Гарибальдо что-то быстро сказал капитану и направился к своему фургону. Люди вокруг оживились, голоса стали громче. Два стражника возле ворот поднесли руки к тускло светящимся сферам, вделанным в Стену по обе стороны от арки, и по огромным створкам пробежали разноцветные сполохи — отключилась защитная магия. Из небольшой каменной пристройки возле Стены раздался звон цепей, и огромные ворота со стоном начали расходиться в стороны. Вначале это была лишь узенькая полоска света, но вот створки разъехались еще немного, и за ними показался великий Закатный тракт. Расчищенная полоска земли вокруг Рэты была здесь не шире пары сотен шагов, а дальше леса заключали дорогу в свои объятия. Было в этом моменте что-то грандиозное, и это почувствовали все без исключения. Разговоры стихли, и ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом и звоном цепей. Ворота раскрылись полностью, раздался глухой удар, протяжным гулом разнесся в воздухе, и створки замерли.
Караван пришел в движение. Сначала первая повозка тронулась с места, затем вторая, и вот уже вся колонна потянулась к воротам. Дарси вдруг стало страшно. И одиноко. И дико захотелось вернуться. В Рэту, в барак, куда угодно, только обратно… Это было почти смешно, но вот улыбнуться никак не получалось. Дарси крепко зажмурился и нашарил на груди подарок сестры — маленький деревянный талисман с изображением богини Олифии. Прошептал молитву. А затем… сделал первый шаг.
Часть вторая.
Глава 4 — Начало пути
— Эвиан, ты что там делаешь? А ну, поторапливайся!
— Проклятая телега не двигается! Может, слезешь и поможешь мне?
— А зад тебе кто прикрывать будет? Ладно, подожди, сейчас… Груви, ты — за главного.
Возница передал своему спутнику заряженный арбалет и тяжело спрыгнул с козел. Проваливаясь в грязь на каждом шагу, обошел телегу. Задние колеса погрузились по самую ось, и все старания Эвиана шли впустую. Парень раскраснелся и тяжело дышал, привалившись к борту.
— Болото, а не дорога! Чтоб ее!
— Да, погано… Бревно надо.
— Какое бревно? Где я тебе бревно возьму?
— Где?! В лесу!
Эвиан покосился в сторону деревьев и помотал головой.
— Спятил?! На меня не надейся! Сначала без каравана в город поперлись, теперь по лесу шарить будем?
— Когда бы твой караван пришел, у тебя б уж все овощи протухли. И так почти неделю ждали, — возница толкнул телегу, но та даже не шелохнулась, — Бревно надо! — повторил он.
— Да иди ты к шарху! Я не пойду, — Эвиан набычился и сложил мощные руки на груди.
— Хорошо, давай еще попробуем. Груви, трогай-давай!
Груви не ответил, но через пару секунд они услышали свист кнута и окрик:
— Но, пошла!
Мужчины вдвоем налегли на повозку, скользя и бранясь. Телега сдвинулась с места, медленно пошла вперед.
— А ну… Шархова дочь… Еще немножко…
Эвиан неудачно встал, поскользнулся и шлепнулся в лужу. Телега качнулась обратно и встала намертво. Хлюпнула грязь.
— Дрянь! Тьфу, гадость, — парень поднялся, старательно счищая грязь с переляпанных насмерть рубахи и штанов. Но быстро понял, что делает только хуже, и остановился.
— Надо, чтобы высохло.
— Да знаю… — парень посмотрел собеседнику прямо в глаза и вновь помотал головой, — Все равно — не пойду!
— А что тогда предлагаешь? Телегу бросить?
— Ничего я не предлагаю, Кардак, — Эвиан отвел взгляд и продолжил уже гораздо тише, — просто не пойду, и все.
— Тьфу ты! Чтоб я тебя еще раз с собою взял. А ну, отдай топор, — парень послушно вытащил из повозки орудие и протянул его напарнику, по-прежнему изучая грязь под ногами, — Груви! Прикрой меня.
— Куда пошел?
— В лес, бревно надо.
— Далеко не ходи!
— Не пойду, уж будь уверен… — последнюю фразу мужчина пробурчал себе под нос, уже направляясь к обочине. Вдоль тракта росли невысокие кусты, перекрывавшие обзор. Но Кардак уже заметил сухой ствол, привалившийся к соседнему дереву. Всего в десятке шагов от дороги, не больше. А если повезет, то можно и поваленный ствол по дороге найти. По мере приближения к кустам, шаги возницы становились все короче. Он остановился на расстоянии вытянутой руки от ближайших веток и оглянулся на телегу. Груви держал арбалет наготове. Хорошо. Кардак шумно выдохнул и ступил в заросли. Кусты росли неширокой полосой вдоль самого края дороги. Уже через несколько мгновений мужчина пересек эту преграду и остановился, осматриваясь вокруг. Ему повезло: ветер повалил молодое деревце. Сухой ком земли, повисший на корнях, был всего в нескольких шагах впереди. Кардак двинулся было прямо к бревну, но внезапно застыл на месте. На секунду ему послышалось… тихое шипение. Он выждал несколько секунд, боясь не то что пошевелиться, но даже и вздохнуть. Тишина, мертвая тишина. Мужчина сделал еще один шаг. И вновь замер. Шипение повторилось, теперь уже гораздо более отчетливо. За пригорком, густо заросшем папоротниками, что-то было… Кардак напрягся, поднял топор, всматриваясь в переплетение стеблей. Тело сковало холодом. Пальцы сжались на рукояти. Сначала он вообще ничего не увидел, и лишь затем заметил легкое движение листьев. Черная шкура, лоснящаяся от влаги, продвигалась по мху, раздвигая траву. Кардак едва не рассмеялся. Потер веки. Улыбнулся. Змея! Всего лишь обычная змея. Мужчина перехватил топор поудобнее и направился к бревну. И в этот момент услышал громкое рычание. И донеслось оно вовсе не из папоротников, а из густых зарослей впереди.
«Многие считают, что настоящая жизнь протекает в городах. Цивилизация, говорят они, развивает и охраняет человека. Цивилизация — лучшее, что есть в этом мире. Возможно, у мух тоже есть такое словечко. Цивилизация — говорят они, сидя на огромной куче, есть высшее творение настоящего разума. Только цивилизация может пахнуть так вкусно и лежать так незыблемо. Но почему-то люди называют эту кучу навозом. Возможно, твари тоже смотрят на наши города и видят колонию мух, которые неспособны взлететь со своей навозной кучи и увидеть, как велик и огромен мир вокруг. Мир настоящих людей. Мир настоящих подвигов. Да, здесь тебя в любой момент могут сожрать… Но, быть может, кто-то другой сочинит про это прекрасную героическую балладу!»
Дневник Ночного Скитальца,
уцелевшие страницы
Рэта была выстроена на пересечении двух торговых путей, один из которых соединял горный регион Мохама и Западные Провинции с сердцем Старой Империи. Второй же тракт, начинаясь у берегов Серебряного залива, вел через Озерный край и затем уходил далеко на Юг. С тех далеких времен многое поменялось. Озерный край теперь представлял собой череду болот, рассеченных редкими холмами. Воздух в низинах и на возвышенностях был вечно пропитан сыростью и смрадом. Люди покинули эти места. Огромные территории богатого и плодородного региона превратились в пустоши, а Волхарден — крупнейший город в Озерном Крае — поглотили болота. Над топями осталось торчать лишь несколько замшелых башен, да и то, последние путешественники проходили возле древних руин на севере лет десять тому назад. Истончившаяся лента Озерного тракта выныривала несколько раз из травы и ряски, чтобы окончательно скрыться в разливе Имса, всего в нескольких десятках шагов от Рэты. Северные врата заложили камнем. Южные врата еще действовали, но открывались лишь изредка. Зеленое море с каждым годом подступало все ближе, уничтожая редкие поселения на границе обжитых земель. Путь к далекому Югу исчез давным-давно, а широкий тракт, точнее то, что от него осталось, постепенно зарастал. Рэта располагалась теперь на перешейке между болотами на севере и Зеленым морем на юге, а единственной значимой дорогой служил Закатный тракт. Западные и Восточные врата по-прежнему пропускали торговцев и беженцев, путешественников и воинов, но с каждым годом поток идущих через врата мельчал.
