула. Он был прав; она знала, что был, но … Она провела рукой по своему рукаву. Она спросит Ларк. Ларк знает, что делать.
Фростпайн поправил свой пояс:
— Фартуки Кирэла и мои слишком велики. Отправимся к кожевникам, ‑ приобняв её за плечи, он повёл её под дождь.
Наблюдая, как Браяр и Трис спорят, моя посуду после ужина, Даджа вспомнила наставления Фростпайна. Её очень беспокоила перспектива откладывания в сторону её траурной одежды, но она знала, что кузнец прав. Красная одежда слишком дорого стоила.
— Ларк? ‑ нерешительно спросила она. ‑ Я … один кузнец хотел бы взять меня в помощники.
Та собиралась встать из-за стола. Вместо этого она села обратно на стул:
— У него есть имя? ‑ спросила она.
— Фростпайн.
Ларк и Розторн переглянулись — странно переглянулись, подумала Сэндри, с интересом наблюдавшая за ними.
— Нико был прав, ‑ пробормотала Розторн.
— Мы знаем Фростпайна, ‑ сказала Ларк Дадже. ‑ Он хороший человек, и хороший кузнец. Ты многому у него научишься. Он желает встречаться с тобой после полудня?
Даджа кивнула:
— И ещё … не знаешь, где я могу найти … ну, другую одежду? ‑ она разгладила рукой свой красный пиджак. ‑ Ничего особенного, просто … лосины, и, может быть, пара рубах.
Ларк кивнула:
— Это разумно — было бы глупо прожигать и измазывать твой траур в кузнице. У меня нет лосин, брюки сойдут?
Даджа кивнула, уставившись на стол перед собой. Мягкая коричневая рука легла ей на плечо:
— Я могу сделать тебе красные повязки на голову и руку, чтобы ты могла носить хоть какие-то цвета для своей семьи, ‑ сказала Ларк. ‑ Чтобы люди знали о твоей потере.
Секунду Даджа не могла ничего сказать из-за комка в горле. Ларк видела её сердце. Она знала, чего ей стоило отказаться от красного, и предложила практичный способ не делать этого. Теперь духи Кисубо не будут злиться, мстить или думать, что она их не любила.
— Спасибо, ‑ прошептала она. ‑ Это очень любезно.
— Тогда давай уладим это прямо сейчас, ‑ Ларк провела Даджу наверх, где в коттедже хранились вещи — в ящиках между комнатами девочек. ‑ Эти должны тебе подойти, ‑ сказала она Дадже, открыв ящик. Роясь в сложенной одежде, она выбрала несколько пар брюк — три разных оттенков коричневого, одна — растительного зелёного и ещё одна — тёмно-синего — и положила их на протянутые руки девочки. - Когда станет жарко, эти подойдут, ‑ сказала Ларк, добавляя лёгкие, прочные блузки зелёного, оранжевого, светло-коричневого и синего цветов в стопку вещей Даджи. ‑ Почему бы тебе не примерить их все? Какие не подойдут, приноси ко мне. Повязки на голову и руку у меня будут уже завтра.
— Спасибо, ‑ прошептала Даджа, прижав к себе стопку пахнувшей кедровой стружкой и солнцем.
— Трудно отвергать традиции, ‑ сочувственно сказала Ларк. ‑ Если тебе это поможет, люди Каравана Курилта носили повязки в год, когда они следовали Путями Специй в Алипут, где полностью красные одежды означали болезнь в доме.
Даджа нахмурилась. Она ведь где-то слышала об этом?
— Я видела это своими глазами, ‑ сказала Ларк на языке Торговцев, обрамив свои глаза
