— Шелена, мы много с тобой тренировались… Сейчас что говорится зачётный экзамен. — Он издал глупый смешок.
Я помялась у него за спиной. Антонио потянулся к одному из стеллажей и протянул мне шесть одинаковых кинжала, они блеснули в свете факела своим смертоносным металлом, словно подмигивая и заигрывая со мной. Я протянула руки, и приятная тяжесть холодного серебра скользнула мне в руки.
— Они принадлежали очень дорогому мне человеку. — Прошептал Антонио. — На тренировках ты уже метала кинжалы ментально. Я понимаю, что срок тренировок был очень мал…
Я разглядывала кинжалы, каждый из них украшала фигурка мангуста, которая лениво обвивалась вокруг рукоятки, и, разинув пасть, смотрела на меня своими рубиновыми глазами. Вдруг один из мангустов слегка шевельнулся и изменил позу. Я, не поверив своим глазам, зажмурилась, а когда открыла их, мангуст была на своём прежнем месте. Решив, что это обман зрения от усталости, я надела кобуру, которая крепилась на поясе и разложила кинжалы, закрепив их так чтобы мне было удобно их выхватывать. Антонио не сводил с меня глаз, и тяжело вздыхал. Когда приготовление были закончены, он повернул меня к себе и, заглянув в глаза, тихо прошептал:
— Обещай, что всё с тобой будит хорошо.
— Обещаю. — Так же тихо ответила я и, уткнувшись в плечо наставника, несколько минут стояла молча.
— Нам пора. — Раздался голос Натара.
Мы с Антонио расцепили объятья, и двинулись в зал, где Натар и успокоившаяся и готовая показать дорогу к катакомбам Изольда, уже ждали нас.
20.
Мы ехали, молча, мотор машины равномерно гудел, а колёса поглощали километр, за километром приближая нас к катакомбам. Дождь начинал накрапывать сильнее, и по стеклу стекали неровные дорожки, которые чертили капли. Я сидела на заднем сидении рядом с Изольдой и рассматривала её профиль. Вот кого любит Кристьян. Он любит дешёвую блондинку с большой грудью. Пустышку и лицемерку, готовую своим телом торговать для получения желаемого. Я до боли сжала кулаки, но что я могла поделать? Я сама оттолкнула Криса, а теперь обвинять его в чём-то просто бессмысленно. Я не винила его за то, что он не любит меня, не винила за то, что его нет рядом. Я сама разрушила счастье, которое хотело само постучатся в мои двери. Но могла ли я принять его. Я не знала кем я являлась, и что я могла предложить Крису? Постоянно находится в подвешенном состоянии и ждать, когда меня убьют? Стрегонибенфици обречены на одиночество. Мы являемся защитниками Диаспоры, своеобразными телохранителями, теми кто, не задумываясь, отдаст свою голову во имя Диаспоры. Это наша судьба и такая жизнь меня ждёт вечность. Кристиан не заслужил такой участи. Я боялась позволить себе любить его, но не усмотрела. Я сама себя предала в этом и теперь не могу требовать от него чего-то другого.
Возможно Изольда и подходила ему идеально. Подручную клана Ретер не будут кидать в самое пекло заварушки, дабы перебить негодяев. Она не будит пропадать спасая Диаспору от посягательств чужаков. Не будит убивать…
"Она полная противоположность."- Подвела итог своим рассуждениям я. Это почему-то больно кольнуло меня прямо в сердце. Отчего-то мне казалось, что Изольда не та женщина, что нужна была Кристьяну, хотя чего греха таить, я вообще считала, что кроме меня ему никто не подходит.
Я закрыла глаза и восстановила в памяти образ Криса, я собрала его из мельчайших кусочков своих воспоминаний. Слеза медленно скатилась по щеке. Я должна была отпустить его, не мучить его и себя. Но едва ли я могла это сделать, хоть и понимала, что так будит проще и лучше всем. Опять ложь. Кому будит лучше? Не мне…
Но я не могла позволить своему эгоизму взять вверх. Я должна отпустить его, я должна дать ему свободу и не разрывать его на части. Должна…
— Шелена, очнись! — Голос Антонио вернул меня из мира моих размышлений. — Мы на месте.
Я взглянула в окно машины. Мы подъехали к огромным воротам, которые, по-видимому, были крепко заперты. Вокруг дороги, на которой мы оставили машину сгустились огромные, многовековые деревья. Их тёмная листва тихо шелестела, и было слышно, как капли дождя падают на листья. Луна сегодня была почти не видна, лишь изредка она просачивалась сквозь густые тучи, которые поливали нас дождём, и бросала свой свет на землю. Вокруг нас стояла тишина, не слышно было ни птиц, ни животных, даже кузнечики замолчали. С чем это было связано, я не знала, возможно, потому что шёл дождь, а возможно, потому что в воздухе висела неведомая сила, которая парализовывала всё живое. Я кожей чувствовала, как кто-то словно опутывал меня с ног до головы своей мощью, наэлектризовывал воздух вокруг. Я взглянула на Натара, тот стоял, хмурясь и смотрел прямо перед собой, не моргая.
Видимо не я одна ощутила здесь древнюю мощь, и это меня пугало, лучше иметь дело с восставшими вампирами современности, чем связаться с чем-то, что сильнее тебя в несколько сот раз и древнее на несколько тысячелетий.
Мы оставили Изольду в машине, чтобы не подвергать её опасности. Тихо, почти не дыша, мы начали приближаться к дверям в катакомбы. Катакомбы, если верить путеводителю по городу были древними, и потому, что двери здесь были в хорошем состоянии, и явно недавно установлены, становилось ясно, что эти катакомбы облюбовали уже давно.
Приближаясь к дверям, мы замедляли шаг и старались двигаться как можно тише, если там кто-то был ни к чему оповещать их о нашем приезде заранее. Антонио достал из-за пояса мачете их ещё называют "боло", в другой руке он сжимал томагавк с секирообразным наконечником. Легко подбросив томагавк в воздухе, он тут же молниеносно его поймал, и улыбнулся во весь свой белозубый рот.
Арнольд держал в руках катану в красивых ножнах, скинув пиджак, он перебросил лямку от ножен через плечо и закрепил его так, чтобы при надобности, можно было легко выхватить катану. В руках Арнольд сжимал викидзаси, младший брат катаны.
Я ещё раз проверила, как закреплены кинжалы у меня на поясе. Проведя рукой по своему холодному оружию, я вздохнула. Затишье перед бурей, кажется, так можно было назвать наше состояние сейчас. Антонио остановился и, заткнув в специальный пояс оружие, завязал свои густые чёрные волосы, алой лентой, затем вновь выхватив оружие, весело мне подмигнул.
Я смотрела на двух мужчин идущих рядом со мной. Такие разные они были крепко связаны друг с другом, теснее, чем можно было представить. И вот сейчас они бок обок готовы отдать свои жизни во имя Диаспоры и того во что они верили, ради того частью чего они были. Две высокие фигуры в белых рубашках, и с блестящим в редком свете луны серебряным оружием, они без каких либо других мыслей шли в самое пекло опасности, не задумываясь ни о чём.
