я ему улыбнулась.
— Тули старается сдержать своё обещание Майн, в полней мере воспользовавшись её благословением, а вот ты просто целый день бездельничаешь. Гюнтер, неужели ты не можешь выдержать трудности? Может ли так быть, что Майн тебя не любит? Ты правда получил её благословение? — спросила я, уже зная ответ.
Глаза Гюнтера резко распахнулись.
— Конечно получил! Майн сказала, что всегда будет любить лишь меня, и ожоги на моей руке зажили! Так что Майн точно меня любит!
Было забавно наблюдать, как бурно реагирует Гюнтер на слова о Майн. Какой же он простодушный. Но это так мило.
— В таком случае, почему бы тебе тоже не смотреть в будущее и не вернуться к нормальной жизни? Нам ещё много нужно сделать. Раз ты всё равно не идёшь на работу, то помоги мне. Для начала, принеси воды.
— Для начала?
— Когда закончишь с водой, будь добр, сходи за покупками. Сегодня будет открыт рынок, но я пока не могу пойти так далеко с Камиллом. Иначе Майн наверняка на меня рассердится.
Майн упорно объясняла нам, что на улице множество источников болезни, а потому нам нельзя выносить Камилла наружу, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы хотя бы начать двигать головой. Судя по всему, Гюнтер тоже это помнил, а потому замолчал.
— Ну вот, Камилл заплакал. Пора кормить его грудью.
Вручив ведро хандрящему Гюнтеру, я вытолкнула его за дверь. Затем я открыла окно спальни и подняла плачущего Камилла. Комнату залил яркий солнечный свет. Весна подходила к концу и скоро начнётся лето. Внутрь влетел прохладный ветерок, и, казалось, унёс ту гнетущую атмосферу, что царила внутри, отчего я почувствовала себя немного лучше.
— Камилл, не спеши.
Похоже, я заставила его ждать слишком долго, и его маленький ротик теперь вовсю шевелился, когда он принялся жадно пить. Тем временем вернулся Гюнтер, принеся доверху наполненное водой ведро. Вылив его в кувшин, он стал ещё угрюмее, а затем снова пошёл к колодцу.
Гюнтеру пришлось сходить к колодцу несколько раз, чтобы полностью наполнить кувшин, после чего он взял корзину для покупок и пошёл на рынок, всё время бормоча о том, что Майн определённо любит его.
Я закончила кормить Камилла, сменила ему подгузник, а затем, укладывая его спать, оглядела освещенную спальню. Я заметила, что в углу начала накапливаться пыль. Наша спальня всегда была смехотворно чистой из-за отчаянного желания Майн спать в чистой комнате, но теперь, когда Майн ушла, грязь начала накапливаться, потому что несколько дней её никто не убирал.
— Нужно убраться, пока Камилл спит. Я хочу, чтобы всё оставалось таким же, как когда Майн была здесь.
Убравшись, я решила взяться за стирку грязных подгузников Камилла. После того, как я развесила их на верёвках, вернулся Гюнтер, принеся кучу продуктов. Похоже, он решил купить побольше, чтобы в ближайшее время не пришлось снова идти за покупками.
— Я вернулся. Мне положить это всё в зимнюю кладовую?
Голос Гюнтера был уже не таким несчастным и недовольным, как когда он уходил.
— Что-то случилось?
— По пути на рынок я наткнулся на Гила, который вёл детишек из приюта в лес. Я спросил его, как Майн. Похоже, что она скоро собирается в дворянский район, но он сказал, что у неё все хорошо, и что она беспокоится о нас.
Гил был одним из слуг Майн. Он часто провожал её до дома. Майн говорила, что он трудолюбивый и работает в мастерской приюта вместе с Лютцем.
— Гюнтер, так что ты ответил Гилу? Уверена, ты передал Майн сообщение от нас.
— Я попросил его сказать, чтобы она не волновалась, потому что все мы смотрим в будущее и идём к своим целям… эй, почему ты на меня так смотришь? Не мог же я сообщить Майн, что не хожу на работу, потому что дал своему начальнику в зубы? — выпалил Гюнтер, запинаясь, отчего выглядел довольно неловко.
Гюнтер хотел быть отцом, которого уважают его дети, и особенно не хотел ударить лицом в грязь перед Майн.
— Раз так, то разве тебе не нужно вернуться на работу, чтобы не беспокоить Майн? Так когда ты собираешься пойти? — спросила я с дразнящей улыбкой.
Брови Гюнтера нахмурилась.
— Завтра, — проворчал он, избегая моего взгляда.
Но я заметила, что затем на его лице появилась слабая улыбка. В его голос снова вернулась сила, а голова уже не была опущена. Я понимала, что он просто храбрился, но тем не менее он, наконец, решил смотреть в будущее и двигаться вперёд. Должно быть, это потому, что он почувствовал, что у него всё ещё есть тонкая связь с Майн. Он знал, что может рассказать ей о нас, поговорив с Гилом, детьми из приюта и Лютцем.
Той ночью Гюнтер совсем не ворочался и крепко спал, даже когда Камилл заплакал. Всего за один день его настроение так резко изменилось, и он снова смог стать обычным Гюнтером. Я была рада этому.
— Гюнтер очень любит Майн, да, Камилл? Он прямо воспрял, услышав о Майн от Гила, — сказала я.
Накормив Камилла, я похлопала его по спине. Камилл ответил мне небольшой отрыжкой.
Том 2 Глава 172.8 Эпилог — Джозеф — грамота Беруфа
— Я слышал, что глава мастерской сегодня собирается есть вместе с нами, — сказал я да́пла, которые, закончив на сегодня работу, убирали инструменты.
Все они бросили настороженные взгляды на Бирса, а затем один из них прошептал мне:
— Эй, Джозеф, та богатая покровительница пришла и сегодня? Всё точно будет хорошо? Мы не хотим снова ужинать, думая, что это последний раз в жизни.
Хотя казалось, что он шутит, но в его голосе ощущалось беспокойство. Я сжал кулак и, уверенно улыбаясь, ответил ему.
— Не волнуйся. Можешь наслаждаться ужином. Сегодня будет спокойный вечер. Для всех, кроме меня, поскольку мне придётся присматривать за Хайди.
После моих слов на некоторое время воцарилось молчание, после чего все расхохотались.
«Давно уже в мастерской не было настолько
