— И этих тоже… — успел прошептать варвар, прежде чем сознание покинуло его.
Глава Восьмая
Охотник не спешил. Он выжидал, понимая, что терпение жертв имеет свой предел. И когда их ужас достигнет апогея, он наконец явит им свой лик.
Рамон не сказал остальным, что монстр наверняка утащит кого-нибудь из них. Впрочем, его это и не волновало. Подумаешь, одним человечком на земле станет меньше! Мало ли еще их народится. Главное, чтобы тварь не перепутала в темноте и не схватила его. Вот что будет самым обидным. Даже не то, что он попадется в собственную ловушку, а то, что тогда ценой его драгоценной жизни смогут спастись остальные…
Длинный упругий язык мелькнул в воздухе, опутывая грудь одного из солдат, и стал утягивать того назад.
— Торн, руби! — приказал стигиец, и могучий асир опустил свою чудовищную секиру на длинный отросток, перерубая одновременно и шею воина. Но на это никто не обратил внимания.
Рамон тут же рассек нужную веревку, и заостренный кол вошел в живот Охотника. Чудовище утробно заревело, и в этот момент на поле вернулись уродливые гиены.
— Бежим! — крикнул Рамон, который углядел шанс вырваться с проклятой равнины.
Первым помчался Торн. Следуя своему варварскому чутью, он выбрал нужное направление и повел за собой остальных.
Враги, занятые друг другом, не обратили внимания на убегающих людей. А те мчались, как загнанные лани. Стигийцы, второпях побросавшие свои и без того скудные пожитки, с удивлением взирали на варвара, который скакал быстрее остальных, несмотря на громоздкое оружие и тяжелый заплечный мешок. Им было невдомек, что очень скоро они захотят пить, а затем и проголодаются.
Через несколько часов стало светать. Рамон перешел на шаг, и по его побелевшему лицу стало понятно, что жрец находится на грани изнеможения.
Остальным приходилось не легче, но стигиец не останавливался. Он уверенно шел вперед, а затем снова побежал.
Так продолжалось до полудня, после чего Рамон понял, что больше он не сможет сделать и шага.
— Привал, — хотел прохрипеть колдун, но потрескавшиеся губы издали лишь булькающий звук.
Правда, остальные и не нуждались в команде. Они без сил повалились на землю и попытались отдышаться. Только Торн, насмешливо улыбаясь, с видом превосходства взирал на изнеженных людишек. Прав был отец, говоря, что цивилизация делает людей слабыми и никчемными! Возможно, они сильны своими крепостями и хитроумными приспособлениями, да вот только мир не ограничивается надежными крепостными стенами. Наоборот, за ними он как раз начинается. А раз так, то рано или поздно в этом мире будут править варвары. Во всяком случае, именно они дадут загнивающим державам приток новой, свежей крови. И быть может, в жилах одного из будущих владык будет течь его, Торна, кровь.
Варвар еще раз посмотрел на распластанных людей и зашелся гулким смехом.
* * *
Они брели уже третий день, а равнине не было ни конца, ни края. Двое стигийцев, не выдержав тягот пути, пали замертво. Их еще теплая кровь помогла хоть немного утолить жажду, но пить все равно хотелось, как никогда. Торн уже попадал в такие переделки, а потому шел неспешным шагом, стараясь сохранить как можно больше сил. Он знал, что еще день-два — и они станут пить собственную мочу. А затем закончится и она. Обезвоженное тело перестанет выделять жидкость, и рано или поздно все они падут замертво.
* * *
Рамон шел в беспамятстве. Его тело продолжало двигаться само, без участия разума. Этому трюку он научился еще в детские годы, в часы бесконечных медитаций. Тогда опытные наставники заставляли их неподвижно сидеть часами и даже сутками, не позволяя ни есть, ни пить. Самым неприятным было то, что им приходилось мочиться прямо под себя. Но Рамон выдержал и это. Он всегда был первым среди учеников, а потому его раздражало высокомерие асира, который шел вперед, гордо подняв голову. Из-за того же высокомерия он продолжал тащить с собой секиру и шипастую булаву. А весили они немало. Ох, как немало!
«Я тебе это припомню», — подумал стигиец и чуть не сбился с шага. Он опять погрузился в транс, отринув от себя все мысли.
Видения проносились одно за другим. Видел он море Вилайет и Боссонские топи. Зрел Рабирийские горы и Бритунские леса. А после стали проплывать, казалось, навсегда забытые лица. А может, были то и не лица вовсе, а маски…
Вот чернокожий раб — первая жертва Рамона. Вот красавец Хакалим. С ним стигиец впервые познал таинство любви. А вот он же, но только задушенный собственным поясом…
Затем мелькнула и пропала первая шлюха, что познакомила его с женскими прелестями. Как ни старался Рамон, но он так и не смог вспомнить, что же сделал с ней…
Лица все всплывали и всплывали, и все они что-нибудь да значили в судьбе жреца-отступника.
— Хозяин!
Сколько раз Рамон слышал это слово. Все называли его хозяином.
— Хозяин, — послышалось снова. Кто-то назойливо тряс его за плечо.
Стигиец вышел из транса и с непониманием посмотрел на асира. Тот указал вперед.
Они стояли на холме, а прямо перед ними шумело море, оно вздыбливалось и разбивалось о высокие скалы, на которых стоял замок. Присмотревшись получше, Рамон понял, что это всего лишь руины некогда великолепной цитадели. Но время оказалось беспощадным к обители древнего мага. Нетленной осталась лишь высокая черная башня, что возвышалась за крепостной стеной.
— Вот мы и дошли, — едва слышно прохрипел стигиец.
Легкий бриз принес морскую свежесть, и маг вдохнул этот целебный воздух полной грудью. Дремавшая доселе энергия вспыхнула, и Рамон бросился вперед. Он бежал легко, словно до этого и не испытывал страшной жажды и не падал всего минуту назад без сил.
Остальные последовали за ним, правда, не так резво. Из сотни с лишним бойцов, что плыли на корабле, их осталось только четверо. Двое стигийских солдат хромали где-то позади, но их судьба не волновала бывшего жреца. Наконец-то он достиг цели, и все его мысли в данный момент были заняты именно этим.
Приближающаяся цитадель была сложена из огромных гранитных блоков и производила отталкивающее впечатление. В нее вели две лестницы, одна из которых опускалась прямо в море, а другая — на равнину. Именно к ней и направился стигиец.
Взбежав по ступеням, Рамон шагнул в тень арки. Он ощутил некую дрожь, когда проходил под гигантским сводом. Но, справившись с первобытным страхом, стигиец ускорил шаг и оказался во дворе крепости… И застыл, встретившись взглядом с огромным питоном.
