— Да уж, тебе сейчас скакать верхом явно не ко времени, — отозвался Милош.
Я снова незаметно заснул и очнулся уже в своей комнате в доме деда Васила. Откинув одеяло, медленно приподнялся, но комната закружилась, и я снова присел на кровать. Все-таки слабость пока ощущалась. За стенкой часто зашлепали по полу босые ножки и ко мне в комнату, как маленький вихрь, влетела Марийка. Она молча подбежала и обняла меня за шею. Через минуту в комнату заглянула и Цветелина.
— Доброе утро, — радостно улыбнулась она. — Как ты себя чувствуешь?
— Как себя чувствую? — шутливо зарычал в ответ.
— Если меня сейчас не покормят, я сначала съем эту маленькую вкусную девочку, — я схватил счастливо завизжавшую Марийку. — А следом и ее маму! Деда Васила не буду. Он не вкусный… Старый и костлявый.
— Кто тама старый и костлявый, щучьи серьги? — показался в дверях дед Васил.
Все облегченно рассмеялись, радуясь, что в этот раз беда прошла стороной. Затем Цветелина принесла глиняный горшок с горячим мясным бульоном, на поверхности которого плавали янтарные кружки жира. Ухватив гигантский кусок ароматного хлеба и деревянную ложку, я накинулся на это варево, как лев на поросенка. И желудок своим громким урчанием, полностью поддерживал меня в этом вопросе. Бульон на вкус оказался великолепным. Он не был жирным, но был густым, ароматным и горячим. В нем попадались куски нежного куриного мяса, кусочки вареных яиц, пластики лука, чеснока и еще каких-то овощей.
— Я Бульонный Барабек! — я удовлетворенно откинулся на кровати, с сожалением отставив пустой горшок.
— Кто-кто? — засмеялась Цветелина.
— Да был такой проглот, — туманно пояснил ей. — Товарищ Робин Бобин… Я бы еще такой же горшок с бульоном уничтожил. Есть?
— Нет, Сержио. Нельзя на голодный желудок сразу столько кушать. В обед еще принесу. Уже что-нибудь посытнее.
— А сейчас утро?
— Да. И к тебе зайти Милош с Красимиром хотели. Можно?
— Конечно. Нам надо с ними поговорить.
— Тогда ты отдыхай пока. А я за ними схожу. Не заснешь?
— Не, выспался на неделю вперед.
И Цветелина вышла из комнаты. Я лежал на кровати и думал. Вот я и первую кровь в этом мире пустил. Две мои первые жертвы. Но, как и в том мире, я не был либерастическим толерастом, так и здесь, похоже, остался тем же человеком, что и был. Мне было абсолютно не жаль этих подонков. Совесть безразлично молчала и не тянула на перекресток рвать на голове волосы и каяться.
Никогда в жизни я не поднимал руку на ребенка или женщину. Но готов был убить таких вот негодяев еще раз. И если надо — еще. Я считаю, что закон не должен защищать преступников, как это было в моем прежнем мире. Закон должен защищать добропорядочных граждан и честных людей. А вот то, что я нестандартный попаданец, было искренне жаль. Не мог я, как положено нормальному попаданцу, пластать врагов на строганину десятками. Не мог, после любого ранения, вскакивать бодрой неваляшкой. Обидно. Досадно… Но ладно. Хотя! Биофаги-то во мне работают или нет?! В соседней комнате снова затопали и в комнату, здороваясь, ввалились Милош и Красимир. Милош сильно хромал.
— Тоже всем доброго дня. Давайте, лучше в большую комнату выйдем и у стола присядем, — предложил им. — Здесь не больно удобно.
— А ты сможешь? Как твое самочувствие? — спросил охотник.
— Да выйду потихоньку. А самочувствие улучшается. Правда, голова кружится еще и грудь болит — не вздохнуть.
Они вышли в большую комнату и расселись на лавках у стола. Там уже сидел хозяин дома.
— Не помешаю? — поинтересовался Васил.
— Конечно, нет, — успокоил я его. — Даже хорошо, деда, что ты дома.
Видно было, что Васил очень доволен.
— Сержио, спасибо тебе, — начал разговор Милош. — Ты единственный в деревне, кто согласился идти отбивать моих дочек. Я тебе очень благодарен.
Я не стал ничего из себя строить и просто кивнул в ответ.
— Как сыновья себя чувствуют? — поинтересовался у него.
— Десислава, травница наша, сыновей смотрела. Говорит, Братислав жить будет, но лечить долго придется. Ему ребра прорубили. Чудом легкие не задело, — ответил хозяин деревенской харчевни. — И Предраг ходить будет. Красимир удачно кости составил и лубки наложил. Переделывать не пришлось.
— Ну и слава предкам! — присоединился к разговору Васил. — Пусть поправляются.
— Спасибо. Мы вот что хотели обсудить, — продолжил Милош. — Как общая добыча, что еще не поделили, осталось два коня и фургон. Ну, там еще посуды немного. Что с ними делать будем?
— А я еще жетоны наемников собрал, — вставил Красимир. — Те, что они на груди носят. Не стал пока выбрасывать.
— Покажи. Что за жетоны? — попросил его.
Охотник достал из мешочка на поясе четыре жетона и положил на стол. Я внимательно их рассмотрел. Это были медные прямоугольные пластинки, сантиметров десять шириной. В левом углу, на всю высоту жетона, было выбито изображение скалящейся собачьей головы. Правее в три строки была выбита надпись: «Варнийская гильдия наемников». Еще правее была выбита цифра. На каждом жетоне — разная. Наверное, личный номер.
— Эти жетоны оставлять нельзя, — жестко сказал Красимиру. — Выброси их куда-нибудь в реку. Также нельзя оставлять фургон. И продавать его нельзя. Пожадничаем, можем пожалеть. Если их кто-нибудь узнает, разберутся что произошло и повесят нас рядком на дереве. За шею.
— Да, мы понимаем, — согласно закивал охотник.
— Фургон надо или сжечь, или разобрать на запчасти. И с народом в деревне поговорить. Надо забыть, что к нам вообще эти наемники заезжали. То, что касается моей доли… Милош, у меня к тебе три просьбы, — обратился уже к хозяину харчевни. — Пусть мой конь, тот, что от махаратшца остался, у тебя в стойле побудет до тревеня, вместо погибшего коня Предрага? Вместе с твоими лошадьми? И мне больше ничего не надо. Ну и я был бы очень благодарен, если ты меня немного потренируешь в работе с копьем. И третье, помоги оценить ту добычу, что я после боя взял?
— Не вопрос, Сержио, — согласился Милош. — Для тебя все сделаю.
Мы еще немного поговорили и разошлись. А я решил заняться приведением в порядок своих доспехов и оружия. Подшлемник и стеганку вывесил на солнце, чтобы они хорошенько просохли. Потом приготовил немного песка в бадейке, кипу ветоши и те приспособления для ухода за оружием, что захватил с собой с Земли. Вынес все свое снаряжение из дома и, удобно усевшись на крылечке, занялся своими вещами.
Весь свой доспех просто хорошо протер ветошью. С тем металлом, из которого он был сделан, ржавчина ему еще долго не грозила. А вот железный шлем, доставшийся от махаратшца, надо было чистить. И я приложил немало сил, чтобы с помощью песка довести этот шлем до блеска. Теперь у него был вполне товарный вид.
Также я почистил наконечники сулиц и копья, кинжал, саблю и топор. Затем заточил их грубым точильным камнем. Проверил и почистил седла и конскую сбрую, оба щита, тулы для стрел и сулиц, доспехи убитых наемников. Но, конечно, больше всего времени уделил шашке и вакидзаси.
Мне очень нравилось хорошее оружие, а мои клинки были очень хороши. И я по-настоящему влюбился в них. И темная сталь шашки, и матовая глубина вакидзаси просто магически действовали на меня. Когда я покупал шашку, мне продемонстрировали, что я приобретаю. Клинок мог согнуться, не ломаясь, вплоть до прямого угла и был остер как бритва.
Дотемна я затачивал и полировал оба клинка, не жалея ни взятых с собой специальных салфеток, ни порошка из камня Учико, ни специального масла. Да, пополнять расходуемые материалы мне придется уже местными аналогами. Но даже когда закончится запас «из прошлой жизни», то своим клинкам я и здесь найду самое лучшее.
Я находился на постельном режиме еще около десяти дней. Симптомы сотрясения мозга и отбитые ребра зажили уже через день. Спасибо биофагам! Но не хотелось это демонстрировать окружающим и пришлось симулировать болезнь. Первое время ко мне часто заходили Милош и члены его семьи. Просто проведать, а иногда и угостить чем-нибудь вкусненьким. Но постепенно жизнь потекла как обычно. Через десятицу, я занялся рыбалкой. Позже, когда продемонстрировал всем свое выздоровление, я возобновил ежедневные тренировки и стал участвовать в общественных работах.
