Владимир Наумов - Души потемки

Четвертые сутки я не мог покинуть убежище. В принципе меня это мало беспокоило, но кончался запас дров. В пещере было сухо, но за ее пределами царил вселенский потоп. Уровень воды в озере повысился настолько, что волны бились о скалу всего лишь в метре от карниза, давшего мне прибежище. Уже на расстоянии вытянутой руки невозможно было ничего рассмотреть. Небеса, словно разверзлись, гром не затихал ни на минуту, напоминая сумасшедший артобстрел.

Из глубины памяти всплывали строки, образы, воспоминания. Чего-чего, а времени на размышления у меня было вдоволь. Я ел, спал, думал. И постепенно приходил к выводу, что мне до сих пор не удалось вырваться из-под контроля. Я, как тот заяц, который попал в полосу света от фар машины — бегу в строго ограниченном пространстве и направлении. И мне, признаться, эта роль совсем не по нутру. Царг от безделья грыз ветку, превращая дерево в труху. Его деятельной натуре было утомительно столь длительное заточение. Я снял с огня котелок и засыпал листьев и ягод. Жидковато получилось, но пить можно. Вновь поставил на огонь на минуту, давая возможность отвару закипеть, и убрал котелок теперь уже окончательно. Царг оторвался от своего развлечения и настороженно замер.

— В чем дело, дружище?

Буль неотрывно смотрел на выход. Шерсть на загривке вздыбилась. Этого не может быть! Скалы, озеро и ливень отрезали нас от внешнего мира, но чутью буля я доверял. Тесак лежал возле дров, и я легко до него дотянулся. Ну что ж — узкий проход позволял успешно держать оборону. Не сводя глаз с выхода, я отошел к подстилке и присел. В изголовье лежал арбалет и колчан. Защитный механизм выбросил очередную порцию адреналина в кровь. Поведение буля меня пугало. Он распластался на камнях, готовый к прыжку. Снаружи кто-то был. Я с трудом разжал руку и в то же мгновение схватил арбалет, отточенным движением вставил болт и взвел механизм. Добро пожаловать! Сокрушительный удар обрушился на скалу с такой силой, что она содрогнулась. Каменная крошка посыпалась со свода. Я понял, что от того, кто находился снаружи, арбалет меня не защитит. Перстень! Я отложил оружие и кинулся к мешку. Перед стиркой я переложил всякую мелочь из карманов в мешок и до сих пор не удосужился вернуть все на прежние места. Где же Перстень? Следующий удар по скале сбил меня с ног. Свод затрещал и покрылся трещинами. Острым осколком мне рассекло щеку. Боли я не почувствовал, но кровь брызнула, как сок из раздавленного помидора. Лихорадочно вытряхнул все из мешка. Ага, вот он. Холодный, тяжелый, желанный. Кровь залила левую сторону лица, стекая по шее на грудь. Только одев Перстень, я осторожно дотронулся до щеки. Ерунда — просто глубокая царапина. Дед Серега часто в детстве мне повторял — терпи, казак, атаманом будешь. Я взглянул на руку измазанную кровью. Черт, светился Перстень. Догадка ослепительной кометой пронеслась в голове. Я напоил Перстень Мрака кровью. Поверхность камня помутнела, потом покрылась радужной оболочкой. Я чувствовал, как холод покидал Перстень. Он быстро нагревался, и вдруг камень наполнился пульсирующим багровым светом. Царг! Я зажал руку с Перстнем под мышкой. Покрываясь липким потом, я вспомнил окаменевших воинов в хранилище. Буль тем временем покинул свое место и обнюхивал вход.

— Царг, ко мне.

Пес обернулся. Морда выражала удивление и изрядную долю любопытства, настороженность пропала.

— Ко мне.

Царг в два прыжка одолел пещеру. Почуяв запах крови, он виновато закрутил хвостом.

— Успокойся, дружище. Ты не виноват.

Я присел и потрепал его по холке.

— Кажется, обошлось на этот раз. Ты не знаешь: кто это был?

Буль принялся вылизывать мою рану.

— Оставь. Вот и я не знаю.

— Вани.

От неожиданности я чуть не заорал благим матом. Рука потянулась к арбалету.

— Ты так и не поумнел. К чему тебе арбалет — ты сам оружие.

Царг приветственно тявкнул.

— Я мог тебя ранить.

Попытка унять дрожь потерпела крах.

— Случайно.

Топ-Топ заглянул в котелок.

— Дурное дело — не хитрое.

От бешенства у меня свело скулы. Попади мне на зуб сейчас лед — я и то перекусил бы.

— Кто такой Вани? Откуда ты взялся? Что, черт возьми, вам всем от меня надо?

Истерика дело некрасивое, но меня трясло от пережитого страха. В следующее мгновение я испугался еще больше. Перстень на пальце засиял. Мой персональный зверь отчего-то выбрал именно этот момент, чтобы проснуться.

— Компотом угостишь?

— Ты не ответил.

На кого я злюсь? На лопоухого всезнайку или отбившегося от рук Царга? На Кару, предлагавшую мне всего лишь великолепное тело, а Клайву сердце? На Отшельника, на свайолей? На себя! Вот в чем причина. И нечего срывать зло на окружающих.

— Он уже остыл.

Топ-Топ нетерпеливо крякнул.

— Да и мусор, наверно, насыпался.

— Так будешь угощать или нет?

— Конечно, дружище.

Я нашел кружку.

— И я очень рад тебя видеть.

Улыбку на лохматой рожице можно было квалифицировать, как благосклонную. Я подбросил в очаг ветку. От мокрой шкуры Торопыги поднимался пар.

— Как тебя удалось сюда добраться?

— Ногами.

У меня появилось желание опрокинуть котелок ему на голову.

— Отлично! Кто такой Вани?

Топ-Топ допил компот, с жалостью взглянул на пустую кружку. На его уморительную рожицу нельзя было смотреть без смеха.

— Вани — очень древние существа. И очень злобные. Никто толком не знает, как они выглядят. Одни говорят, что это большая рыба с большими зубами в шесть рядов.

«Акула? Но тогда каковы ее размеры?»

— Другие утверждают, что это огромный змей. Мало кто уцелел после встречи с Вани, а выжившие ничего не помнят от страха.

Не нравилась мне эта история. Неспроста заявился Топ-Топ. Царгу надоели наши разговоры, и он натянулся на подстилке. Торопыга протянул кружку и… замер. Я проследил его взгляд и понял, что он только сейчас заметил Перстень Мрака.

— Ты пробудил его.

И столько отчаяния прозвучало в его голосе, что я содрогнулся.

— Ну что еще я натворил?

— Кто ты?

Не в силах больше сдерживаться я заорал:

— Кто, кто — конь в пальто!

Царг от неожиданности встрепенулся. Топ-Топ отставил в сторону кружку и направился к выходу. Если бы это был человек, то я сказал бы, что он уносил на своих плечах тяжкий груз.

— Что мне делать?

Медвежонок остановился. После секундного колебания обернулся. Повинуясь неосознанному желанию, я мысленно послал сигнал «фонарику». Яркий фиолетовый свет залил пещеру. Нечеловеческие темные глаза Топ-Топа переполняла скорбь.