— Что тут происходит?
— А, мастер Вильям, — Генри оторвал зубами верхушку бумажного свертка и засыпал порох в еще дымящийся пистолет. — Да вот, бунт назревает.
Я шагнул вперед и громко произнес:
— Кто главный?
Коротыши переглянулись и как один рявкнули:
— Мастер Барко!
— Мастер Барко — мошенник и вор.
— Не больший, чем любой из вас! — навстречу вышел старик с заплетенной в косу рыжей бородой. — Тот хотя бы делился, а вы только и знаете, как заставлять горбатиться за гроши. Мы вам не крестьяне какие-то, а получаем столь же, как и те бездари, — он ткнул скрюченным пальцем на работяг. — Если это не воровство, то что?
Толпа зашумела, затрясла инструментами над головами.
— Барко хотя бы доплачивал, а без него совсем швах!
— Так вам нужен старшина — или честный оклад? — с усмешкой спросил Норманн.
— Нам нужна справедливость! — огрызнулся парламентер. — То есть, и то, и другое! И заметное улучшение условий труда. Мы пашем, как рабы в шахтах, но мы — вольные каменщики Дар-Гадара! — он в сердцах сорвал картуз и швырнул под ноги.
Остальные поступили точно так же, только кидали шапки уже в нас. Грязные головные уборы врезались в кирасы, шлепали по лицам, повисали на штыках и, казалось, нет им ни числа, ни края. Генри зарычал и вскинул руку, но я хлопнул его по плечу и качнул головой — никакой агрессии. Шапки — не булыжники… пока что. И наша задача, чтобы на этом конфликт и закончился. Но самостоятельно я бы не справился, ибо не знал ни порядков, не законов. Благо, сзади прижимался специалист по всем вопросам, тихо ойкая всякий раз, когда дырявая шляпа пролетала в опасной близости от дорогущей шелковой блузки.
— Инга, выручай.
Девушка выглянула из-за спины и опустила папку, впервые пригодившуюся хотя бы для защиты от обстрела.
— Мы можем подать прошение на увеличение оклада, но рассмотрение займет несколько недель. И с вероятностью близкой к ста процентам будет отклонено — деньги нужны на возведение порубежных крепостей и каждый медяк на счету.
— А если отдать им «накопления» Барко?
— Во-первых, это важная улика, — секретарь со столь же важным видом поправила очки. — Во-вторых, это казенные деньги и должны быть возвращены в казну со всеми учетными документами.
— А мои запасы? У меня же наверняка тоже есть золотишко — и немало.
— Верно. Почти все в столице под долгосрочными процентами. Даже если удастся снять нужную сумму, на одобрение заявки и последующую инкассацию уйдет около месяца.
Как же мучились люди без «Сбербанка-онлайн»…
— Да что вы с ними цацкаетесь? Заговорщикам — пулю, а остальных прогнать через строй. Сразу станут шелковыми да покладистыми.
А потом мне совершенно случайно упадет кирпич на голову.
— Исключено. Никаких наказаний. Мы можем пойти на какие-то уступки? Сократить рабочий день, например?
— Любое изменение графика сдвинет сроки сдачи. Так что…
— Свободу Барко!! — рявкнули из толпы. — И никаких торгов!
— Да!!
— Он один о нас заботился!
Я улыбнулся и подошел еще ближе, несмотря на ворчание майора.
— Только лишь о вас? — окинул собравшихся ехидным взглядом. — А о людях — нет? Потому что они не такие умелые и опытные, как гномы?
— А то! — крикнул вожак. — Мы по двести лет камень рубим, а что эти сопляки могут? Так, принеси-подай, да и там умудряются напортачить! То блок испортят, то раствор не так замешают! А платят поровну — какая тут справедливость?!
— Да они просто в доле, — наседал Норманн. — Все до единого подельники, подгорное племя. Если бы не сезон, всех бы в казематы засунул. И под суд!
— Послушайте! — поднял ладонь. — Не хочу никого запугивать, но все прекрасно знают, что будет, если не достроим здравницу вовремя! С нами еще можете бодаться, но когда прибудет флот и регулярная армия…
Гномы притихли, злобно сверкая глазами из-под косматых бровей. Знали ведь, чем все обернется, но в таком случае головы снимут не только с них, но и с ненавистных угнетателей. И судя по решительным взорам, они были готовы на это пойти.
— Я не хочу узнать Кассия в ярости. Вы — тоже. Поэтому предлагаю три варианта, — сложил пальцы, как Сойка-Пересмешница. — Первый — часовой полуденный перерыв и выходной на каждый седьмой день для всех рабочих независимо от возраста, расы и мастерства.
Бунтари в задних рядах зашептались, обсуждая услышанное и прикидывая возможную выгоду.
— Второе — увеличение пайка в два раза, включая вино и пиво.
Генри присвистнул, Инга закрыла лицо пятерней, а мужики у стенки заметно оживились, а злоба в гномьих взорах сменилась жадным азартом.
— Как вы собираетесь это провернуть? — прошипела помощница. — У нас каждый сухарь учтен, а караваны ходят все реже!
— К черту эти подачки! Потом на шею сядут — штыком не сгонишь!
— Третье — если управимся вовремя, я лично буду ходатайствовать перед императором за премию в размере трех месячных окладов. Каждому!
Те, что моложе развесили уши, приоткрыли рты и прикидывали, как распорядятся богатством. Старшие же с недоверием качали головами — Стрейн среди них явно не слыл образом порядочности и честности.
— И еще кое-что — в качестве небольшого бонуса. Если закончите инкубатор, грейсы поселятся на берегу рядом с крепостью. А как по мне, они посимпатичнее окрестных селянок.
Сальные ухмылки украсили угрюмые испачканные сажей и пылью лица.
— Что же до Барко, то обещаю ему справедливое следствие и суд. Иные требования выполнить, увы, не могу. Иначе под раздачу попадут все.
Старшина взмахнул кулаком, намереваясь завести старую песню о главном, но соратники схватили его за плечи и утащили вглубь толпы. Пошушукавшись с полминуты, карлик снова вышел в первый ряд, но уже без былого боевого запала.
— Нам нужно посовещаться. И без ружей под носом.
— Разумеется. Генри, уводи людей.
— Но мастер!..
— Разойтись по постам! — крикнул, приложив ладонь ко рту, и гвардейцы подчинились.
— Безумие! — прорычал здоровяк, но я-то знал, что силовое давление на работяг ничем хорошим никогда не заканчивалась, и Февральская революция со штурмом Зимнего вот вообще не нужны, и так проблем по горло.
***
Вопрос вроде бы улажен, можно наконец позавтракать. На подходе к ресторану услышал внутри странные звуки — мокрые шлепки, тихие вскрики и сердитое бормотание. Первая мысль — Франческо хлещет Нэй половой тряпкой — почти подтвердилась: вместо тряпки повар держал пучок петрушки. Разносчица стояла в углу, жмурясь, краснея и прижимая ладони к подолу, а манерный шеф костерил ее на чем свет стоит, время от времени разнообразя ругань ударами по щекам. И бил в полную силу, так, что на скулах и подбородке остались оборванные листики и зеленые разводы.
— Тупая девка! Сколько можно учить: фуатон не подают с барвиоли! Салфетини складывают уголками, а полотено сворачивают в рулоны! Для кремо пирогини нужна не чайная ложка, а десертная! Что за бестолочь?!
— Эй, а ну хватит! — грозно окрикнул, спеша на выручку.
— О, господино Стрейни! — Фаулье вцепился в курчавый чуб и застонал, как от зубной боли. — Сделайте что-нибудь с этой деревней, пока она мне всю кухню не испортила! А еще лучше — найдите новую разносчицу!
— Где я тебе ее найду? В лесу?
— В столице, мон мастери! В приличном заведении, где официантки отличают каугру от белой икры, гренки от круатонов и не роняют подносы.
— Но вы ставите на них столько блюд, что здоровый мужик двумя руками не унесет… — попыталась оправдаться девушка, покраснев еще гуще в моем присутствии.
— Молчи, дикарка! — шеф замахнулся изрядно поистрепавшимся пучком, но не рискнул чинить рукоприкладства. — Даже старая троллиха справится лучше тебя! Это невыносимо, мон мастери! Я и так невыразимо страдаю среди плебса и черни, так еще и рядом вертится эта тощая поганка!
— Знаешь, что… — навис над разошедшимся джентльменом, и тот позеленел, как та петрушка. — Здесь тебе не элитный курорт, а стратегически важный объект. Вот закончим — Кассий привезет тебе хоть весь ресторан. А пока будь добр делать, что велено. И раз уж Нэй так не нравится, я заберу ее к себе горничной, пока Амелин под арестом. Ты согласна?
