Приветствуйте мясных мух, живущих в тех же джунглях, что и обезьяны-ревуны! На вид они очень похожи на обычных домашних мух, разве что крупнее. Сами они не паразиты, другое дело их личинки.
Когда приходит время выводить детишек, мясные мухи ищут раненое млекопитающее, в которое можно отложить яйца. Им все равно, что это за млекопитающее, и не требуется очень уж большая рана. Даже царапина размером с укус блохи подойдет.
Как только из яиц вылупятся личинки — очаровательное название, не правда ли, — они очень голодны. И, подрастая, начинают пожирать плоть млекопитающего.
Большая часть личинок предпочитают мертвечину и тем самым не создают проблем для своего «хозяина». Они даже могут способствовать очищению раны, в которой вывелись. В экстремальных ситуациях доктора до сих пор используют личинки, чтобы стерилизовать раны солдат.
Однако личинки мясных мух — дело другое. Они рождаются страшно прожорливыми и пожирают все, во что могут вонзить зубы. По мере того как они поглощают здоровую плоть животного, рана увеличивается, приманивая новых мясных мух. Из яиц снова вылупляются личинки, рана растет… Яйца. Личинки. Яйца. Личинки. Тьфу! Этот цикл заканчивается мучительной смертью множества обезьян-ревунов. Однако одновременно мясные мухи несут послание о мире.
Как и всех приматов, обезьян-ревунов интересуют спаривание, еда и территория — все то, что делает их жизнь увлекательной. Естественно, они соревнуются за все это друг с другом — иными словами, дерутся. Правда, как бы злы обезьяны-ревуны ни были, они никогда не пользуются в драке зубами и когтями. Даже если один из соперников намного крупнее, он просто шлепает второго и, конечно, громко ревет.
Видите ли, затевать настоящую драку — оно просто того не стоит. Потому что если обезьяна-ревун получит хотя бы одну крошечную царапину, драка оборачивается грязным делом. В конце концов, одна крошечная царапина — это все, в чем нуждается мясная муха, чтобы отложить яйца. Любая обезьяна, которая разрешает свои конфликты, прибегая к укусам и царапанью (и, следовательно, сама оказывается покусанной и поцарапанной), будет сожрана изнутри мясными мухами. Для генов царапающейся и кусающейся обезьяны-ревуна игра окончена.
В итоге в джунглях остались только не царапающиеся обезьяны. Выживает наиболее соответствующий местным условиям индивид, то есть в данном случае тот, кто меньше всех склонен царапаться.
Хотя по- прежнему остаются бананы и самки, за которых нужно сражаться, поэтому не царапающиеся обезьяны разработали другой способ добиваться своей цели: рев. Выживает самый громкий. Вот так и возникли обезьяны-ревуны.
Видите? Паразиты не так уж плохи. Они взялись за приматов, которые без их вмешательства поубивали бы друг друга, и превратили их в создания, решающие проблемы ревом.
11
ИНЦИДЕНТ РАСКРЫТИЯ ТАЙНЫ
— Что ты тут делаешь? — прокричал я.
— А что ты тут делаешь? — крикнула в ответ Ласи, вцепившись в темноте в мой костюм. — Где мы, черт побери? Это были крысы?
— Да, крысы!
Она начала подпрыгивать.
— Дерьмо! Почему стало так темно?
— Я уронил фонарик.
— Парень! Давай выбираться отсюда!
Что мы и сделали. Я мог хотя бы видеть остаточные вспышки света, впечатанные в мою сетчатку, однако у Ласи глаза не такие чувствительные, как мои. Пошатываясь и оступаясь, она потащила меня к лестнице, и, пока мы топали по воняющему отравой и арахисовым маслом коридору, зрение стало возвращаться — через открытую дверцу шкафчика из помещения фитнес-центра лился свет.
Ласи протиснулась туда, я следом за ней, после чего захлопнул за собой дверцу шкафчика. Лампы дневного света негромко жужжали над головой, и подвал выглядел совершенно нормально.
— Что это было там, внизу? — закричала Ласи.
— Подожди-ка минуточку.
Я оттащил ее от камер, сел на скамью и помигал, пытаясь избавиться от пятнышек перед глазами. Ласи осталась стоять, уставившись на свои ноги и нервно принюхиваясь.
— Что это, черт возьми? — пробормотала она.
Я таращился на нее, все еще наполовину ослепший и потрясенный ее внезапным появлением. Потом вспомнил, как портье мудрил с пультом управления лифтом и в итоге оставил его незапертым, чтобы я смог вернуться па первый этаж.
Я был недостаточно внимателен. Это все моя вина. Я проигнорировал первое правило любого расследования в Ночном Дозоре: обезопасить позицию. Но я, несомненно, закрыл за собой дверцу шкафчика…
— Как ты здесь очутилась? — пролопотал я. — Мне казалось, центр здоровья закрывается на ночь!
— Парень, ты думаешь, я спустилась сюда, чтобы поупражняться? — Она все еще осматривала подошвы. — Я выходила, а Мэнни и говорит: «Помните того парня, с которым приходили сюда сегодня днем? Он сейчас опрыскивает внизу крыс». А я: «Что?» А он: «Да, вам известно, что он занимается их истреблением? Как раз сейчас он в центре здоровья, убивает там крыс!» — Ласи широко развела руки. — Но ты же говорил, что ищешь Моргану, так какого черта?
Я просто вздохнул в ответ.
— Я спустилась сюда, — на одном дыхании продолжала она, — но тут даже свет не горел. Подумала, что Мэнни просто выжил из ума. И когда лифт за мной закрылся, я оказалась в полной темноте. А потом вон в том шкафчике вдруг как что-то… засияло!
Я застонал. Свет моего фонарика в его убийственном режиме был виден даже отсюда!
Все еще учащенно дыша, Ласи продолжала говорить.
— И там был потайной коридор, и пол в нем усыпан чем-то липким, противным, а в конце лестница, и дальше, внизу, это безумное столпотворение. Я окликнула тебя по имени, но в ответ услышала только писк крыс!
— И тебе захотелось спуститься по лестнице? — спросил я.
— Нет! — воскликнула Ласи. — Просто я подумала, что ты где-то там, внизу, и, может, у тебя проблемы.
Я невольно широко распахнул глаза.
— Ты спустилась, чтобы помочь мне?
— Парень, твари внизу выглядят не слишком дружелюбно.
На это мне возразить было нечего. Более того, кому, как не мне, знать об этом. Мало того что там из-под земли лезло огромное множество крыс, так еще этот странный кот в роли инферна и вдобавок что-то настолько большое, что даже земля тряслась. Для полноты картины я ухитрился впутать во все это Ласи — Инцидент Раскрытия Тайны на нашем языке.
Я напортачил, однозначно. Но тем не менее смотрел на Ласи с восхищением.
— Все эти крысы… — Истерика пошла на убыль, и в ее голосе зазвучали нотки изнеможения. — Как думаешь, они будут преследовать нас?
— Нет. — Я кивнул на ее туфли. — Эта штука остановит их.
