Объяснять, что я заранее припрятал за пазуху горшочек с углями, я уже не стал. Горцы внимательно выслушали. Их мало беспокоили детали, они просто коротко обсудили место, где будет лучше напасть и куда легче всего отойти, пожелали мне удачи и растворились в ближайшем овражке. Последним отошёл Леит, крепко пожав мне напоследок руку. Возвращаться в замок Глипнесс мы оба не планировали, так что скорее всего это было наше прощание.
Время текло медленно. Я оборудовал себе неплохую лежанку в жестком кустарнике, который, несмотря на глубокую осень, всё ещё торчал во все стороны буроватыми листьями. Наблюдение за деревней ничего не дало — всё та же странная тишина, прерываемая лишь гавканьем собак и блеянием овец, отсутствие детей и женщин, редкие патрули. Каждый раз, когда появлялись люди, я сосредотачивался и пристально осматривал их. Магические воронки были почти незаметны, но они всё же были, вяло закручиваясь в воздухе возле замка. Это было идеальное время для обдумывания, но, как назло, ничего не шло в голову. Не то, чтобы я был большим специалистом в магии, одно дело гадать по звёздам да видеть следы, а другое дело — понимать что и как в них устроено. В то момент я сожалел, что со мной нет Гильды или Чёрного Лапа.
* * *
Волшебница услышала своё имя и оторвала взгляд от кристалла.
— Ты всё время упоминаешь про воронки магии и магические воронки. Это то, что я думаю?
— Ага. Ровно то же волшебство, что разверзлось над столицей королевства при Тиране.
Артур посмотрел на Ги. Её лицо, ставшее желтоватым в свете свечей, выражало смесь задумчивости и беспокойства. Тени плясали под глазами, меняя соотношение этих двух эмоций. Гильда резко тряхнула гривой волос и поднялась со табурета.
— Артур…
— …мы всё так же не знаем о чём был тот ритуал. — закончил он фразу за волшебницу. — Никто не знает.
— Я знаю, что мы его прервали ритуал до завершения.
— Откуда?
Гильда тяжело вздохнула и посмотрела на меня взглядом, ни капли не изменившимся за прошедшие годы.
— Я специалист по ритуалам, Артур.
— Так объясни.
— Каждый ритуал состоит из трёх фаз: возрастание, плато и падение. Не скатываясь в глубины теоретической магии, в первой фазе ритуал собирает в себя магию, напитывается ею, это легко почувствовать; во второй — принимает форму, маг закладывает в ритуал действие, что этот ритуал собственно должен совершить; на последней фазе происходит именно то, что должно произойти. Останавливать ритуал на последней фазе бесполезно, на первой — опасно. Магическая энергия просто высвободится в атмосферу, может быть всё что угодно. Взрыв, шторм… Ты сам помнишь, воронка над Анвуаратом только возрастала, а потом был шторм. Значит ритуал до плато не дошёл.
— Я видел с десяток твоих ритуалов, ни у одного не было воронки.
— Потому что это какой-то грубый способ высасывания магии. Грубый, но очень масштабный. Твои горцы тоже использовали его, — Ги подошла к висящему на стене мечу и провела пальцем по рубину в рукояти. — Кто-то вытягивает магию прикосновением, а кто-то — воронкой.
— Вот только эти воронки работали не так, — проворчал следопыт себе в усы. — Ладно давай вернёмся к моим приключениям.
Волшебница села обратно на колченогий табурет.
* * *
Как всегда бывает в горах, ночь упала внезапно. Вот солнце грузно лежало на гребне горы кроваво-красным яблоком — и уже на небе темнота и сверкают звёзды.
Именно в этот момент в стороне замка раздались крики, лай собак и замельтешили факела. Странно, я не слышал другого шума, видать Леит с парнями понял мои слова не буквально и поднял переполох каким-то своим способом. Неважно, главное теперь действовать быстро и аккуратно. Я глубоко вдохнул, закрыл глаза и выдохнул. Темнота расцвела паутиной переплетающихся разноцветных полос и пятен. Одно из пятен в виде браслета на моей руке начало распространять сизый свет по венам. Скоро магия дойдёт по сердца. Хорошо, тайное зрение работало как нужно.
В сторону деревни удалялись по меньшей меньше три десятка фигур, освещённых факелами, ещё десяток толкался возле замка. Между мной и овчарней было всего пять человек, и я взял путь ровно между ними. Где ползком, где перебегая на четвереньках низинки, минут за десять я добрался до невысокого заборчика, перемахнул его и оказался в загоне для скота.
В стороне стояло двое, судя по виду — пастухи. Щитов при них не было, лишь длинные ножи и пастушьи палки. Я проморгался, но никаких воронок и прочих магических странностей не увидел. Что ж, они выбрали неудачную ночь для разговора. Я кинул небольшой камушек в противоположную сторону, и когда ублюдки повернули голову на звук — рассёк ближайшему шею ударом меча вниз, после чего обратным движением ткнул второго набалдашником рукояти в горло. Парень захрипел, но я быстро схватил его за плечо и вонзил острие меча прямо в сердце. Звук падения тел утонул в протяжном завывании ветра, а агония растворилась в траве.
За десять шагов до овчарни я осторожно вытащил из-за пазухи горшочек с углями и приоткрыл его. Внутри всё ещё теплился красный жар. Я сосредоточился, запустил руку за отворот кафтана и прикоснулся к пластине эаддской стали. Магия потекла по моим пальцам, разошлась по телу и сосредоточилась в лёгких. Я тихо и осторожно выдохнул в горшочек, угли разгорелись ярче, появившиеся искры закрутились в круг до тех пор, пока не стали единым целым. В глиняной ёмкости родилось маленькое солнышко и осветило мне лицо. Я выдохнул весь воздух без остатка, после чего резко метнул горшочек в небольшое слуховое окошко под крышей здания. Внутри раздался звук, словно что-то лопнуло. Из окошка вырвался огонь и столбом ушёл в небо. Почти сразу же широкие ворота раздвинулись, и на меня выскочил мальчишка лет девяти с распахнутыми глазами. Без всякого раздумья я ударил его каблуком в колено, оглушил кулаком в ухо и втолкнул обратно внутрь горящей овчарни, после чего закрыл ворота и загнал деревянный засов в пазы.
Густой огонь полыхал, освещая красный светом всё вокруг, тени танцевали по траве, выхватывая лабиринт низких заборчиков, отделяющих загоны друг от друга, трупы пастухов и лужу крови, приобретавшую таким образом некий металлический оттенок. Я стоял с мечом в руках, глядя на пожар, и самим нутром ощущал, как позади меня стягивались полукругом с десяток воинов. Пора было бежать.
* * *
Гильда остановила рассказ щелчком пальцев.
— Слушай…
— Это невежливо, — перебил её следопыт. — Тут самый интересный момент, а уже глубокая ночь. Тогда придётся рассказывать продолжение завтра. Посмотри на бедного менестреля.
Толстяк действительно елозил на стуле, но благоразумно молчал. Тем не менее, на волшебницу эта речь совсем не повлияла.
— Артур, ты так интересно описываешь магию и волшебство. Так… висцерально, низводя её до ощущений, подменяя запахами и цветами. Признаться, я впервые так близко общаюсь с неогранёным патосом.
— Ух, — князь утёр пот со лба. — Вицерально, пат. Говори на королевском.
Ги скорчила рожицу, пытаясь саркастично улыбнуться.
— Вот не прибедняйся. Ты говоришь на обоих старых наречиях, я помню.
— Действительно?
— Да, действительно. Хотя часто притворяешься лаптем.
Я поднял руки вверх.
— Сдаюсь. Так что там с висцеральным патосом?
Волшебница поглядела на старого друга исподлобья. Похоже, что любовь к длиннющим лекциям не покинула её за прошедшие годы.
— Патос это природное умение видеть магию и волшебство. Кстати, это разные вещи. Магия это такие крупицы энергии, а волшебство — потоки энергии между этими крупицам. Поэтому можно сказать магический меч и волшебная молния, но не наоборот. Ты же используешь слова как попало, словно считая синонимами.
