неё. В этот миг тревожный звон раздался снова.
Селин видела похоть на лицах мужчин достаточно часто, чтобы узнать. Во взгляде Антона она прочитала тоску, одиночество и голод. Он протянул бледную худую руку и хотел прикоснуться к девушке. Селин ужаснулась своим мыслям, потому что была не против этого прикосновения. Она была почти уверена, что с момента смерти Джозелин он не прикасался к женщине … и вот… он тянется к ней.
Колокола зашлись тревожным криком. Разум подсказывал, что это ошибка. Мужчины высокого происхождения часто меняют фавориток. Страсть быстро воспламеняется и также быстро остывает. И, как только это происходит, мужчина стремится как можно скорее избавиться от былой возлюбленной, отправив её прочь.
Селин хотела быть его провидицей, его деревенской лекаршей, но не фавориткой. Часть её желала почувствовать его руку на своей щеке, как она опускается вниз по шее… Но она не собиралась рисковать своим будущим из-за нескольких недель удовольствия.
Сделав шаг назад, она сказала: — Мне нужно идти проведать Амели. Она почти не спала прошлой ночью. Вы с Яромиром должны решить, что мы будем делать дальше. Возможно, мы можем рассказать некоторым родителям и девушкам, что я делаю здесь на самом деле.
Антон моргнул и его рука упала. Несколько секунд лицо его было растерянным. Потом все следы тоски исчезли из его глаз. Надменный принц вернулся.
— Очень хорошо, — сказал он. — Я поговорю с Яромиром.
Развернувшись, она быстро пошла к лестнице, бросив последний взгляд на портрет черноволосой женщины у костра.
Глава 8
Следующие несколько дней прошли как в тумане.
Селин так и не смогла открыть правду сестре. Она сожалела, но ничего не могла с собой поделать. В конце-концов она поведала более-менее правдоподобную историю. Вроде как она, желая выглядеть полезной, указала на Сибил как на следующую жертву, а все дальнейшие события — лишь совпадения.
Амели решила, что это дурацкий план — просто гадать и стараться выглядеть полезными. Надо что-то предпринять. Но пока ничего путного никто из них не смог придумать.
Селин поразилась, с какой быстротой она привыкла к жизни в замке. Леди Карина была настолько добра, что прислала ещё одежды. Теперь у сестёр были платья, чистые сорочки, чулки и даже пара темных бридж для Амели.
Хельга продолжала заботиться о них. Каждый день она приносила завтрак в комнату и разводила огонь, застилала кровать и чистила одежду. На обед они спускались в трапезную, где слуги организовали модный нынче «шведский стол». Здесь традиционно проходил и ужин за большими столами. Кормили прекрасно: мясом, овощами, белым хлебом, ранней весенней клубникой и вином каждый вечер.
У Селин не было других занятий, кроме как предсказывать будущее для всех молодых женщин, которых Яромир к ней присылал. Амели проводила большую часть своего времени, играя в карты с дежурившими солдатами. Сёстры жили как свободные леди.
Но Селин не покидало чувство, что эти спокойные дни — затишье перед бурей. Что-то надвигалось. Яромир, очевидно, кое-кому рассказал о том, зачем здесь провидица. В замок стали приходить не приближённые ко двору девушки со своими семьями. Их пока было немного. Селин боялась повторения жуткого видения, но сеансы проходили спокойно.
Антон после встречи в портретном зале держался на расстоянии. Однако на четвёртый день она и Амели получили приглашения на банкет, который должен был состояться следующей ночью. В записке он ясно дал понять, что отказ будет воспринят как оскорбление.
Накануне торжественного ужина повара и слуги замка суетились с приготовлениями.
Собираясь на банкет, Селин раздумывала о том, что снова будет на виду весь вечер.
Княжич и его начальник охраны будут пристально следить за ней и ожидать результатов. Яромир становится все более беспокойным, ему не терпится действовать.
Благодаря леди Карине гардероб сестёр постоянно пополнялся. Задумчиво перебирая платья, она остановила свой выбор на том, что было из мягкой шерсти цвета лаванды. Овальный вырез и прямая юбка подчёркивали фигуру девушки, а цвет оттенял глаза.
Придирчиво оглядев себя в зеркале, в сознании Селин мелькнуло, как Антон смотрел на неё в портретном зале. Жаль, что нельзя одеть своё старое красное платье. Пусть оно потёртое и выглядит похуже, зато она чувствовала бы себя привычно… и могла бы сосредоточиться на главной цели.
— Селин, что ты на самом деле думаешь? — Спросила Амели, натягивая сапоги. — Убийство девушек я имею в виду. Мне кажется, кто-то хочет опозорить Антона. Но я разговаривала с солдатами, и все они показались мне преданными.
Селин отвернулась от зеркала.
— Ты разговаривала с солдатами? Пыталась получить информацию?
— А что я по-твоему делала? Развлекалась картами?
На самом деле Селин именно так и думала.
Она вспомнила чёрные перчатки и то, как тело Сибил превращалось в мумию. Это не похоже на обычное убийство. Она вспомнила слова Антона про «что-то более загадочное». Ещё он упоминал яд. То, что она увидела в той комнате, было не похоже ни на один яд: плоть не усыхает так быстро. Но это не значит, что такого не может быть.
— Я расспросила и служанок, но никто не знает о секретных ходах в замке, — продолжала Амели, — даже Хельга. Я думаю, она сказала бы мне.
— Тайные ходы?
— А как ещё убийца мог попасть в комнату? Мне не удалось её обыскать.
Селин уставилась на неё.
— Почему ты не можешь просто спросить у Яромира разрешения?
— Что? Он выяснит? Он разрешит? Нет, дорогая, мы должны решить это сами, и заставить поверить всех в то, что мы «провидицы» в самом деле.
Селин отвернулась.
— Мы опаздываем, — сказала она, осознав, что спустились сумерки.
Они вышли в коридор. Мысли Селин бурлили. Что, если Амели была права? Что, если убийца просто пытается опорочить Антона? Серия смертей красивых незамужних девушек, которые он не может остановить — идеальный способ дискредитировать уважаемого лидера.
— Ты помнишь, Павел говорил что-то странное за столом на последнем банкете? — спросила Селин.
— Нет, а что он сказал?
— Что Дамек станет лучшим великим князем, хотя Павел и не служил под его началом. Мол, Антон слишком добр… или, скорее, Дамек более твёрдый человек, и поэтому лучше подготовлен к обороне государства.
— Ничего себе! Ты предполагаешь, из-за этого преданный человек может работать против княжича? — Амели покачала головой. — Тогда можно подозревать кого угодно.
Щёки Селин покрылись румянцем стыда. Амели
