И бароны начали присягать на верность королеве Флане. Когда наконец церемония закончилась, вновь заговорил Мелиадус:
– А где Адаз Промп, главнокомандующий войсками Гранбретании?
– Я здесь, милорд, – отозвался Промп. – И я благодарю за честь, оказанную мне.
Впервые Мелиадус сообщил о том, что Промп в награду получил власть над всеми другими военачальниками, исключая, естественно, самого Мелиадуса.
– Доложи нам, Адаз Промп, как обстоят дела с мятежниками.
– Их осталось немного, милорд. Те Мухи, которых мы еще не прихлопнули, разлетелись. А их магистр Йорик Нанкенсен мертв. Я сам убил его. Вреналь Фарно и кое-какие оставшиеся Крысы разбежались по своим суссекским норам, и скоро будут уничтожены. Остальные объединились в своей преданности королеве Флане.
– Это нас радует. Я доволен. А как обстоят дела с Хоукмуном и его бандой? Они все еще движутся сюда?
– Именно так докладывают наши пилоты с разведывательных орнитоптеров. Скоро они пожалуют к нам, милорд.
– И пусть, – засмеялся Мелиадус. – Пусть пройдут хотя бы половину пути до Лондры… А потом мы уничтожим их. Идемте, мои капитаны!
Калан повел Мелиадуса по ступеням трона через зал. Они подошли к воротам, которые охраняли теперь не стражники-Богомолы, а Волки и Стервятники. Мелиадус сожалел, что не может этого увидеть и насладиться своим триумфом еще раз.
Двери в зал закрылись, а Флана все сидела на троне и думала о д'Аверке. Ее терзали сомнения, жив ли он. Графиня попыталась было поговорить о нем с Мелиадусом, но тот даже не захотел ее выслушать.
Она также размышляла о том, что ждет ее в будущем. Пожалуй, единственная из всей знати (за исключением разве что Шенегара Тротта), Флана прочла множество древних манускриптов. Некоторые из них были как бы легендами и историей жизни до Тысячелетия Ужаса. Графиня знала, что она правит страной на последней стадии ее упадка. Захватнические войны и внутренняя борьба были признаками предсмертной агонии. И хотя сама смерть наступит еще через двести-триста лет, Флана понимала, что Империя Мрака обречена.
Она молилась о том, чтобы на ее место явился кто-то более достойный.
Мелиадус ухватился за поводья коня своего герольда.
– Мальчик мой, не оставляй меня ни на мгновение. Ты должен рассказывать мне все, что видишь перед своими глазами, чтобы я мог отдавать команды войскам.
– Разумеется, милорд, я постараюсь.
– Вот и отлично. Все ли войска приведены в боевую готовность?
– Все, милорд. Они ждут только вашего сигнала.
– Этого негодяя Хоукмуна еще не видно?
– Я вижу всадников, скачущих по Серебряному мосту. Если они не остановятся, то врежутся прямо в наши ряды.
– Не остановятся, – хмыкнул Мелиадус. – Нет, теперь уже вряд ли… Ты различаешь их лица?
– Я вижу блеск – будто от серебра или сигнала гелиографа. Один, два, три, четыре, пять, шесть… Это солнце заставляет их так сверкать! Шесть серебряных зеркал… Интересно, что это может быть?
– Блестящие наконечники копий?
– Не думаю, милорд.
– Ну, мы это скоро узнаем!
– Да, милорд.
– А что теперь?
– Теперь я вижу шестерых всадников во главе кавалерии. У каждого на голове украшение из серебра. Ой, милорд, это так блестят их шлемы!
– Значит, они хорошо начищены!
– Шлемы закрывают лица. Я едва могу вынести их блеск – такие они яркие.
– Странно… И все-таки их шлемы не выдержат ударов нашего оружия! Ты передал нашим воинам, что Хоукмуна надо взять живым, а остальных они могут убить?
– Передал, милорд.
– Молодец.
– И еще я сказал им то, что вы велели: если Хоукмун начнет хвататься за голову или странно себя вести, то необходимо сразу же сообщить вам об этом.
– Превосходно! – захохотал Мелиадус. – Превосходно! Я отомщу им, так или иначе.
– Они уже почти перебрались на берег, милорд. Они нас заметили. Но не остановились.
– Тогда подавай сигнал к атаке! – приказал Мелиадус. – Дуй в свою трубу, герольд! Они атакуют?
– Атакуют, милорд!
– И что теперь? Армии встретились?
– Они схватились, милорд.
– И что происходит?
– Я… я не понимаю, милорд… Из-за блеска этих странных шлемов… Откуда-то появился ярко-красный свет. В армии Хоукмуна, кажется, больше солдат, чем мы думали. Пехота и немного кавалерии. Клянусь зубами Хеона… Ой, прошу прощения, милорд, клянусь грудями Фланы! Это самые страшные воины, каких я когда-либо видел!
– А как они выглядят?
– Как варвары, первобытные люди… И кажутся ужасно свирепыми. Они врезаются в наши ряды, как нож в масло!
– Что?! Этого не может быть! У нас пять тысяч солдат, а у них – пятьсот. Все рапорты подтверждают это число!
– Там больше пятисот, милорд. Намного больше!
– Значит, все разведчики лгали? Или же мы все сошли с ума? Откуда взялись эти воины-варвары? Они, должно быть, прибыли с Хоукмуном из Амарека. Что происходит? Наши воины дают им отпор?
– Нет, милорд.
– Тогда что же они делают?
– Они отходят.
– Отступают? Невозможно!
– Похоже, они отступают очень быстро. Те, что остались живы…
– Что ты говоришь? Так сколько осталось от наших пяти тысяч?
– Я бы сказал, примерно пятьсот человек пехоты, милорд, и сотня – кавалерии, рассеянной по полю.
– Прикажи, герольд, приготовить машину орнитоптера.
– Да, милорд! Пилот готов!
– Как там Хоукмун и его банда в серебряных шлемах?
– Они преследуют остатки наших войск.
– Меня каким-то образом обманули!
– Есть много убитых. А теперь воины-варвары уничтожают пехоту. Осталась только кавалерия!
– Я не могу в это поверить! О, будь проклята моя слепота! Я чувствую себя, словно во сне!
– Я отведу вас к орнитоптеру, милорд!
– Да-да. В Лондру! Спеши! Я должен обдумать все случившееся и решить, что делать дальше.
Когда орнитоптер набирал высоту, барон Мелиадус почувствовал, что в глазах у него мелькнул серебристый отблеск. Моргнув, он посмотрел вниз. Да, зрение возвращалось к нему. Мелиадус увидел шесть сверкающих шлемов – это о них говорил ему герольд. Он увидел поле, усеянное трупами его солдат, которые, по его расчетам, должны были уничтожить силы Хоукмуна. Барон заметил остатки своей кавалерии и услышал отдаленный смех, принадлежавший его самому ненавистному врагу.
Мелиадус погрозил кулаком:
– Хоукмун! Хоукмун!
Блеснуло серебро: человек в блестящем шлеме задрал голову вверх.
– Какими бы фокусами ты ни пользовался, Хоукмун, все равно этой ночью ты погибнешь. Тебя ничто не спасет! Я знаю это! Я знаю!
Он снова посмотрел вниз, отвечая полным ненависти взглядом на смех Хоукмуна. Мелиадус поискал варваров, разгромивших его армию, но нигде их не увидел.
