– Теперь, когда мы подготовились, самое главное – выяснить, где Яблоко. Мы должны его вернуть.
– Хорошо.
– Мы знаем, что оно у Борджиа, но, не смотря на все наши усилия, мы не в состоянии выяснить, где оно. По крайней мере, пока что они его еще не использовали. Я могу только предположить, что они до сих пор изучают его, и пока что бесполезно.
– Неужели им потребуется совет… эксперта?
– Уверен, они его получат. Но он может сделать вид, что вовсе не так умен, как кажется. Будем надеяться, так и будет. И что у Борджиа хватит на него терпения.
Лис улыбнулся.
– Не буду тебя больше допрашивать. И будь уверен, у нас уже есть люди, прочесывающие Рим в поисках этой штуки.
– Они хорошо его спрятали. Очень хорошо. Возможно, даже друг от друга. Юный Чезаре – мятежник по натуре, и его отцу это не очень нравится.
– Кто кроме воров сможет выяснить всё про хорошо спрятанные ценности?
– Верно. А теперь мне пора.
– По стаканчику на дорожку?
– Нет. У меня еще много дел. Но мы увидимся в ближайшее время.
– Куда мне отсылать отчеты?
Эцио подумал и сказал:
– В Братство Ассасинов – на остров Тиберина!
После этого Эцио решил, что пришло время разыскать своего старого друга Бартоломео д`Альвиано, кузена Фабио Орсини. Братья плечом к плечу сражались против папских войск в 1496 году, но не так давно Бартоломео вернулся в Рим с наемной службы в Испании.
Бартоломео был одним их величайших наемников и старым товарищем Эцио по оружию. И, не смотря на некоторую неуклюжесть и склонность поддаваться приступам гнева или депрессии, он оставался человеком невероятной верности и чести. Именно эти качества сделали его одним из важнейших членов Братства, – они и его непримиримая ненависть к секте Тамплиеров.
Но как Эцио мог отыскать его в Риме? Впрочем, он вскоре понял, как. Эцио выяснил, что Бартоломео недавно вернулся из боя и теперь находился в казармах собственной армии, на окраине Рима. Казармы размещались за пределами города, в сельской местности на северо-востоке. Недалеко от них возвышалась укрепленная сторожевая башня Борджиа, – подобные ей были разбросаны по всему городу и его окрестностям. Но Борджиа прекрасно знали, что связываться с Бартоломео не стоит, по крайней мере, до тех пор, пока они не наберут достаточно сил, чтобы раздавить его, как таракана, коим он, по их мнению, и являлся. И силы эти, как было хорошо известно Эцио, росли с каждым днем.
Он прибыл в казармы вскоре после обеда. Солнце уже достигло своего пика, день выдался ужасно жарким, но духоту смягчал западный ветерок. Эцио подошел к массивным воротам в частоколе, окружавшем бараки, и постучал кулаком.
Смотровое окошко открылось. Потом раздался радостный, низкий баритон, кто-то отодвинул задвижки, и, наконец, дверь распахнулась. За ней стоял крупный мужчина, чуть моложе Эцио. На нем была грубая армейская форма, выглядящая поприличнее, чем обычно. Мужчина раскинул руки.
– Эцио Аудиторе! Ты старый сукин сын! Входи! Входи! Если ты не сделаешь этого, я убью тебя!
– Бартоломео!
Двое друзей крепко обнялись, а потом пошли по площадке у бараков в сторону комнат Бартоломео.
– Идем! Идем! – с обычным рвением воскликнул Бартоломео. – Я хочу кое с кем тебя познакомить.
Они вошли в хорошо освещенную, длинную комнату с низким потолком. Огромные окна выходили на внутреннюю площадку. Просторная комната одновременно служила и столовой, и жилой комнатой. Но было к ней кое-что, совсем не походившее на Бартоломео. Чистые шторы на окнах. Вышитая скатерть на столе, с которого уже были убраны все объедки. Картины на стенах. И даже книжный шкаф. Бьянки, любимого двуручного меча Бартоломео, нигде не было видно. В общем, комната была просто потрясающе чистой.
– Подожди здесь, – велел Бартоломео, щелчком пальцев приказав дежурному принести вина. Капитан явно был очень взволнован. – Ты даже не догадаешься, с кем я хочу тебя познакомить!
Эцио снова осмотрел комнату.
– Ну, с Бьянкой я уже знаком…
Бартоломео нетерпеливо отмахнулся.
– Нет, нет! Сейчас она обитает в кабинете. Попробуй угадать еще раз!
– Ну, – лукаво произнес Эцио, – может, это твоя жена?
Бартоломео выглядел таким унылым, что Эцио почти пожалел, что так быстро угадал ответ. Хотя, на самом деле, это было не так уж сложно. Но громила быстро повеселел и продолжил:
– Она просто сокровище. Ты не поверишь!
Он развернулся в сторону внутренних комнат и заорал: "Пантасилея! Пантасилея!". Пришел дежурный, принесший на подносе сладости, графин и бокалы. "Где же она?" – спросил у него Бартоломео.
– Ты под столом смотрел? – подколол Эцио.
И тут по лестнице, идущей вдоль западной стены комнаты, спустилась сама Пантасилея.
– Вот она!
Эцио встал, чтобы поприветствовать ее, поклонился.
– Эцио Аудиторе.
– Пантасилея Бальони. Теперь Бальони-д`Альвиано.
Насколько мог судить Эцио, она была молода, ближе к тридцати. Судя по ее имени, она была из благородной семьи. Одета она хоть и скромно, но довольно мило и со вкусом. Лицо, обрамленное тонкими светлыми волосами, овальной формы, кончик носа немного вздернут вверх, губы полноватые. Она явно обладала чувством юмора. В глубоких темно-карих глазах был ум, и когда она смотрела на тебя, взгляд был дружелюбным, но в то же время казалось, что она что-то скрывает. Девушка была высокой, доставая лишь до плеча Бартоломео, и стройной, с довольно широкими плечами и узкими бедрами. Руки были длинными и тонкими, а ноги стройными. Бартоломео действительно отыскал сокровище. Эцио надеялся, что друг в состоянии будет удержать ее.
– Приятно познакомиться, – проговорила Пантасилея.
– Взаимно.
Она перевела взгляд с одного на другого.
– Надеюсь, у нас еще будет время познакомиться, – сказала она Эцио, давая понять, что она не оставляет мужчин разбираться с их делами, а удаляется, чтобы заняться собственными.
– Останься ненадолго, мое сокровище.
– Нет, Барто, ты же знаешь, я должна найти клерка. Он всегда умудряется испортить отчеты. К тому же с водоснабжением что-то не так. Я должна разобраться с этим, – и добавила, обращаясь к Эцио. – Прошу меня извинить.
– Не беспокойтесь.
Они оба улыбнулись, девушка поднялась по лестнице и скрылась во внутренних помещениях.
– Ну, что скажешь? – спросил Бартоломео.
– Я очарован, правда, – Эцио был искренен. И еще он заметил, что друг был в ее присутствии сдержаннее. Он подумал, что вокруг Пантасилеи наверняка почти не было слышно обычной казарменной ругани. И еще он удивился, что же такого она нашла в своем муже, но потом подумал, что совсем её не знает.
