О боги…за что?! Единственный человек в этом мире, который мог помочь, единственный, кому мог довериться до конца, и вот!
– Очнулся. Матвей, ты чем его приложил?
– Чем-чем…поленом!
– Инвалида? Ну нахрена?
– Интересное дело! Он убил мою мать, а я что, церемониться с ним?! Да я его, суку, сейчас задушу, и пусть судят!
Удар в бок, боль, внутренности хлюпнули, протестуя против насилия над своей нежной плотью.
– Прекратить! Вон отсюда! Это дело полиции, никакого самосуда! Еще не известно, отчего бабка Надя умерла! Откуда ты знаешь, что это он сделал?!
– Да чего тут знать?! Маша видела, как он ее душил! И я видел – он держал ее за горло! И она мертвая! Ты чего, за убийцу, да?! Тварь ты, Серега! И пошел ты нахрен, я его щас прибью, гада!
– Назад! Стрелять буду! Суд разберется, экспертиза – он, или не он! Пошли все отсюда, я его допрошу! Вон, сказал!
Сильные руки подняли Сергара, усадили в коляску – легко, как ребенка. Поднял голову – перед глазами широкое, толстогубое лицо участкового. Хмурое, с прищуренными глазами, расстроенное.
– Это ты?!
Сразу не понял – изображение двоилось, тошнило, едва не вырвало. Сглотнул, подождал, пока комната перестанет вертеться, ответил:
– Я ее не трогал. Проснулся, пошел искать – она лежит. Я пощупал шею – мертвая. Очень жаль. Очень, очень жаль!
– Ему жаль! Потрогал!
Сергей тяжело сел в кресло напротив телевизора, положил голову на сцепленные в кулаки и упертые в колени руки. Могучие плечи обвисли под тяжестью беды.
– Ты так рано вернулся? – вдруг спросил Сергар, глядя на новообретенного, а теперь, похоже, потерянного друга.
– Вернулся – мрачно ответил участковый, неприязненно глядя на Сергара – Вот что, парень, вляпался ты, и меня вляпал. Сейчас повезу в район, в отдел, иначе тебя прибьют. Матвей мужик резкий, бывший десантник. Он тебе голову открутит – и пискнуть не успеешь. И твои ножики не помогут.
– Да нет у меня ножиков, ты же знаешь. Дома оставил – пожал плечами Сергар – Маме позвонить можно?
– Сейчас – нет. Телефон у мужиков. Хотя…номер помнишь? С моего можно – он достал из кармана старенький, потертый аппарат, но Сергар отрицательно покачал головой:
– Я номер не помню. Не умею обращаться – мама с дядей Петей как-то сделали, чтобы я кнопку нажал, и сразу до мамы дозвонился.
– Ладно. Пофиг. Я ей скажу и так. Потом заеду.
– Это…дядя Петя костыли обещал, ты напомни ему, пусть даст, ладно?
– Костыли? Ты можешь ходить? – не удивился, равнодушно – Бабка Надя вылечила?
– Да. Но ходить еще не могу. Мышцы слабые. Разучился. Сергей, мне незачем было ее убивать! Мы подружились! Она очень хорошая женщина! Была…
– Была… – эхом повторил участковый – Только никто не верит, что она просто так умерла. Говорю тебе – Маша видела, как ты за ее горло держал. Парень, если окажется, что ты ее убил – я сам сверну тебе шею. Обещаю.
– Да ты идиот, что ли?! – вспылил Сергар, чувствуя, как кипит внутри от горя и отчаяния – Она меня лечила! Я ей обязан! Я бы за нее сам убил кого угодно!
– Тихо! – отрезал Сергей – Я сказал, ты услышал. Сейчас пойдем к машине, будь настороже. Могут попытаться тебя отбить. Народ собрался. Бабку Надю все любили. Так что…
Да. Любили. Десяток плевков, кусок дерьма, который не смог отбить рукой, камень из щебня – прамо в ухо, тут же зазвеневшее, как колокол.
Порванная рубашка участкового, три сбитых с ног полупьяных парня, норовившие врезать палкой, выдранной из палисадника.
Да, верный признак того, что покойницу любили. Верный признак.
– Ффуххх! Думал – не доведу! – Участковый одной рукой держал руль, другой бросил Сергару пластиковую бытылку с водой и тряпку – На, утрись, а то смотреть противно. Весь в плевках. И на ухе кровь. Зацепили все-таки?
– Хуже бывало – мрачно констатировал Сергар, вытирая лицо мокрой, не очень чистой тряпкой и думая о том, что хуже все-таки наверное не бывало. В роли отверженного, подонка, убийцы, подлеца, быть ему еще не случалось.
Участковый покосился, но ничего не сказал. Похоже, не поверил.
Из деревни вела вполне приличная насыпная дорога, через полчаса перешедшая в гладкое, покрытое асфальтом шоссе. Машина Сергея с ревом летела вперед, рассекая пространство, а Сергар задумчиво глядел вперед, думая о том, какое будущее его ожидает, и что лежит на весах – сколько хорошего, и сколько плохого.
Хорошее – он все-таки обрел свои ноги.
Плохое – все остальное, и главное – смерть старушки. Теперь некому будет помочь сориентироваться в новом мире, некому будет связать с остальными переселенцами-магами, некому будет научить – по каким законам те живут в земном мире.
И некому будет научить его обряду обновления, и это, наверное, самое главное! Жить сотни лет! Эта мечта была так достижима, и вот – случайность, и все прахом! Игры богов!
И жаль "бабку Надю". Очень, очень жаль..
* * *
– И чего мне с ним делать?! – мужчина в форме, в смешном головном уборе смотрел на эту парочку через окошко в сплошной стеклянной стене и недовольно кривил губы – Ты на кой черт его сюда приволок?! Думал, он сбежит?!
– Хе хе! Петрович отжег! – хохотнул парень, тоже в форме, стоявший возле столика у лестницы, ведущей наверх, и вооруженный автоматом – Ты сегодня в ударе, командир!
– Нет – ну а чо я ему должен сказать? – ухмыльнулся капитан, довольный произведенным эффектом, даже если засмеялся всего лишь постовой у лестницы – Мне вот чего делать с этим уродом? Даже если он поубивал полгорода! Ты представляешь, что его надо как-то спустить вниз, в "обезьянник", кто-то его должен водить в сортир, и при этом держать на руках, а то он свалится! Севрюгин, ты будешь держать урода на руках?
– Я чо, ополоумел, что ли?! – отозвался постовой у лестницы, скука которого развеялась, как не бывало – Серега его приволок, Серега пускай его на горшок сажает! Гы гы гы…
– Слышал, Воскобойников, что народ говорит? – ухмыльнулся капитан – Так что забирай своего проклятого урода и вали отсюда! Некому тут с ним заниматься! Не приспособлено помещение!
– Что тут происходит? – высокий представительный мужчина с полковничьими погонами и в еще более смешной, огромной фуражке остановился возле окна дежурной части и недоуменно посмотрел на инвалида-колясочника, руки которого были закованы в наручники – Это еще что тут такое? Кто допустил?!
– Товарищ полковник! За время моего дежурства особых происшествий не было! Докладывает капитан полиции Михайлов!
– Михайлов, что это за человек, и кто позволил надеть наручники на инвалида?
– Это все Воскобойников, Александр Михайлович! Это он приволок урода, и заковал его в наручники!
