Аркадий Застырец - Кровь и свет Галагара

— И что же нужно теперь от меня — тебе или твоему господину?

— Мой господин, сочувствуя твоему горю, повелел, чтобы я, чем смогу, заменил тебе Лац Нора, павшего геройской смертью.

— По силам ли будет тебе, незнакомец, служить враз двум господам? И не много ли ты берешь на себя, смея предполагать, что способен хоть в чем-то равняться с незаменимым Лац Нором?

— Ты сказал, и да будет, как хочешь. Но выслушай прежде печальную весть, что принес я тебе по веленью Ра Она.

Пришелец поклонился, не опуская глаз, и синеватая искра, сверкнувшая в них, была настолько чужда всему его облику, что Гоц Фуру почудилась в ней сторонняя несгибаемая сила.

— Говори, нежеланный вестник. Уж лучше знать правду теперь, когда моя скорбь такова, что немногое в Галагаре может сделать ее глубже и горше.

— Воистину, наступил ледяной день в твоей жизни. Ты думаешь, что ныне потерял только советника и друга, а в действительности — враг отнял у тебя еще и возлюбленную.

— Что приключилось с моей дивноокой Шан Цот? Неужели и ей пришла пора плыть в тесном клузе в Бездвижный Пустой Океан?

— Нет, господин. То, что с ней приключилось, быть может, гораздо хуже, но лишь для тебя, а для нее — отрадно и сладко. Нынче ночью она сплетет любовные клидли и подарит свою невинность наследнику цлиянского престола, царевичу Ур Фте.

Гоц Фур вскочил, раздувая ноздри, и схватился за меч.

— Так ли я понял тебя, вестник несчастья? Царевна отдалась другому по доброй воле?

— Без всякого принуждения — и прежде позволив свершить над собою положенный обряд.

— В таком случае вероломная Шан Цот заслуживает лютой смерти!

— Если господин позволит мне остаться, я осмелился бы дать пустяковый совет.

— Будь рядом. Я назначаю тебя советником. И говори…

— Имя твоего ничтожного слуги — Цул Гат.

— Говори же, Цул Гат. Но знай, главное, что я хотел бы от тебя услыхать, — как бы мне поскорее отомстить неверной!

— Ты несомненно прав. Царевна Шан Цот заслужила беспощадной казни и в скорейшем времени будет лишена жизни по твоему справедливому решению. Но вспомни, твой главный обидчик — царевич Ур Фта. Он украл у тебя невесту и нынче справляет веселую свадьбу прямо в твоем доме, в стенах восьмибашенной Эсбы. А распорядителем свадебного пира у него — Дац Дар Среброволосый.

— Предатель Дац Дар! Неслыханное оскорбление! И он заслуживает худшей участи!

— И он, господин. Но прежде следует расправиться с наглым цлиянским стренком! Ур Фта слеп на оба глаза, а возомнил себя великим воином. Ты без особого труда заставишь его слизывать прах с твоих сапог. А изменнику Дац Дару повелишь собственноручно перерезать горло похотливой саркатской вейре.

— Да будет так! Немедленно седлай гавардов. Мы отправляемся в Эсбу.

— Гаварды уже оседланы, мой господин. И, кроме того, грузная дюжина миргальских воинов в полной готовности ждет твоего приказа. Они считают тебя своим царем и рады пойти за тобою в огонь и в воду.

— И я отдаю им приказ, которого они ждут. Торопись, Цул Гат! Каждый миг промедления мучителен для меня, ибо ярость испепеляет мне оба сердца!

В полночь в шатер Цфанк Шана ворвался крианский арфанг по имени Хад Синк и распростерся в пыли у его ног.

— Беда, государь! Форлийский наместник Гоц Фур спешно покинул лагерь и отвел за собой миргальскую грузную дюжину! Это измена! Тылы твои ослаблены и силы сокращены.

— Успокойся, Хад Синк! Грузная дюжина от звездной — не велика потеря. Верно, слабый сердцами наместник не выдержал переменчивых ветров войны и кинулся сломя голову в Лаймирскую чащобу. Да еще и сородичей прихватил! Известно, все миргальцы, хоть и мастера воевать, в душе — жалкие трусы. Пускай прячутся за кустами Лаймирской чащобы. Неужели тебе не ясно, что они никогда не осмелятся повернуть оружие против нас? А мы и без них поставим цлиян на колени.

— О, государь, твои слова преисполнены мудрости и величия. Мне стыдно за суетный страх, что я по глупости выразил пред тобой.

Цфанк Шан слегка наклонился и, возложив руку на плечо своему арфангу, негромко сказал еще:

— А все же надежных соглядатаев пошли вдогонку за миргальцами. Следует знать, что они затевают.

— Не утруждай понапрасну себя и своих соглядатаев, славный арфанг! Гоц Фур не опасен вам вовсе. Что же до мятежной Миргалии, кто бы ни занял ее престол, то и в этом отношении прав, как всегда, мудрый Цфанк Шан: еще не время поднимать тревогу.

Сказавший дерзкие эти слова стоял на самом пороге шатра, придерживая рукой тяжелый узорчатый полог и улыбаясь. Голову его покрывала желтоватая шапочка из катаной свори с кроваво-красной прошвой, надвинутая на самые глаза. На нем были — короткий сигон с высоким воротом, надетый поверх белоснежного тисана и высокие сапоги из мятого бурого тарилана с желтыми отворотами, доходившие до бедра, а на боку висел простой кинжал в гладко отполированных видрабовых ножнах.

— Кто ты такой, чтобы позволять себе подобные дерзости? Эй, стража! — крикнул Цфанк Шан и в тот же миг, побледнев, опустился на колени вслед за своим арфангом.

Незнакомец длинными заостренными когтями на кончиках пальцев сдвинул шапочку на затылок, открыв высокий выпуклый лоб и вперив в лицо крианскому властелину пару больших, круглых и без единой ресницы глаз, излучающих мертвенно-синий свет.

— Я люблю попирать властителей Галагара, когда они вот так простираются ниц предо мной, — сказал он и ухмыльнулся, пихнув Цфанк Шана в бок носком сапога.

— Великая радость, безмерное счастье! — раболепно бормотал крианский царь. — Сам всесильный Ра Он соизволил явиться! Военная судьба повернулась к нам лицом…

Ра Он расхохотался и, еще раз легонько пихнув царя сапогом, сказал:

— Знаю, знаю, и ты меня любишь. Поднимайся, царь, и жалуйся на свои несчастья. Что? Айзурские сосунки поколотили матерых крианских кронгов?

— Тебе ведомо все, о великий Ра Он! — воскликнул Цфанк Шан, нерешительно поднимаясь.

— Полно, полно, царь, поколотили — не беда, а наука. Мы это дело поправим. Да вели-ка поскорей окатить водой твоего боевого арфанга или по щекам отхлестать что ли! А то он со страху-то обмер, как девица на выданье — да и дух вон!

Но Хад Синку не помогли ни ледяная вода, ни хорошие оплеухи. Так его и уволокли из царского шатра в беспамятстве.

С рассветом войска Кри и Цли выстроились на Буйном лугу на расстоянии враг от врага в полатрора. Ра Он в сопровождении Цфанк Шана проехался вдоль крианских рядов верхом на поджаром, легком как вейра полосатом гаварде. Равнодушно скользнул он взглядом по самому цвету крианской гавардерии. Ни на один лум не придержав своего зверя, промчался мимо лучших витязей Кри — кичившихся пестрыми эмблемами на щитах и стягах да сверкавших в рассветных лучах вороненой броней и золочеными шлемами, — и вдруг остановился, врезавшись в расступившуюся толпу пеших ратников.