Лишние волнения уходили. Приходила решимость выполнить поставленную задачу. Это надо самой Пресветлой Лоос! Да ради нее они готовы на все, даже на смерть! Она легко договорится с Гелионом и любым другим богом, хоть с варварским Одином. После смерти — заживем! Такой вот ребус-каламбур. «Ребятки» легко поверили в это всем сердцем.
Сгружались с повозки полностью просветленные.
— Стройся! — скомандовал Саргил.
Быстро построились.
— Цепочкой по-одному, замыкающий Архип, за мной! Во имя Пресветлой, парни! — скомандовал и решительно пересек границу леса.
Граница выделялась четко. Обычные трава и кусты резко обрывались, и дальше начиналась чужая земля. Внешне очень похожая зелень, но… чужая. Это ощущалось само собой, непонятно каким чувством задолго до приближения к черте. На фоне такого леса Древо Лоос, несмотря на всю свою инаковость, казалось родным.
Жрица проводила «ребят» доброжелательным, любящим, обеспокоенным взором. Ей действительно было жаль молодых парней, она действительно испытывала к ним теплые чувства, но что поделаешь — надо. Таких «возниц» с редким для лоосок даром Любви орден использовал специально для «накачек» в операциях, где воины должны осознанно идти на смерть. Сама жрица это отлично осознавала, прекрасно понимала свою роль в Служении Пресветлой и гордилась ею.
Кафарское пятно — одно из крупных. По преданию, именно из него Великая Алексия вынесла плод Древа Жизни. Идеально круглое, как все пятна, в поперечнике достигало ста пятидесяти миль — целая страна. Что в нем происходит, не знал никто из людей. Астральные наблюдатели могли проникнуть не далее тридцати миль, а в самой удачной войне люди сумели углубиться в лес на двадцать миль с юга пятна, со стороны кафарского селения Броды. Редкие разведчики заходили на десять миль вглубь, и все, дальше терра инкогнита — «неведомая земля».
Лес, как и каганские степи, не любил чужаков. Точнее, не любили их альганы с каганами, и как им удалось привить такое же чувство живым обитателям своих пятен, известно только богам, и то сомнительно. По крайней мере, ни лооски, ни другие ордена вкупе со своими жрецами такого не могли. Натравить животных еще можно, это умеют и Родящие, и Исцеляющие,[11] и чуть хуже Пронзающие (они используют Силу Эфира, их покровитель — Эос, бог невидимого движения), но зверей нужно всегда держать под контролем, а чтобы всегда и сами — увольте. А как, скажите на милость, можно заставить шевелиться кусты, когда в них и шевелиться нечему? Одно слово — нелюди, и магия у них не человеческая.
Лооский наблюдатель, подмастерье ордена, средняя жрица Рея находилась в астральном трансе. Ее задача — наблюдать за участком леса, отмечать действия и количество разведчиков, следить за скоплением тварей и предупреждать командование о внештатных ситуациях. За жрицами, собирающими разные полезности и, самое главное, цветы Лотоса, смотрела другой наблюдатель с «говорящим» амулетом наготове. К ним внимание особое, и у старших сборщиц амулет астральной связи в обязательном порядке держался наготове.
Эта большая операция из года в год повторялась одинаково. С утра в лес подальше от мест цветения Лотоса загоняли новоиспеченных рабов. В основном из провинившихся воинов, они дольше держались под натиском животных. Звери бежали к ним, как на вкусную приманку, освобождая места «сбора урожая». Места «загонов» специально подобраны так, чтобы чувствительности обитателей как раз хватало на чужаков из районов «месторождений» Лотоса. Довольные твари немного успокаивались, и в это время шла вторая волна: разведчики-рекруты вперемешку с подготовленными рабами. На них звери реагировали менее охотно, но, главное, отвлекались, не возвращались к местам обитания, и рекруты могли сдерживать их довольно долго, для того и учили. А в это время жрицы шустрили в лесу, зайдя туда с началом гибели рабов «первой волны». Их прикрытию, отрядам опытных разведчиков, к сожалению, тоже хватало работы, и тоже опасной. Как ни выстраивай систему, идеальной она не получалась; даже выпив специальных зелий, жрицы все равно тянули к себе жителей леса сильнее, чем простой человек. Лес чувствовал их извращенную родную сущность, хотя и не так сильно, как у рабов. Сказывалось искусство орденских мастеров-алхимиков — маскирующие зелья глушили эманации Древа Лоос.
Скорей всего, альганам было плевать на какой-то там Лотос, иначе не проходили бы операции по «сбору урожая» из года в год довольно успешно. Их самих встречали редко, всегда случайно. Заканчивались встречи по-разному, но это другая история.
Одна пятерка рекрутов привлекла внимание Реи, мазнула какая-то неправильность. Стала внимательней изучать их астральные отражения и тихо ругнулась: «Дарки, каган! Они что там, совсем с ума посходили, каганами разбрасываться!» Но, присмотревшись внимательней, поняла ошибку. Просто однажды, лет десять назад, она участвовала в порабощении одного нелюдя, раненного в стычке с отрядом разведчиков Пронзающих. Перед тем как умереть, чтобы после воскреснуть рабом, он отторгал Силу Древа. Тогда нити Силы вели себя похоже: нестабильно, расплывчато, то скручиваясь, то распрямляясь. Теоретически, при обращении одной голой Силой нити поначалу отвергаются любым человеком, но «любых человеков» наблюдатель не видела, только того кагана.
— Сфения, — обратилась она к младшей жрице-помощнику. Говорила, не выходя из транса: протяжно, низким голосом. — Узнай, какие рекруты входили со стороны Мисленки, не было ли среди них кагана. — Она бы уточнила распоряжение, объяснила кажущуюся глупость, но говорить, находясь в глубоком трансе, тяжело.
— Слушаюсь, сестра, — растерянно ответила помощница и удалилась узнавать.
Уточнять у смотрящих из астрала бесполезно, но удивилась жрица безмерно. Какой дуре придет в голову посылать ценнейшего кагана на верную смерть? Ей со служек вдолбили такой постулат, целый абзац учебника:
«Представителю враждующей расы в чужом пятне верная смерть. Магические потоки каганов и альганов противоположны друг другу по знаку, при совмещении в ограниченном пространстве взаимно уничтожаются. Даже если каган — раб, знак его магического потока не меняется. В лесу он быстро теряет силы и умирает окончательно. То же происходит с альганом в степи, но этот факт надежными источниками подтвержден лишь однажды».
На резонный вопрос: «А как они в своем мире жили?» — наставница ответила просто: «Не забивайте свои глупые головы дурью! Поумнее вас головы ломают, учитесь прилежней. Или кто соскучился двор подметать?» Подметать двор, работать на кухне, таскать воду никому не хотелось. Старались зубрить прилежно, без лишних умничаний. Конечно, были и другие наставницы, не все такие стервы.
